Владлен Каплун 

Воспоминания авиатора

Непрошеный гость, из поднебесья...

             Пристрастие к парашютным прыжкам не покидало меня и в этом полку.  Будучи в прекрасных отношениях с командиром, у меня не возникало никаких проблем в их осуществлении.  Правда, разрешая прыгать, он не одобрял моё увлечение.

В тот памятный зимний день в нашем полку проводились учебно – тренировочные прыжки лётного состава с парашютом.  Был солнечный, по сибирским меркам теплый день.  Небольшой мороз и слабый ветер создавали хорошие условия для  выполнения прыжков.  Это может показаться странным, но большинство наших летчиков принимало участие в ежегодных обязательных прыжках с парашютом без особого энтузиазма.  Среди них были и такие, которые просто их боялись.  Поэтому, кроме лётного состава, обычно к прыжкам привлекали спортсменов – парашютистов, имеющих большой.  В числе спортсменов в тот день был и я, к тому времени совершивший уже более 70 прыжков и имевший квалификацию инструктора парашютно – десантной подготовки.  Я был тогда молод и очень любил этот вид спорта.  Мы должны были начать прыжки и личным примером убедить лётный состав в том, что выполнение прыжков с парашютом вполне безопасно, если периодически их выполнять.

Итак, первый залет.  В самолете АН-2, специально оборудованном для парашютных прыжков, пока только три спортсмена-парашютиста.  Самолет быстро набирает нужную высоту, выходит на «боевой курс».  Дверь открывается, в расчетной точке сбрасывается «Дядя Ваня». Так авиаторы в те годы шутя называли набитый песком манекен человека с небольшим парашютом.  По траектории его движения к площадке приземления определялась правильность расчета места выброса парашютистов.  Через окна самолета мы внимательно наблюдаем за полетом манекена.  Все в порядке, он приземлился невдалеке от двух красных перекрещенных полотнищ, хорошо заметных на снегу.  А самолет снова на «боевом» курсе, высота 1200 метров.

Прыгаю первым.  Дверь снова открыта, я стою на пороге, держась обеими руками за края дверного проема.  Упругий поток воздуха обдувает меня.  Когда самолет оказывается в расчетной точке, звучит сирена и инструктор, слегка хлопнув рукой по моей спине, кричит: «Пошел!»...  Оттолкнувшись от самолета, через мгновение оказываюсь в воздухе и примерно через 3 секунды дергаю за кольцо.  Привычный рывок, парашют раскрывается нормально.  Усаживаюсь поудобнее в подвесной системе парашюта, осматриваю все вокруг.  Быстро нахожу площадку приземления, определяю расстояние до нее, скорость и направление ветра.  Результат оценки оказался, честно говоря, шокирующим: мое удаление от красных полотнищ на снегу абсолютно непреодолимо!  Другими словами можно сказать, что в этих условиях даже «идеальное» управление парашютом не позволит мне «дотянуть» до обозначенного места приземления.  Снова осматриваюсь.  Итак, подо мною почему-то военный городок, а дальше путь к площадке приземления пересекает небольшую деревню, высоковольтную линию электропередачи и шоссе.  Вижу своих «товарищей по несчастью»: они «висят» выше меня, сзади.  Сомнений нет, произошла ошибка!  Нас «выбросили» не в расчетной точке...  В моей жизни уже бывали подобные ситуации, например, приходилось приземляться на лес...  Но на дома или другие постройки - никогда!  Поэтому, нужно признаться, что в тот момент мои ощущения были не из приятных.  А земля приближалась. Времени для  раздумий очень мало.  Принимаю решение: максимально используя ветер, пролетететь над окраиной городка по направлению к деревне и там найти подходящее место для приземления.  Высота около 200 метров.  Вижу небольшой деревенский двор.  Снижаюсь, стремлюсь попасть в центр двора, используя все свое умение управлять парашютом.  Земля стремительно приближается и я уже над крышей дома.  Унтом задеваю проволочную растяжку крепления телевизионной антенны.  На мое счастье она лопнула, как струна, не причинив мне вреда.  Еще через мгновенье я удачно приземляюсь во двор, в глубокий снег, выпавший накануне.

Но обрадоваться я не успел.  Услышав громкий лай собаки, поворачиваюсь в ее сторону и вижу огромного пса, устремленного ко мне.  Когда расстояние между нами сократилось до пяти-семи метров, собака резко остановилась, присела на задние лапы и, как мне казалось, готовилась к нападению.  Но что-то сдерживало ее.  Она склонила голову набок, как будто бы определяя, кто этот пришелец!?  Я думаю, что это был испуг, страх.  Наверное в жизни этой сибирской лайки произошел первый и последний случай, когда непрошенный гость проник на охраняемую ею территорию таким необычным путем, из поднебесья!

Честно говоря, для меня эта встреча так же была неожиданной и взволновала она больше, чем все другие моменты этого надолго запомнившегося прыжка.  К счастью, услышав звук лопнувшей растяжки и лай собаки, вскоре из дома во двор выбежал хозяин.  Прежде, чем предъявить мне претензию за причиненный материальный ущерб, он быстро увел пса.  Этим он спас меня, а также дорогостоящее казенное имущество, парашют, от неминуемых повреждений.  Не успел я еще объясниться с хозяином дома и собрать парашют, как к нам подъехала наша санитарная машина.  К радости медиков и руководителя прыжков, никому из участников нашего неудачного залета медицинская помощь не потребовалась, все приземлились вполне благополучно.  Наш опыт прыжков с парашютом и удача сыграли свою положительную роль.

В тот день дальнейшее проведение прыжков было отменено.  Руководителям нужно было разобраться в причинах происшедшего.  Но весь летный состав полка, на глазах у которого произошла эта история, убедился в том, что даже в такой сложной ситуации, в какой оказались мы, при наличии большого опыта в прыжках с парашютом можно остаться живым и даже невредимым.  Вполне понятно, что в случае необходимости аварийного покидания самолета в учебном или боевом полете, условия приземления могут оказаться еще более трудными.

А утром следующего дня у входа в штаб нашего полка я увидел дружеский шарж.  На большом листе бумаги, очень красочно, кто-то изобразил эпизод вчерашних непростых событий, теперь казавшихся уже комичными.  Я был показан в момент снижения, когда до земли оставалось несколько метров.  Был нарисован дом, оборванная моей ногой проволочная растяжка крепления телеантенны и выскакивающая из конуры большая собака.  Взгляд собаки устремлен вверх, на меня.  Моя голова наклонена и я кричу: «Уберите собаку, уберите собаку, пожалуйста !!!».  Этот дружеский шарж до сих пор хранится в моем семейном архиве, напоминая о том далеком дне жизни, когда мне в очередной раз «в невезении повезло».

Но так бывало не всегда.  Например, в один из зимних дней, когда в полку выполнялись прыжки с парашютом, ветер усилился в тот момент, когда я уже покинул борт самолёта.  Меня отнесло от обозначенного на снегу места приземления метров на 50-60.  Я нормально приземлился и в первый момент даже удержался на ногах от падения, пробив глубокий снег унтами.  Но внезапный порыв ветра вновь наполнил уже гаснущий купол моего парашюта, вмиг превратив его в парус.  Лямки парашюта дернули меня так сильно, что я упал на снег и меня потащило по нему со скоростью ветра...  Для прекращения этого «безобразия» я должен был подтянуть нижние стропы, но мне это никак не удавалось.  Хуже того, в какой-то момент времени моя голова опустилась ниже и подбородок заскользил по твердой снежной корке, оставляя кровавый след...  Наконец, мне удалось погасить купол, прекратить движение, собрать парашют и в неприглядном виде дотащиться до ожидавшего нас автобуса.  Мой подбородок довольно долго, наверно около месяца, не заживал, придавая мне вид человека, подвергшегося сильному обморожению и это давало повод для дружеских подшучиваний, без которых авиаторы просто не могут жить...