Виктор Фишман                                

                                                  История одной ошибки

 
 
Поступок не становится непременно неправильным, потому что он не логичен. Он не всегда также оказывается правильным только потому, что соответствует  логике.                                                          

  Лион Фейхтвангер, Собр. соч. М. Изд-во «Худ. литературы». «Успех», Том 3. стр. 233.

                                                                                   .

   21 декабря 1958 года в красивой вилле в Пасифик Палисэйдс (Лос-Анджелес) умер великий немецкий писатель Лион Фейхтвангер (Lion Feuchtwanger, 1884-1958). Слова, взятые нами в качестве эпиграфа, свидетельствует о том, что такие личности, как он, понимали неизбежность  роковых ошибок в жизни людей. Это с удивительной точностью подтвердили факты его биографии. 

 

   Роман «Успех», как и книга «Москва,1937», «любимого писателя советских читателей» (выражение Н.Н.Берберовой), неожиданным образом обернулись против одного из лучших романистов ХХ века за полтора года до его смерти.

 

Первое знакомство

  Он родился в Мюнхене в семье состоятельного фабриканта. Отец Лиона Фейхтвангера,  потомок многих поколений евреев, проживавших в Баварии, – человек просвещенный, знаток театра и изобразительных искусств, поощрял в сыне рано проснувшуюся склонность к литературе. В «Вильгельм-гимназии», куда мальчик поступил в возрасте 10 лет, главными предметами были история и языки. В 1894 году Лион поступает в Мюнхенский университет, а затем переводится в Берлинский. В годы учебы в университете он  создает литературное объединение «Феб» и начинает писать. Он знакомится с произведениями писателей самых различных направлений – стихами Рильке, романами Золя, драмами Ибсена, увлекается произведениями Тургенева и Толстого.

     Предоставим слово самому Фейхтвангеру.

  «Благодаря Горькому мне впервые открылась душа русского человека…Позже я поставил  «На дне» в мюнхенском театре. Это было первой попыткой Народного театра, игравшего  обычно лишь водевили, оперетты и фарсы, познакомить своего зрителя с настоящим искусством. И требовалось немало мужества, чтобы решиться показать баварской публике этих русских людей…Оказалось, что простые баварцы, составлявшие публику этого театра, прекрасно понимали этих русских людей, они хорошо слушали и пристально вглядывались в них. Народ, даже такой непохожий на русских, как жители Баварии, без труда понимал писателя народа русского...»

   Строки, приведенные выше,  «баварская публика», скорее всего, прочитать не могла, так как опубликованы они были (хотя и на немецком языке) в Москве, в журнале антифашистской эмиграции «Das Wort» (1936, №3). Зато роман «Успех» был прочитан  и в Германии (1930)  и в России (1935). Вот лишь одна выдержка из этого романа, вызвавшая в Баварии бурное негодование:

   «Что ему вообще надо в этом удивительно тупоумном городе? Ведь этот народ сам  любуется своей омерзительной нелогичностью, блаженствует в студенистом хаосе своих представлений. Бог одарил их бесчувственным сердцем…». Это ему припомнят впоследствии!

     Понятно, что рост нацистских настроений в немецком обществе в 30-х годах, усилившийся антисемитизм больно ранили Лиона Фейхтвангера, выросшего в глубоко религиозной еврейской семье. Он не мог не показать в своем романе «Успех» того, что видел собственными глазами.

    Другое дело, какими мотивами объяснил писатель возникновение нацизма: тупостью своих сограждан или необыкновенным стечением политических и экономических обстоятельств, какой выход видел он из этого положения и какую страну представлял себе в качестве образца для подражания.

 

Собственными глазами?

    Во время посещения СССР (с 1-го декабря 1936 по 6-е февраля 1937) писатель встречался со Сталиным (говорят, даже фотографировался с ним!) и другими членами правительства, выступал с лекциями, беседовал с писателями, учеными и рабочими в Москве Ленинграде и Киеве. Вернувшись в Европу, он изложил свои впечатления на бумаге. Так получилась известная книга «Москва, 1937».

    Читая её, невольно задаешь себе вопрос: почему этот проницательный исследователь человеческих судеб не поверил собственным глазам, а изложил то, что говорили ему Сталин и другие официальные лица в Советском Союзе?

    Как мог он после гибели миллионов крестьян во время специально созданного голода в 1923-1925 годах в России поверить, что «больше всех разницу между беспросветным прошлым и счастливым настоящим чувствуют крестьяне, составляющие огромное большинство населения», что «мечта немецких классиков об «универсальной литературе» и «республике ученых» нигде так не близка к осуществлению, как в Советском Союзе»?

  Фейхтвангер положительно отнесся и к сталинской формуле решения еврейского вопроса: ассимиляция плюс автономная область и средства для её заселения. В главке «Еврейские крестьяне» он с восторгом пишет: «Необыкновенна жадность, с которой евреи, долгие годы оторванные от земледелия, бросаются на этот открывшийся им новый род занятий… Мне рассказывали о большом дружеском соревновании между евреями-поселенцами и неевреями на Украине, в Крыму и в Донецкой области…».

    Знал ли он, куда действительно советское правительство отправляло евреев? В музее-квартире С.М.Кирова в Санкт-Петербурге на письменном столе до сих пор стоит необычный экспонат: фигурка белого медведя на льдине. На ней надпись: «От благодарных евреев-переселенцев». Здесь нет никаких случайностей: было запланировано переселить более 100 тысяч евреев из крупных промышленных центров в отдаленные северные области и этот план начал осуществляться с 1925 года.

    В книге «Москва, 1937» есть и рассуждения о религии, но ни единым словом не упомянуто о взрыве замечательного храма Христа Спасителя в Москве 5 декабря 1935 года. Прочитав эту небольшую книжку на русском языке, я подумал: может быть, русскому читателю «подсунули» неполный или искаженный перевод с немецкого? Что с того, что на титуле нет на это указаний?! Кто тогда, в 1937 году, осмелился бы указать на какие-либо купюры!? В Баварской библиотеке мне вынесли из книгохранилища немецкое издание (Амстердам, 1935 год.  Интересно, что «Москва, 1937» - едва ли не единственная книга Фейхтвангера, ни разу не издававшаяся в Западной Германии!). Я добросовестно сравнил русский и немецкий тексты. И единственное отличие обнаружил лишь в заглавии одного из разделов. Это означало, что Советское правительство вполне устраивали оценки такого авторитетного писателя, как Фейхтвангер (хотя в предисловии осторожная московская редакция написала о ряде ошибок и неправильных оценок писателя, в которых «легко может разобраться советский читатель»).

    За 10 лет до Фейхтвангера в Москве побывал немецкий писатель и философ Беньямин Вальтер (Benjamin Walter, 1892-1940). Тогда советский деспотизм был лишь в самом зародыше. Тем не менее, вот что записал он в своём «Московском дневнике»:

7 декабря 1926 г. Райх  (Бернхард Райх, 1880-1972 – драматург, режиссер, театральный критик – примечание переводчика «Московского дневника» Марка Шейнбаума) поведал мне, как Станиславский преодолевал рогатки цензуры и для этого запрещенную  «Белую гвардию» переименовал в «Дни Турбиных» и только после вмешательства самого Сталина добился разрешения на постановку… Последовали откровения и о последних политических новостях: вытеснение оппозиционеров со всех занимаемых должностей, увольнение евреев с ряда должностей высшего и среднего звена, рост антисемитизма на Украине.

  13 января 1927 г…моей статье о Гёте крупно не повезло. Её случайно заметил в редакции Радек и предложил дополнить упоминанием классовой борьбы….Редакция не смеет возражать функционерам столь высокого ранга. Гёте, будучи зависимым от герцога, создавал выдающиеся произведения. Это вряд ли удастся здесь пролетарским писателям… (конец цитаты).

      Для многих в Европе книжка «Москва, 1937» так и осталась загадкой. Некоторые указывают  на абзац: «Книги излюбленных авторов… печатаются в тиражах, цифры которых заставляют заграничных издателей широко раскрывать глаза», подразумевая, что тогда, в Москве 1937 года, у Фейхтвангера возникла мысль стать «любимым писателем советских читателей». И всё же главное, на наш взгляд, заключалось в другом: Фейхтвангер видел в Сталине и Советской России единственного спасителя Европы от коричневой чумы нацизма.

    Едва ли не единственным достойным результатом встреч с советскими лидерами было освобождение актера Александра Гранаха (Alexander Granach, 1890-1945), заподозренного чекистами в шпионской деятельности.

     Известие о фашистском перевороте на родине Лион Фейхтвангер получает  во время турне по США. Вернуться в Германию он уже не мог: в апреле 1933 года его имя оказалось на 5-м месте в списке запрещенных авторов, чьи книги подлежали сожжению. Лион Фейхтвангер живет в Швейцарии и Франции. И хотя он не был обделен признанием и не испытывал недостатка в средствах, тяжести эмигрантской судьбы стали ему близки. 23 июля 1937 года, выступая на открытии выставки «Немецкая книга во Франции, 1837-1937», он сказал: «Какая значительная и к тому же важная часть немецкой литературы возникла за последние 100 лет в изгнании. Нельзя представить себе немецкую литературу без книг этих эмигрантов, запрещенных фашистской Германией». Фразу эту сегодня с готовностью могут поддержать все русские писатели за рубежами России!

  После оккупации Франции немецкими войсками он попал в лагерь для перемещенных лиц. Оттуда ему чудом удалось вырваться, и 5 октября 1940 года Лион Фейхтвангер оказался в Нью-Йорке.

 

Двадцать лет спустя

   Вторая половина 50-х годов прошлого века была для писателя «урожайной»: и в Германии, и в России одна за другой выходили его книги.

  В начале 1957 года Главная редакция издательства «Художественная литература» (Москва) приняла решение выпустить второе издание романа «Успех» (в переводе той же В.С.Вальдман). Годом раньше в Германии  существующее до сих пор издательство „Rowohlt“ тоже выпустило этот роман. В статье под названием «Ярмарка справедливости», посвященной этому событию, корреспондент газеты «Abendzeitung» Эрнст Мюллер (Ernst Müller) спрашивает своих читателей: может ли этот роман быть полезным сегодня? И сам же отвечает на свой вопрос положительно, мотивируя это тем, что «в каждую эпоху говорят о кризисе доверия». «Между мукой отречения и горящим гневом  была написана эта книга, автор которой в 1933 году был изгнан. Сегодня он живет в Калифорнии, известный, к большому сожалению, лишь как автор имевшей всемирный успех книги «Еврей Зюс», тоскуя временами в своей ненависти-любви к покинутой отчизне». Такими пророческими словами закончил журналист свою статью. Ибо именно из-за «ненависти-любви» разгорелся спор в комиссии по культуре Мюнхенского городского совета, которая решала, можно ли присудить живущему за океаном Лиону Фейхтвангеру премию по литературе за 1957 год.

 

Перед решающим голосованием

  Письмо за подписью председателя культурной комиссии Мюнхенского городского совета доктора Хохенемзера (Herbert Hohenemser), извещающее о том, что в пятницу, 21 июня 1957 года в 15-00 в городском совете города Мюнхена в комнате № 209/211 состоится обсуждение кандидатов на Литературную премию города Мюнхена за 1957 год, было разослано 16 членам этой комиссии заранее (7 июня 1957 года). «Я бы особенно приветствовал, - писал доктор Хохенемзер, - если бы Вы смогли перед нашей встречей в Комиссии прислать мне письменное предложение для выбора лауреата премии этого года. Ход работы нашей комиссии в этом случае был бы значительно облегчен» (здесь и далее приведены материалы из папки № 1251 Мюнхенского городского архива в переводе автора статьи).

    Предложения членов комиссии были различными. Один из них выдвигал Пауля Алвердеса (Alverdes Paul, 1897-1979, немецкий писатель, автор детских сказок и рассказов – прим. автора). Знаменитый немецкий писатель Эрих Кестнер (Erich Kärstner, 1899-1974) тоже направил своё мнение: «Дорогой господин Хохенемзер, я буду принимать участие в заседании 21.06.1957 и использую это письменное обращение к Вам и всему составу с тем, чтобы предложить в качестве кандидата Георга фон  Вринга. (Georg von der Vring 1889-1968, автор рассказов, военных и криминальных романов – прим. автора). Георг фон Вринг – один из членов нашей Академии, а также Баварской Академии изящных искусств, является рассказчиком (в т.ч. «Солдат Зуеп», одна из наиболее впечатляющих и, по моему мнению, первая немецкая гуманистическая книга о Первой мировой войне) и переводчиком (в т.ч. «Английский Рог») и особенно выдающимся поэтом… Он в самом лучшем смысле некий раритет. Он уже давно живет в Мюнхене, имеет дополнительное дарование (живопись), и эта премия его достойна. Ваш Эрих  Кестнер».

   В той же архивной папке находится копия большого письма ещё одного члена комиссии, где идет речь о выдвижении кандидатуры  Ины Зайдель (Ina Seidel, 1885-1979, из известной в Германии семьи писателей; в годы нацизма писала повести и рассказы на темы наследственности и тайны крови, благоприятно воспринятые пропагандой Геббельса - прим. автора), и дана характеристика Фейхтвангера. Приведем  лишь два отрывка из неё:

   «…Я не принадлежу к тем, которые с полным сознанием игнорируют такую художественную личность, как Ина Зайдель, противопоставляя ей кандидатов, которые – для меня без всякого сомнения – не стоят на таком же художественном уровне. Это положение подтверждают выборы этого года.  После того, как Лион Фейхтвангер переехал из Мюнхена в Берлин, он назвал свой отчий город «самым тупым городом Германии». Это своё высказывание он никогда обратно не забирал, и я спрашиваю себя, должен ли он отказаться от него теперь, зная, что поруганные им граждане сегодня присуждают ему свою литературную премию?…

    Мне ясно вспоминается также некий приём Лиона Фейхтвангера, получивший мировую огласку: он показал себя сторонником Сталина, когда был гостем Москвы. Стали ли бы Вы способствовать тому, кто с Гитлером либо с Гиммлером вместе фотографировался? Или Вы считаете Сталина отличным от этих лиц?

   Сегодня мы ни слова не говорим о художественных достоинствах Лиона Фейхтвангера…Но если человеческие, духовные  и художественные качества так разнятся, то нужно просто отступить назад… Мне кажется, что здесь Вы ошиблись и положение вещей поняли упрощенно…» (конец цитаты).

 

Ещё немного истории

  Несмотря на незначительное материальное вознаграждение, сопутствующее Литературной премии города Мюнхена, она всегда считалась очень престижной. Необходимым условием присуждения премии было баварское происхождение писателя или постоянное проживание его в Мюнхене. Первая премия (3000 марок). была присуждена в 1927 году  поэту Гансу Каросса (Gans Carossa,1878-1956). Затем она присуждалась ежегодно  вплоть до 1935 года. В этом году вознаграждение 2000 рейхсмарок получил Георг Бриттинг (Georg Britting, 1891-1964, автор лирики и рассказов – прим. редакции).

 Трудно объяснить, почему после 1935 года отцы города Мюнхена, который в официальных нацистских документах именуется не иначе, как «Hauptstadt der Bewegung» (главный город нацистского движения), решили прекратить присуждение Литературной премии. Не потому ли, что из этого города (и из Германии) уехали многие известные писатели, и Литературная премия Мюнхена могла потерять свой былой престиж? Но ведь уехали именно те, кто был не согласен с набирающим силу нацистским режимом! Нет ли тут логического противоречия? Во всяком случае, этот вопрос ещё ждет своего исследователя.

 

«Ответная благодарность»  

    Несмотря на все дебаты и противодействия, доктор Хохенемзер добился присуждения Литературной премии города Мюнхена за 1957 год Лиону Фейхтвангеру. Первый абзац наградного листа отразил все предыдущие споры: «Лион Фейхтвангер родился в Мюнхене, здесь же он учился. Его первые писательские шаги сделаны в Мюнхене и отсюда же происходит и его первая, горячо обсуждавшаяся и пусть даже спорная слава в связи с романом «Успех», в котором писатель критически, но с любовью, говорит о баварцах…» Наградной лист подписан Обербургомистром Мюнхена господином Виммером  (Wimmer) 5 июля 1957 года.

   6 августа 1957 года Хохенемзер и Виммер получили одинакового содержания благодарственные письма от Лиона Фейхтвангера, отправленные им 2 августа из Сан-Франциско. Приведем здесь текст одного из них:

      «Уважаемый господин Обербургомистр,

весьма благодарен Вам за сообщение, что комитет по культуре Городского Совета присудил мне литературную премию за 1957 год. Получение этой премии для меня есть знак уважения и признания. Сумму денег, связанную с этой премией, я хотел бы пожертвовать достойным мюнхенским обществам. Я думаю, что весьма скоро, после совета со своими мюнхенскими друзьями, смогу сообщить, куда эту сумму следует перечислить.

   Вместе с тем я думаю, что в течение следующего года мне удастся посетить Германию, и я искренне рад возможности увидеть вновь мою родину. Ещё раз большая благодарность Вам и другим господам, а также большой привет и наилучшие пожелания.

       С уважением, Фейхтвангер».

  Несколькими днями позже Обер-бургомистр получил из Калифорнии письмо от Фейхтвангера, в котором писатель просил разделить причитавшиеся ему 3000 марок следующим образом: «переведите, пожалуйста,  половину суммы в размере 1500 марок Объединению немецких писателей, и вторую половину - Мюнхенской студенческой газете „Profil“».

    Казалось бы, история с присуждением Литературной премии города Мюнхена за 1957 год закончилась. Лауреат обрел наградной лист, и две мюнхенские организации  облагодетельствованы денежной премией. Но не тут-то было.

 

Неудачное совпадение

   Два месяца спустя газета «Süddeutsche Zeutung» в № 254 от 23.10.1957 жирными буквами напечатала следующее: «К предстоящему 40-летию русской октябрьской революции – 7 ноября – многие прокоммунистически настроенные деятели искусств Запада опубликовали в советской прессе поздравительные письма. «Литературная газета» опубликовала письмо немецкого писателя Лиона Фейхтвангера, в котором, среди прочего, написано: “…сейчас там, где празднуется 40-летие революции, Советский Союз утвердился на сотни лет (курсив мой – В.Ф.). На нашей планете нет другой такой власти, которая могла бы напасть на Советский Союз без того, чтобы уничтожить саму себя и цивилизацию всего мира. Там удалось некое колоссальное начинание - строительство государства не на основании потребностей мгновения, а на основании согласованности с далеко идущими планами. Октябрьская революция написала вступление к третьему тысячелетию и историком будущего 7 ноября 1917 года  будет обозначено как начало новой эры».

   30.10. 1957 в «Süddeutsche Zeitung» № 260 появилась заметка «Партия CSU против Фейхтвангера», из которой можно понять, что просто так дело для Фейхтвангера не кончится. Фракция  CSU заставила доктора Хохенемзера запросить у Фейхтвангера письменное подтверждение посланного в Россию поздравления.

   Что же заставило писателя после разоблачения культа личности Сталина посылать приветственное письмо в Советский Союз? Ответ на этот вопрос содержится в телеграмме Хохенемзеру:

  «Взаимопонимание с Советским Союзом есть единственный путь дальнейшего объединения Германии.  Я рад любой возможности способствовать этому. Приветствие послано мной.  Лион Фейхтвангер».

   Далее фракция CSU провела специальное заседание, на которое были приглашены обер-бургомистр Мюнхена господин Виммер, председатель комиссии по культуре городского совета доктор Хохенемзер, а также руководители SPD, FDP, GB/BHE и других партий. Одни требовали лишить Фейхтвангера премии, другие – дистанцироваться от него, третьи – внести поправки в положение о присуждении премии, чтобы впредь не допускать подобного. Подробности освещены в газете «Münchner Merkur» № 267 от 6.11.1957 года.

    Доктор Хохенемзер высказал своё понимание ситуации: Фейхтвангер не имеет возможности приехать в Мюнхен для получения литературной премии, и его приветствие в адрес Советского Союза было импульсивной реакцией на отказ Правительства США выдать писателю визу для посещения Германии. И далее Хохенемзер пояснил свой взгляд на понятие личной свободы: «Я не хочу накидываться на судей политических методов Запада и Востока, но я хотел бы заступиться за позицию Мюнхенского городского совета, которая против любых, даже самых незначительных ограничений персональной свободы…Я не думаю, что есть правовая или моральная возможность для Мюнхенского городского совета дистанцироваться от какого-либо приветственного адреса, который был послан не от имени Мюнхенского совета и к тому же не имеет отношение к литературной премии».

    25 голосами против 24 премия Фейхтвангеру была сохранена, и никаких официальных политических обвинений в адрес писателя не последовало. Здесь сыграл свою роль тонкий ход доктора Хохенемзера, показавший действительное политическое положение немецкого писателя, не по своей вине оторванного от родины. Процитированные выше слова Хохенемзера должны были воскресить в памяти собравшихся интересный комментарий, опубликованный в местной «Abendzeitung» № 178 от 26.07. 1957, то есть, сразу же вслед за присуждением премии:

    «С того самого года и дня, когда Лиону Фейхтвангеру после нацистских преследований предоставили убежище, он стал заключенным этой земли. Автору «Еврея Зюса», одного из немногих классических романов этого столетия, США отказало в гражданстве. Рискованна уже сама причина, по которой это сделано. Фейхтвангер никогда не принадлежал к коммунистической партии, никогда не написал ни одного предложения, которое можно было бы признать коммунистическим. Он протестовал против многих щекотливых обстоятельств, как по ту, так и по эту сторону океана… Америка, которая на своей территории ещё со времен Французской революции собирала человеческие сокровища, отказала поэту в выезде, так как не дала обратную визу на въезд, без чего посещение Фейхтвангером его отечества оказалось невозможным. Узник в своей спасительной гавани – вот тема, которую в виде романа нашего времени мог бы разработать лишь Фейхтвангер».

     Дошли ли до «узника», живущего в богатой вилле на берегу Тихого океана, столь откровенные высказывания в европейской прессе? Были ли они для него безразличны или заставили задуматься о прошлом?

     Отметим, что другой немецкий писатель, Эрих Мария Ремарк, попавший в США в 1939 году, уже в 1947 году получил американское гражданство!

      Во второй половине 1957 года здоровье писателя  резко ухудшается, и в это же время он приступает к своей четвертой по счету автобиографии, которую так и не дописал.

 

Бег времени

     За 25 лет, проведенных вдали от родины, великий немецкий писатель создал  лишь пару значительных произведений – романы «Мудрость чудака, или Смерть и преображение Жан-Жака Руссо» (Narrenweisheit oder Tod und Verklärung des Jean-Jacques Rousseau, 1952) и «Испанская баллада» (Die Judin von Toledo, 1955). Последний роман – «Иевфай и его дочь» (1957) критики считают неудачным. Правда, иному и первых двух хватило бы для славы.

   Время всё расставило по своим местам. Не знаю, боги или ангелы-хранители постарались, чтобы и после смерти писателя, последовавшей 21 декабря 1958 года в Калифорнии, сохранился некий паритет, пронизавший всю его жизнь:  душа и творчество Фейхтвангера равно принадлежат России и Германии. Вдова писателя Марта Фейхтвангер, через месяц после смерти мужа, прислала в Мюнхен фотографию посмертной маски писателя с тем, чтобы её впервые опубликовали именно в Германии; 4 января того же 1959 года в газете «Советская Россия» было напечатано заранее посланное в Россию приветствие Фейхтвангера к Новому году.

    Позаботилась судьба и о паритете сбывшихся и несбывшихся прогнозов писателя. Гельмут Коль и Михаил Горбачев достигли  взаимопонимания, о котором писал  Лион Фейхтвангер, что привело к объединению Германии. Ну, а третье тысячелетие, вопреки пророчеству великого романиста, началось без Советского Союза, что даже недруги писателя  вряд ли поставят ему в вину.