|
Ангелина Злобина
Фантазия в стиле модерн
(Картинки с выставки)
|
…синие стены, театральный свет, в глубине зала - серые плечи Иды
Рубинштейн. Взгляд цепляется за перстни на её ногах, за всполохи
света в стразах - быстрые мазки красок поперёк тонких, угольно
очерченных пальцев левой руки. Причёска – вспененность тёмных
волн, лицо – точные изгибы линий, границ тени и света.
Если есть Ида – всё остальное неважно, и уже всё равно – была ли,
танцевала ли, умерла ли… Или ещё танцует, а устав - садится
перед зеркалом на истёртом полу, цветочно утонув гибким станом в
пышности лёгкой юбки, натягивает ленты пуантов, склонившись к
точёной ноге с фарфоровым бликом вдоль лодыжки.
Дивы, красотки с карминовыми губами, глаза – грустная тень под
атласной перевязью, карий завиток вдоль шеи у мочки уха - там,
где покачивается, мерцает стылой маслянистой слезой грушевидный
жемчуг.
Под расшитым срезом укороченной юбки – тонкие щиколотки,
гуттаперчевая выворотность стоп. Дива садится за столик,
закидывает ногу на ногу, и мягкий ремешок туфли плотно
охватывает крутой подъём.
Она опускает ресницы, копаясь в крошечной сумке с шёлковой
бахромой, и – мгновенно ошеломив умоляющим выражением светлых
глаз, так, что вздрагивает огонёк спички – вытягивает шею и тут
же относит в сторону от округлившихся губ длинный вишёвый
мундштук.
Беззвучное карминовое «у» превращается в дымное «о» и уплывает
под своды лепного, позолоченного, расписного неба, к бронзовому
солнцу, истекающему серыми хрустальными каплями.
Балетная дива Бакста – гибкая, томная, с широкими бёдрами,
младенчески пухлыми плечами и коленями. У неё выпуклый живот с
тёмной впадинкой над низким узорным поясом, груди индийской
танцовщицы – яблочно- круглые, дразнящие точками сосков сквозь
акварельно-прозрачные ткани, у неё тонкие запястья и бескостные
мягкие пальцы.
Такими можно почти безболезненно проникнуть сквозь кожу
бумажно-бледного фавна, пробраться вдоль тревожно пульсирующей
артерии, нежно сжать сердце – и отпустить, чтобы вздрогнуло и
забилось быстрее, чтобы побежала по картонным венам киноварь, а
потом облизать ярко-красные пальцы, наклониться и приникнуть к
испуганно уклоняющимся гримированным губам.
- тебе всё ещё нравятся мальчишки?
Маэстро Дягилев изумлённо изогнёт бровь, сверкнёт стекляшка
монокля, упав на жилет, надменно дрогнет ус над плотоядно
блестящим ртом. Что делать, акварельные дивы – это совсем другое!
К тому же – ночь, синие стены, театральный свет...
|
|
|
|