Александр Хавчин 

Олегу Лукьянченко

Хиросимы не будет!

Фантастический диалог

Со вкусом обставленный кабинет П о л и т и к а. Хозяин и его гость, У ч е н ы й, играют в шахматы.

У ч е н ы й. Предлагаю ничью.

П о л и т и к. Если господин профессор предлагает ничью, значит, ему грозит мат в три хода. Это всем известно. Но где же он, этот мат? Я его не вижу. Я вижу мат только в пять или шесть ходов!

У ч е н ы й. Я всегда говорил, что политика неизбежно оглупляет людей, казалось бы, совсем не безнадежных от природы. Вот же он, классический этюдный мат в четыре хода!

П о л и т и к. Да, надо бросать эту чертову службу и целиком отдаться шахматам.

У ч е н ы й. Сделайте это, и Соединенные Штаты облегченно вздохнут. Вместо плохого политика наша родина получит приличного шахматиста.

П о л и т и к. Обещаю: как только мы разобьем Японию, я положу президенту на стол прошение об отставке. Или, по крайней мере, о длительном отпуске. По правде говоря, я чертовски устал.

У ч е н ы й. Признайтесь, это вы составили ответ на наш меморандум об использовании атомной бомбы? Прекрасный образчик бюрократической отписки: «благодарим за инициативное сотрудничество, ваше мнение будет учтено…»

П о л и т и к. А ваш меморандум – прекрасный образчик напыщенной риторики. По совести, следовало бы вам ответить: «не суйтесь не в свое дело, господа ученые». Но я слишком хорошо воспитан, чтобы допустить такую грубость.

У ч е н ы й. «Не суйтесь не в свое дело»… Так, значит, отвечает нам правительство Соединенных Штатов... С каких это пор атомная бомба стала не нашим делом? Значит, это не мы изобрели бомбу? Не мы торчали безвылазно все эти годы в чертовой дыре, в пустыне, на положении заключенных? Не мы напрягали мозги, бились над неразрешимыми проблемами без отдыха и все-таки победили? Бомба – это наши бессонные ночи, наши идеи, наши мучения и радости. Это наше произведение, мы его создали и с тяжелым сердцем отдали в руки вам, политикам и генералам. И теперь вы говорите, что дальнейшая судьба нашего детища нас не касается?

П о л и т и к. «Отцы атомной бомбы» - приберегите это выражение для газетчиков. Каждую железку и каждый кирпич для проекта «Манхеттен» оплатил американский народ. И этот народ платил вам жалованье, вполне приличные суммы, смею напомнить. Деньги на ваши банковские счета все эти годы переводились без задержки, не так ли? Просмотрите-ка тексты своих контрактов – там нет ни слова насчет того, что вы будете распоряжаться произведенной продукцией. Вы придумали бомбу - честь вам и хвала. Но сейчас бомба – это собственность правительства Соединенных Штатов. Такая же, как танк, самолет или крейсер. И у вас, физиков и химиков, столько же права решать, что теперь с ней делать, как у конструктора корабля – указывать капитану, куда плыть.

У ч е н ы й. Мы работали над бомбой, как одержимые, не ради денег…

П о л и т и к. Ах, вот как? Если вас не устраивает слишком высокое жалованье, мистер Бессребреник, почему бы вам не вернуться в свой захолустный университет?

У ч е н ы й. Не надо цепляться к словам! Мы работали не столько ради денег, сколько из чувства долга перед… Перед человечеством. Извините за высокопарность слог.

П о л и т и к. Извиняю. Я и сам перехожу на высокий слог, когда не могу найти солидных аргументов.

У ч е н ы й. Да, я хорошо помню, с каким пафосом вы обращались к нам несколько лет назад: «Вы должны опередить ваших немецких коллег, а это очень хорошие физики, и они начали работать над бомбой раньше вас. И все-таки мы обязаны их обогнать! Мы не имеем права допустить, чтобы Гитлер получил сверхоружие первым! Сделайте бомбу, парни, от этого зависит судьба всей нашей цивилизации».

П о л и т и к. Разве я так говорил?

У ч е н ы й. Слово в слово. Вы же знаете, у меня абсолютная память.

П о л и т и к. Ну, что ж, я все правильно говорил. А главное, я сумел пронять вас или, если вам больше нравится, вдохновить, и вы работали как черти.

У ч е н ы й. Мы делали бомбу против нацистов. А нацистов победили без нашей помощи. Мы опоздали, и нам казалось, что наши усилия оказались фактически бесполезными. Против кого будет применено это чудовищное оружие? У Америки остался только один враг – Япония, у которой атомной бомбы нет и не будет. Если работы по проекту «Манхеттен» не были свернуты сразу после победы над Гитлером, а, напротив, ведутся полным ходом, выводы напрашиваются. Вы полагаете, что нас не должна волновать нравственная сторона вопроса? Вы считаете, что можете сбросить бомбу, куда сочтете нужным, даже не поставив нас в известность? Вы принимаете нас за поденщиков, которые крутят гайки, не задумываясь, чтО там сойдет в конце концов с конвейера.

П о л и т и к. Не горячитесь вы так! Я вовсе не хотел вас обидеть... Не сыграть ли нам еще партию? И не выпить ли нам еще по одной?

У ч е н ы й. Пить я больше не буду. Мне завтра с утра на работу. А работаю я, в отличие от некоторых политиков, головой.

П о л и т и к. У вас белые фигуры… Вы избрали эту защиту мне назло: знаете, что я терпеть не могу занудные позиции…

У ч е н ы й. Терпеть не можете потому, что здесь надо думать, а вы привыкли действовать нахрапом.

П о л и т и к. Конечно, я был неправ. Людям вашего круга не говорят: «Не суйтесь не в свое дело». Им говорят: «Уверены ли вы, досточтимый сэр, что уровень вашей компетентности, широте и основательности которой мы отдаем должное, позволяет вам увидеть проблему во всей ее глубине и многогранности?» Если бы я изъяснялся с вами таким стилем, вы бы не увидели здесь ничего оскорбительного и сами согласились бы, что лезете не в свое дело. В том, что такое энергия, движение, мощность, сила, вы разбираетесь гораздо лучше автомеханика. А ваш показатель интеллекта вдвое выше. Но когда мотор не заводится, вы обращаетесь в мастерскую. И не видите в этом ничего унизительного. Потому что копаться в машине – это не ваше ремесло, а механик занимается этим и только этим много лет. Почему же вы не хотите понять, что политика – это такое же ремесло, требующее определенных знаний, навыков и способностей, которых у вас нет?! В своем деле вы достигли высот, вас даже называют гением. Так не становитесь же посмешищем, пытаясь давать рекомендации и экспертные заключения в той области...

У ч е н ы й. Вы еще забыли упомянуть о важнейшей и сверхсекретной информации, неведомой простым смертным!

П о л и т и к. Да, черт возьми, именно так! Войны без тайн не бывает!

У ч е н ы й. И поэтому все мы должны покорно и доверчиво, как овцы, принимать любое ваше решение. Директор бойни тоже располагает сверхсекретной информацией о судьбе овец – я имею в виду, сверхсекретной для овец.

П о л и т и к. Послушайте, откуда у вас, ученых, столько самоуверенности? Почему вы так убеждены, будто только вы, господа всезнайки, разбираетесь в высшей стратегии и устройстве этого грешного мира, а в правительстве и в комитете начальников штабов сидят одни невежды и дебилы?!

У ч е н ы й. Не передергивайте! Когда вы успокоитесь, то согласитесь: мы не стали бы обращаться к правительству, если бы не верили в его мудрость и ответственность.

П о л и т и к. Мудрое и ответственное правительство приняло решение о том, как использовать бомбу. И нужны в высшей степени веские причины, чтобы это решение отменить. А никаких новых доводов или новой информации у вас, если не ошибаюсь, нет.

У ч е н ы й. Вы ошибаетесь. У нас появился дополнительный аргумент, и достаточно веский. Обстановка существенно изменилась: стало известно, что Сталин выполнит свое обещание и через несколько дней Советы вступят в войну с Японией. Таким образом, наш враг обречен, у него не осталось ни малейшей надежды. Зачем же использовать против него такое чудовищное оружие?

П о л и т и к. Вы убеждены в том, что Япония проиграла войну?

У ч е н ы й. В этом убеждены все, от домохозяек до аналитиков.

П о л и т и к. Остановка за малым: надо убедить в этом самих японцев. Это мы с вами знаем, что они побеждены, они же сами этого еще не знают.

У ч е н ы й. Но Советская армия, без сомнения, разгромит японские войска в Корее и на севере Китая, а на самих островах у них только сравнительно немногочисленные и хуже оснащенные части.

П о л и т и к. Как говорил Капабланка, нет ничего труднее, чем выиграть выигранную партию.

У ч е н ы й. Это сказал не Капабланка.

П о л и т и к. Все-то вы знаете, все помните…

Вспомните лучше, когда всем стало ясно, что Германия обречена и у нее нет ни единого шанса? Между тем, и после этого нацисты продолжали сражаться с прежним фанатизмом и ожесточением, и реки крови пролились с того дня, когда «всем всё стало ясно», до Восьмого мая. Гитлер и его присные, как все язычники, верили в чудеса, в счастливые предзнаменования, тайные обряды и тому подобную чертовщину. Они всерьез считали, что смерть президента Рузвельта волшебным образом изменит исход войны. А ведь это были немцы – европейцы, воспитанные в лоне христианства. Существа, что ни говори, гораздо более близкие и понятные нам. Японцы же – язычники без всякой примеси, азиаты, дикари. Для них древние мифы – несомненная реальность. Они не сомневаются в том, что их японские боги в самый последний момент вмешаются и уничтожат врагов. Если не ошибаюсь, в Средние века буря разметала огромный китайский флот, который собирался напасть на Японские острова. А теперь роль Провидения должны сыграть солдаты-смертники. Живые торпеды, живые бомбы… Бороться с ними чрезвычайно сложно. Они губят наши корабли десятками, и, по нашим данным, своей очереди с нетерпением ждут несколько сот таких смертников. Вы понимаете, что значит воевать с противником, для которого человеческая жизнь ничего не стоит?! Японцы зубами держались за каждый квадратный дюйм на крохотном острове Иводзима, они бились до последнего, бились остервенело, хотя были обречены. А может быть, сознание обреченности только придавало им сил. Знаете ли вы, профессор, сколько наших ребят сложили голову на этом проклятом островке? И сколько их может погибнуть при высадке на Японские острова? Генералы говорят, что япошки каждый дом, каждую речушку, каждую рощицу превратят в крепость. Чтобы этого не случилось, нужно одним ударом лишить их не только возможности, но и воли сопротивляться. Бешеного быка останавливают не угрозами, не бичом, не уколами, его просто бьют молотом по башке. Американский народ воюет уже почти четыре года и принес в жертву сотни тысяч жизней. По-моему, хватит. А Советы воюют еще дольше и потеряли куда больше нашего, по некоторым оценкам, от десяти до двенадцати миллионов человек.

У ч е н ы й. Какой ужас… Бедные русские!

П о л и т и к. Вот видите! А японцы постараются, чтобы сирот и вдов в России еще прибавилось? Ваш тезис: «Русские вступают в войну, значит, можно и не сбрасывать атомную бомбу» на самом деле означает: «Пусть теперь, вместо наших парней, погибают русские». Вы считаете, это честно по отношению к союзнику?

У ч е н ы й. Правильно ли я вас понял - использование атомной бомбы согласовано со Сталиным?

П о л и т и к. Да, мы проинформировали русских. Разумеется, в общих чертах, не вдаваясь в детали. Никаких возражений у Сталина не было. Правда, нет гарантии, что он понял, о чем идет речь, но если даже он не понял сразу, ему объяснят. У русских лучшая в мире разведка. Есть даже предположение, что они с самого начала знали о проекте «Манхеттен» и следили за ходом вашей работы. И это вполне вероятно, учитывая, сколько ваших коллег явно сочувствуют красным.

У ч е н ы й. Совершенно исключено - при ваших драконовских мерах предосторожности. ФБР следит за нами 24 часа в сутки! Даже сидя в туалете я ощущаю на себе чей-то пристальный взгляд. И в конце концов, Советы – наш хороший союзник…

П о л и т и к. Сталин может быть хорошим союзником, но он не может быть постоянным союзником. Но в данный момент все – и Америка, и Англия, и Советы – хотят одного: поскорее закончить войну с Японией. А другого способа для этого, кроме атомной бомбы, у нас нет. Значит, по существу, нет и выбора.

У ч е н ы й. Вам прекрасно известно, что атомная бомба не может применяться избирательно против военных объектов и живой силы противника, не затронув мирного населения. Использовать это оружие непосредственно на поле боя – бессмысленно. Бомба будет сброшена на какой-нибудь город, который превратится в пепел и руины. Можно смело утверждать, что жертвами взрыва будут не солдаты, а ни в чем не повинные мирные жители. И счет пойдет, скорее всего, не на тысячи, а на десятки тысяч! Цивилизованный мир собирается судить нацистов за преступления против человечности, за нарушение правил и обычаев ведения войны. А мы сами, мы сами разве не станем такими же военными преступниками?

П о л и т и к. Вы еще забыли сказать, что истинные джентльмены не применяют оружия, которого нет у противника. Но наш-то противник – совсем не джентльмен! Немцы и японцы, если бы у них было атомное оружие, нисколько не поколебались бы перед тем, как сбросить ее на Париж, Москву, Нью-Йорк или Шанхай. Когда они бомбили Роттердам, Белград, Лондон, Шанхай, их нисколько не заботили жертвы среди мирного населения. Кстати, маршал Жуков рассказывал нам, как потрясен был Кейтель, когда его везли в Потсдам через развалины Берлина. Его буквально трясло. Почему-то вид Варшавских или Сталинградских руин его не волновал. Да, немецкие города превращены в руины, немецкие девушки отдаются солдатам-неграм за банку тушенки, немецкие дети клянчат на улицах. Вот так, страданиями и унижениями, должен платить народ, возомнившей себя выше других. Хотя голодные лети – это всегда ужасно, немецкие ли они, польские или французские – роли не играет. И превращенные в руины города – ужасно, будь то Берлин, Роттердам или Сталинград.

 Но любой юрист вам объяснит, что застрелить напавшего на вас бандита, это не преступление, а законная самозащита. Даже если у бандита всего лишь нож вместо вашего пистолета. Он начал первым – значит, он заслужил свою участь. Японцы напали на нас, а не мы на них. Япония преступила черту, а мы принимаем ответные меры. Вы считаете, что мирное население Японии ни в чем не повинно? Это очень сомнительный тезис. Японцы одобряли, во всяком случае, не протестовали, когда их сыновья, мужья и братья убивали несчастных китайских крестьян и принуждали корейских девочек служить в солдатских борделях. Это преступления всей нации, и вся нация должна платить по счетам.

У ч е н ы й. Они варвары и не скрывают этого. Но мы-то называем себя демократическим, свободным, христианским миром!

П о л и т и к. Послушайте, я христианин не хуже вашего!

У ч е н ы й. Я не христианин, хотя многие христианские ценности…

П о л и т и к. Простите мою бестактность. Впрочем, христианская мораль очень близка иудаистской.

У ч е н ы й. Вы считаете, что какая-либо мораль, достойная этого названия, может оправдать убийство детей и женщин?

П о л и т и к. Вы начинаете повторяться. Я уже знаком с этим вашим рассуждением.

У ч е н ы й. Но вы не ответили на него.

П о л и т и к. Ответ лежит на поверхности. При одноразовой, пусть даже самой суровой акции, если она приведет войну к концу, общее количество жертв будет меньше, чем в случае тотальных и систематических ударов обычными фугасными и зажигательными бомбами. А такие бомбовые удары неизбежны. Лучше один раз сто тысяч, чем двести раз по десять тысяч.

У ч е н ы й. Это чудовищно!

П о л и т и к. Что – чудовищно?

У ч е н ы й. То, что вы говорите об этом так спокойно. Вы можете себе представить эти горы трупов? И сравнивать, какая гора выше?

П о л и т и к. Да, такой арифметический подход со стороны, наверное, воспринимается как бесчеловечность. Но политика всегда имеет дело с большими цифрами, а не с отдельными человеческими судьбами. Невозможно управлять массами, не выработав в себе некоторой душевной черствости. Да, конечно, каждый человек – неповторимая индивидуальность, и все мы дети Господа… Как я завидую вам! У вас есть возможность остаться чистеньким: «Я же говорил, я же предупреждал, я же протестовал…» Очень удобная позиция! А есть люди, которым придется по уши погрузиться в это дерьмо, хотя, поверьте, им тоже совсем не хочется. И знаете почему они залезут в дерьмо? Потому что они отвечают перед избирателями, перед американским народом. Может, вы хотите принять эту ответственность на себя? Хотелось бы мне, чтобы вы, глядя в глаза будущим вдовам и сиротам, сказали им: «У меня был шанс спасти ваших близких, но я не использовал его, потому что пожалел не вас, а японских женщин и детей». Да, у вас есть возможность умыть руки и сказать, что вы непричастны к принятию сурового решения. У нас такой возможности нет. Это вы и ваши коллеги дали нам в руки сверхоружие, но проклинать будут не вас. Вы войдете в историю как светочи науки, мы - как убийцы.

У ч е н ы й. Не смейте! Это запрещенный прием, это демагогия! Мы дали конкретное и реальное предложение, как прекратить войну, не сбрасывая атомной бомбы – одной угрозой. Позвольте вам напомнить один из принципов шахматной тактики: угроза сильнее применения.

П о л и т и к. Ну, да, показательный взрыв… Чудесная идея: пригласить японцев на необитаемый остров и продемонстрировать нашу игрушку. Они наложат себе в штаны со страху и побегут уговаривать своего императора и свой генштаб тут же заключить с нами мир на любых условиях.

У ч е н ы й. Когда нечего сказать по существу, пытаются высмеять оппонента.

П о л и т и к. Да, я не знаю, плакать или смеяться, когда люди, считающие себя мудрецами, с серьезным видом советуют такую чушь! Вы что, не знаете, что на войне каждая сторона стремится перехитрить другую, расставляет всякие ловушки и блефует?! Вы думаете, японцы поверят в наш гуманизм и испугаются при виде ядерного взрыва? Да нет же, они сочтут, что мы блефуем и устроили это показательное мероприятие потому, что другой атомной бомбы у нас нет и не будет в ближайшие, может быть, месяцы, а может быть, и годы. Я вам больше скажу: даже когда мы покажем им настоящий атомный взрыв, японцам и этого будет недостаточно, они решат, что это наш последний козырь и больше у нас ничего нет. Я почти уверен, что потребуется второй удар, чтобы до них дошло, бомб у нас может быть заготовлено много.

У ч е н ы й. Боже мой, чем мы отличаемся от детей Сатаны, если используем сатанинские средства?

П о л и т и к. Сатану нельзя победить ангельскими средствами. Мы вынуждены уподобляться этим выродкам – либо отказаться от борьбы. Разница между нами в том, что они убивают нас с радостью и упоением, а мы их – потому что принуждены к этому обстоятельствами.

У ч е н ы й. Десяткам тысяч жертв будет легче оттого, что мы убьем их с тяжелым сердцем.

П о л и т и к. Земной суд принимает во внимание не только результаты деяния, но и его мотивы. Я думаю, что и суд Небесный исходит из того же принципа.

У ч е н ы й. Вы помните, чем вымощена дорога в ад?

П о л и т и к. Если добрые намерения, как и дурные, ведут все туда же, в ад, я предпочитаю иметь добрые намерения. А поскорее закончить войну и сократить количество жертв – это, согласитесь, благое намерение.

У ч е н ы й. Вы так громко говорите, что я никак не могу сосредоточиться над следующим ходом. Так играть невозможно. Давайте закончим и поговорим о чем-нибудь другом.

П о л и т и к. Вы не хотите признать, что проиграли и эту партию. Ваша позиция безнадежна…

У ч е н ы й. Сегодня я не в лучшей форме. Когда представляешь себе эту вспышку над городом, потом этот гриб… Когда думаешь о том, во что превратится целый город и все его население… И о том, что этот атомный гриб – твой…

П о л и т и к. А нам, военным и политикам, по-вашему, это доставит удовольствие? Вы считаете нас профессиональными убийцами? Что касается меня, я стараюсь честно выполнить свой долг, только и всего, и я прошу Бога наставить меня и дать мне сил сделать то, что я должен сделать.

У ч е н ы й. И что Он вам говорит?

П о л и т и к. Я пытаюсь услышать Его голос в глубине моего сердца и моей совести… Что имел в виду Иисус, призывая подставить другую щеку? Ведь это нельзя понимать буквально, как вы считаете?

У ч е н ы й. Я думаю, это нравственный ориентир, идеал, недостижимый, но от этого не теряющий значимости. В математике есть величины, достижимые лишь в бесконечности, но столь же реальные, как любое конечное число.

П о л и т и к. А я думаю, Христос рассчитывал на нормальных людей, в которых не угасли способность стыдиться и способность сострадать. А главное, ощущение общности, связи между собой и другим человеком. Да, на таких людей может подействовать, если ты, вместо ответного удара, подставишь другую щеку… Но можно ли соблюдать христианскую мораль, имея дело с людьми, которые не считают тебя человеком, таким же существом, как они сами? Не выходит из головы сообщение нашего агента: японский офицер распорол живот нашему парню, попавшему к ним в плен, вырвал печень и съел. Это у них такой старинный ритуал. А вы хотите, чтобы мы вели войну по рыцарским правилам!

У ч е н ы й. Может быть, страшная выдумка? А даже если нет - наверняка это единичный случай. Разве среди нас нет садистов со зверскими наклонностями?

П о л и т и к. Конечно, есть. Но мы таких судим. Почему того японского офицера не отдали под суд? Почему другие японцы, видевшие все это, не возмущались, а восхищались? И как прикажете воевать с такими?

У ч е н ы й. Вы не боитесь, что после атомного взрыва осложнятся наши отношения с азиатскими союзниками? Не подумают ли они, что мы не решились использовать бомбу против нацистов, поскольку они европейцы, а когда дело касается желтой расы, нас ничто не останавливало?

П о л и т и к. Азиатским лидерам разъяснят, что японцы будут наказаны не более сурово, чем немцы. По вашим же расчетам, число жертв предстоящего атомного удара по Японии не превысит числа погибших от воздушных атак на Дрезден.

У ч е н ы й. Оправдывать одну бесчеловечность другой бесчеловечностью – это, конечно, неопровержимый довод. Но позвольте мне и моим коллегам остаться при своем убеждении: применение атомной бомбы принесет огромный вред в стратегическом плане – через пять лет, через десять лет или пятьдесят.. Колоссальный вред и Америке, и всему миру. Вред, который намного превысит временные тактические преимущества.

П о л и т и к. И в чем же, на ваш взгляд, заключается этот «колоссальный всемирный вред?»

У ч е н ы й. Единственный секрет атомной бомбы, который имеет смысл сохранять, состоит в том, что атомную бомбу вообще можно сделать. Нет, есть еще один: то, что она уже сделана. И именно эти секреты вы хотите как можно скорее раскрыть всему миру.

П о л и т и к. Вы хотите сказать, что желание сделать свою атомную бомбу может появиться у кого-то другого? С Англией и Францией мы договоримся. Германия и Япония – не в счет. Сталин? Да, это было бы страшной угрозой для всего свободного мира: сверхоружие в руках сверхтирании… Но в ближайшие 10-15 лет этого не произойдет. Я допускаю даже, что их разведка выкрадет у нас чертежи и технологии. Но Россия разорена войной, она слишком бедна, чтобы пойти на такие безумные расходы. В любом случае, атомная бомба или угроза ее применения – лучшее средство, чтобы предотвратить появление другой атомной бомбы. Хотя бы на те же 10-15 лет. А за это время многое может измениться в нашем мире. Сталину уже под семьдесят, и он не вечен. Ему на смену может придти более прагматичный лидер, который откажется от принципа «пушки вместо масла». Наконец, вы и ваши коллеги через десять лет придумаете надежную защиту от атомной бомбы. Вы уже доказали, что способны творить чудеса. В общем, я уверен, что в ближайших войнах атомная бомба не будет использована. Ведь отравляющие газы, самое страшное оружие Первой мировой войны, во Второй мировой, к счастью, не применялись.

У ч е н ы й. Есть одна опасность и, быть может, самая грозная. В тот день, когда над японским городом будет взорвана первая атомная бомба, наука совершит грехопадение. Она будет навсегда изгнана из рая и станет проклятьем человечества.

П о л и т и к. Формулируйте яснее, пожалуйста!

У ч е н ы й. Да-да, конечно. С тех пор, как возникла наука, и до сих пор наука служила человечеству. Точнее, ученые считали, что работают на благо человечества и гордились этим. Даже когда они придумывали взрывчатые и отравляющие вещества и тому подобные орудия убийства, ученые были убеждены, что делают святое дело, исполняют долг перед родной страной, то есть лучшей частью человечества. Но вот впервые в истории, наука изобрела способ разом убивать людей целыми городами, десятками, сотнями тысяч. Убивать не ради высших целей, а – в отместку или чтобы внушить ужас. А когда сами ученые ужаснулись тому, что они сотворили, государство в вашем лице им говорит: «Мы решим без вас, как использовать результаты ваших исследований. Предоставьте это нам, и пусть совесть вас не мучит, вы ни за что не отвечаете.» Другими словами, государство, наняв физиков, низвело их до положения проституток от науки, которым должно быть все равно, какие оказывать услуги, лишь бы клиент хорошо заплатил. Сегодня атомную бомбу заказало ученым правительство США, завтра бомбу захочет им заказать какой-нибудь латиноамериканский диктатор или арабский шейх, а послезавтра – бандитская шайка. Это вопрос времени. Начало положено! Отныне наука будет служить тому, кто платит, и лучшие умы будут выполнять задания негодяев, ведь те готовы заплатить больше. Мы еще увидим, как лауреаты Нобелевской премии будут изобретать новые наркотики, новые яды и тому подобное. А если физикам закажут атомную бомбу, которую можно уместить в чемодане?.. Мы неизбежно придем к этому, если сегодня скажем физикам: «Не ваше дело, где взорвут вашу бомбу».

П о л и т и к. Погодите, профессор. Эта мысль, признаюсь, для меня совершенно неожиданна, и я не готов вам возразить. Может быть, бомбардировка Хиросимы и в самом деле будет нашей страшной ошибкой?