Мария Сидорова

Стихи

***

Не всё то золото… Всё золото – не то,

Когда заката слиток золотой

На чёрном шёлке озера дрожит

И тает.

Словно жизнь.

Художник, пастель, сизарь

Талый мартовский снег под ногами, дикие голуби босиком…

Что ты ищешь в невнятном крошеве, бедный сизарь, дурачок?

Ни зёрен, ни плевел - стылые лужи, а ты, как и я, пешком…

Похоже, птица, всё нам с тобой нипочём.

Маленький город ранней весною похож на Венецию; лишь

Крик гондольеров да плеск весла не нарушат тишь

Улиц-каналов – в них только бездонное небо наоборот,

Да иногда  на себя заглядится уличный кот.

Закончен пастельный набросок.  Всмотрись, голову наклоня.

Разве пару штрихов… Что там слева от нас, погляди, сизарь?

Церквушка над озером, серые купола, поющие колокола -

Видно, не зря говорят – талантлив новый  звонарь.

Эскиз обретает запах мокрого снега, серебряный звук, цвет

Благородного  жемчуга – я забываю, что продрог.

Спасибо за разговор, птица. Нас на эскизе нет.

Значит, пора. Тебе -  в небо, мне – на восток.

***

О память сердца! Ты сильней

Рассудка памяти печальной…

Константин Батюшков

Милая Вологда,

Ты рифмуешься с колоколами,

Мудрой печалью мамы,

Могилой отца,

Золотым вином из одуванчиков летними вечерами,

Лепестками черемухи в росе

У самого лица.

Милая Вологда,

Ты рифмуешься с тихими переулками,

С неровными шагами Батюшкова -

Память сердца сильней,

Бередит душу острыми осколками,

Сколками

С отчеканенных временем лиц, дней.

Милая Вологда,

Ты рифмуешься с белым облаком,

Неуловимо меняющим очертания,

Как моя жизнь.

Если я забуду, по ком звонит колокол

В старом храме над речкою – 

Ты напомни, Вологда,

Ты скажи…

***

Расстояние точными пальцами скульптора лепит мою душу,

Отсекает  лишнее, острее делает взгляд.

Гениальный ваятель, расстояние слышит,

Как бьётся сердце моё над

Бесконечностью  нас разделяющих километров,

Напряженным звоном гитарных струн лэп,

Свистом валторн придорожных канав  под северным ветром…

Резец расстояния избавляет лицо от младенческой мягкости,

Уточняет контур сжатых губ, профиль и фас,

В многомерном пространстве не оставляет места плоскости,

Плотскости,

Способной разлучить нас.

Рассекая время безошибочным скальпелем,

Расстояние обнажает суть.

Я чувствую себя летучим голландцем, сорвавшимся со стапеля,

Обретшим путь

к разлитой в лёгкой штриховке сумерек вечной истине, -

единственно верный путь от смятенного «я» к мудрому «мы».

Гениальный скульптор, меняя нас, отсекает лишнее, -

Под его точными пальцами проявляется   м и р.

Декабрьский дождь

Странное дело, дождливая ли, дождевая

В жизни моей в декабре началась полоса.

Мимо ползут, аки по суху, в лужах трамваи,

Каждый опаздывает минимум на полчаса.

…В лавочке судеб, небось, раздают папиросы,

Мятные пряники, белых надёжных слонов –

Мы опоздали к раздаче, но мы без вопросов:

Проще без пряников и без вельможных кнутов.

Господи, Боже ты мой, красота-то какая!

От фонарей на воде золотые столбы,

Небо синеет, в нём месяц тихонечко тает,

Только  представь – всего этого не было бы!..

***

Тихо играет вселенский оркестр в снегопад…

Велено ангелам всуе в литавры не бить

И барабанов на снежное дело не брать –

Только валторны и скрипки с собой прихватить.

Эхом метелей – дыхание грустных валторн,

Призраком счастья – движение точных смычков,

И Капельмейстер доволен, но прячет восторг,

И на земле меньше сказано суетных слов

Над лабиринтами путаных наших дорог,

Над колеями, разбитыми вдрызг, наугад.

А и всего-то – касается сердца смычок,

Тихо играет вселенский оркестр. Снегопад…

Избранники

Ты идёшь лентой Мёбиуса – я иду на грозу.

Даже странно, что мы встречаемся.

Ты несёшь бремя власти – я несу

Одуванчик.  Оба стараемся.

Не уронить портфель – ты, я – сохранить сферу.

Ты дойдёшь – но и я дойду.

Никто

Не первый.

Каждый единствен и неповторим

В мозаике бытия. Каждый только Небом творим,

Каждому - цель своя,

Так что привет несущим печать

Избранности любой:

Никто не лишний - что за печаль! -

Избранники

Мы с тобой!

***

По горизонту

Пиками елей,

Округлыми буквами рощ

Что-то сказать

Торопится вечер,

Пока не настала ночь.

Почерк заката

Нервно-неровен,

И угловат, и ал,

Словно метафору

Синего счастья

Бог оборвал…

***

Председателю Земшара Велимиру Хлебникову

Пространство августа,

Пространство сентября,

Пространство юности

И  зрелости пространство -

Их всех собой соединяю я.

Я олицетворяю постоянство.

Н е т времени.

И завтра, и вчера -

Условности.

Есть только поле жизни,

Круговорот страстей и бытия,

Единый миг рождения и тризны.

Учусь, мечусь

И сквозь пространства мчусь,

Меняясь, совершенствуясь,

Срываясь,

Не я –

Я дух, конкретной жизни суть,

Я за собою только наблюдаю.

Бесстрастно? Нет.

До этого пока

Мне далеко.

Но я учусь смиренью

У облака. У неба. У цветка

В миг моего с цветком пересеченья.

И силовые линии любви

Скрепляют

Наше общее пространство -

Мое. Рассвета. Облака. Травы -

Надежно. С небывалым постоянством.

***

Умирают царства на земле —

Детство никогда не умирает.

Владимир Луговской

Детство бегало старым двором, играло в прятки,

Разбивало носы, качало кукол из ваты,

Пускало радужные мыльные пузыри счастья

И кораблики, если звенел весенний фарватер.

Детство старательно выводило первые буквы,

Не подозревая о санскрите и пиктограммах,

А когда от обид и ушибов дрожали губы,

Детство смело пряталось под крыло к маме.

Рисовало детство войнушку, цветочки, рыбок,

Ивана Царевича лицом к Царевне-лягушке,

И не верило детство в саму возможность ошибок,

Но Бабу-ягу на картинке запирало в избушку -

Так, на всякий случай, чтоб никого не съела! -

Пусть сидит в самой чаще тёмного-тёмного леса!

И в каждом мальчишке жил рыцарь смелый,

И в каждой девочке скромно жила принцесса.

Изнутри счастья не видно, что это счастье

(Особенно если тает вера в Деда Мороза).

Детство кончилось. Стоп! И взялось ненастье

За нас с тобой – мы с разбега влетели в прозу,

Как мотыльки в прочный янтарный замок.

Ничего! Хлынет синью апрель-проказник –

И рванётся жизнь за пределы сетей и рамок,

И вернётся в сердце безоблачный детский праздник!

В своей стране

                     1

У каждого из нас своя страна-                   

Вселенная, и космос, и мирок…

Ты сам ее творец, ее пророк,

Твое произведение она.

Я знаю, что в соседовой стране

Преобладают сдобные блондинки,

Вчерашний джаз, рубиновые рюмки:

Блондинки обожают каберне.

В стране соседки справа тишина,

Курится ладан и мерцают свечи,

По вечерам она склоняет плечи

За нас, за нас за всех - она одна.

                      2

В своей стране, и только в ней, я Бог,

Владеющий стихами и грехами,

И ручками тире карандашами,

И музыкой, плывущей за порог,

Сливающейся с дребезгами джаза,

Со скрипом тормозов и криком «эй».

Часть грустной светлой музыки моей,

Которую постичь мешает разум,

Пытается облечь себя в слова

И самовыраженья в муках ищет,

Пренебрегая выбором попроще,

И знаю я, что музыка права.

                       3

Ей, только ей - не мне дано понять,

Зачем сосед среди блондинок мрачен,

Зачем соседка пред иконой плачет

И что они хотят пересоздать.

А если станет музыка строкою,

Вы не ищите в ней фальшивых нот -

Их в партитуре этой просто нет,

А если есть, так это мы с тобою,

Однажды прозвучавшие не в такт,

Не в унисон с могучею вселенной -

Мол, что ей в нас, таких обыкновенных,

Мол, пара нот в симфонии пустяк…

***

Дворы-колодцы 

Дождь шагов накрапывает –

А водяные кольца

Тают,

Тают…

По виду - вроде одинаковые,

А тонкости…

Кто их считает!

И вот

Глядим,

Задравши головы,

В небесный свод со дна колодца,

Со смехом - в детстве,

Страстно – в молодости,

Потом со страхом:

Сколько

Остаётся

Колец?

И дней?

И капель дождевых?

Которая

Горячий лоб остудит,

Когда считать устану их?

Которая

Последней каплей будет