Наталья Вареник

Стихи

 
Догорает свеча. Во вселенной темно,
Как в провале пустого колодца…
Наши губы – последнее в мире звено.
Неужели оно разомкнется?!
Пролетают над нами, в тумане паря,
Не рожденные песни и дети,
Омывают нам ноги прибоем моря
На висящей, как капля, планете.
Мы хотели любить, но распались вокруг
Чувства, связи в период распада.
И рассыпались атомы сцепленных рук
На пороге грядущего ада.
Не для нас – для других приготовлено вновь
На отравленных простынях ложе.
Прокаженная, ходит по свету любовь,
Бубенцом отгоняя прохожих.

* * *

В светлый день Рождества, в переливах хрустального звона
Довоенных бокалов, еще не допитых до дна,
Обнимаю тебя, чтоб, зажмурившись, прыгнуть с балкона,
Приглашаю в полет из пустого проема окна.
Сколько звезд в вышине! И пространство, как чаша, открыто.
И под нами Земля – в поредевших гирляндах огней.
Мы летим, словно Мастер и ведьма его – Маргарита,
И заклятье полета на нас, как на нем и на ней.
В светлый день Рождества, посреди сатанинского бала,
В зачумленной столице, в ковчеге мирского греха,
Мы посмотрим в глаза и обнимем друг друга устало,
Плотно ночь запахнув на себе, как собольи меха.
Этот сладкий полет, словно музыка в тающем теле,
Волховство Рождества и шаманство движения вверх!
Нам на встречу несутся, как пики, лохматые ели,
Лица нам обжигает, как брызги, ночной фейерверк…
Как лесные стрекозы, летят наши хрупкие тени,
На заснеженном поле, как волк и волчица, видны.
Словно лунные кратеры, смотрят пустые селенья,
Словно протуберанцы, взрываются вспышки войны.
Отсвет дальних аварий сияет полярным сияньем,
Осыпаются птицы с пожухлых небес, как листва,
Толпы плачущих беженцев в поле бредут, как цыгане,
Но Сочельник сменяет прозрачный рассвет Рождества!
И пока это утро слезами младенца омыто,
И пока наша чаша еще не испита до дна,
Я надежду держу, как мимозы в руках – Маргарита,
Ожидая тебя у земного проема окна.

** *
Лифт

Остановите лифт! Это не тот век.
Дверь отворилась. Дух захватило: ах ты!
Сколько дней и ночей мы слепо ехали вверх,
А оказались в черной дыре шахты.
Товарищ диспетчер! Мы здесь кукуем явно по чьей-то вине.
Двадцатый нажали, а оказались в каменном веке.
Дверь распахнулась и мы заглянули прямо в глазницы войне.
Захлопнулась дверь, как будто бы смерть захлопнула веки.
Остановите лифт! Это не тот этаж.
Мы ехали вверх, считая века – выше и выше…
Серебряный, золотой, ядерный – это не наш!
Наш, когда кончилось все – крыша.
Кнопку дави, не дави, ясно до боли одно:
Мы залетели прямо к такой-то матери.
Крыша – это Вселенной забытое богом дно.
Крыша – это финал, конец демократии.
В тонущем сейфе лифта – час или полчаса –
Выстоять, долюбить – пока еще хватит воздуха.
Проехали все – рассвет, в предутренней мгле леса.
Выплакали глаза, как перед смертью – досуха.
Промчались сквозь облака и светлые купола,
Последние острова –
Продано, продано, пройдено…
Проехали и Ее, какая бы ни была –
Родина, Родина, Родина…
Остановите лифт! Это не тот народ.
Это не то зверье, что есть из руки научится.
Мы думали – к звездам, вверх! А вышло – наоборот.
Мы верили, что судьба. А это всего попутчица.

* * *

Я мечтаю о том,
Что случится потом –
Через тысячи тысяч лет.
Как пройдет сквозь меня,
Светлым ливнем огня
Неземной и незримый свет.
Там мы будем вдвоем
В чудном замке твоем,
Ты и я – никаких преград.
Мы отправимся в путь,
Не тревожась ничуть –
Это рай или это ад?
Вихрем огненным нас
Вдруг окутает вальс,
Вскрикнем листьями на ветру.
Осень хлынет в окно,
Перебродит вино
И свеча догорит к утру.
Из пустого окна
Вдаль дорога видна,
Пол паркету летим, скользя…
По течению плыть,
Тосковать и любить –
Ни свернуть, ни уйти нельзя.
Кто любил и страдал,
Тот счастливым стал
Через тысячи тысяч лет.
Там, где все мы равны,
Нет ни звезд, ни луны,
Неземной и незримый свет.


Аэропорт

Значит, пора! Стюардесса глядит настороженно.
Словно сигнал, загорелось над нами табло.
Вновь нас с тобой разделяют чертою таможенной.
Все пополам – и прощанье, и боль, и тепло.
Как я боюсь этих залов, так схожих с ангарами,
Этих заморских названий «Люфтханза», «Эль-Франс»…
Кладь на тележках, скамейки с застывшими парами.
Тех, кто транзитом, и близких, впадающих в транс.
Как я боюсь закричать, позабыв о приличиях,
Как я покорно иду, вспоминая улыбку твою,
В хмурое поле, где демоны с крыльями птичьими
Ласково смотрят, как будто бы служат в раю.

* * *
Я леплю твои плечи, ослепнув от боли,
Улыбаюсь во сне и от крика дрожу наяву…
Я, как меченый атом, помечена только тобою.
Так живу.
А когда разучусь повторять твое светлое имя
И уйдет из ладоней, как память, остаток тепла,
Это вовсе не значит, что счастлива буду с другими –
Просто жизнь утекла…

* * *

Мы заехали в странный туннель –
Нет ни сзади, ни спереди фар…
Назови меня «Эммануэль»,
А тебя назову я – «Жерар».
Поцелуй, как ромашку, сорви,
Закажи голубое ландо…
В этих джунглях не знают любви,
Здесь любить не умеет никто.
Тут ругаются, пьянствуют, спят,
Нет любимых – одни мужики.
Здесь не ловят пронзительный взгляд
И не прячут дрожащей руки.
Тут до одури – водка и снедь,
И бессмысленно тянутся дни,
Здесь давно разучились краснеть…
Что же знают о жизни они?
Прикасаясь к моим волосам,
Умоляю – запомни одно:
Ты сейчас дегустируешь сам
Каждый миг, каждый жест, как вино.
Умоляю тебя – не спеши.
Нам – любовь, им - оставим постель…
Даже в этой проклятой глуши
Называй меня «Эммануэль».

* * *

www.olimp.ru

Морозным привкусом озона
Искрится нимб.
На высоте пять тысяч – ЗОНА,
Гора Олимп.
Высокогорная отдышка,
Овчарок лай…
Прожектор. Проволока. Вышка…
Смертельный рай.
О, вожделенная Нирвана
Интер-страниц!
Ты, как в постели наркомана –
Последний шприц.
На звездных подступах Тибета –
Лишь холод плит.
Приставлен дулом пистолета
На жизнь ЛИМИТ.
И «воронок» крылом Пегаса
Пронзает ночь…
Но никакой виагрой ассам
Нельзя помочь.
Т-с… виртуален и хрустален
Экрана глаз…
И бродят Берия и Сталин…
Ату, Парнас!

* * *
Пусть тебя в моей жизни не станет
И душа говорить перестанет,
Позабыв эсперанто любви…
Пусть ты канешь, растаешь навечно,
Оборвешься тропинкою млечной,
Только надвое сердце не рви!
Пусть я образ твой странный забуду,
Развенчав, прокляну, как Иуду,
Брошу в спину отточенный нож…
Затворюсь и укроюсь снегами,
Буду молча общаться с богами
В белой келье, куда ты не вхож.
Будут ветры сквозить ледяные
И рассветы рождаться иные,
Белый иней укроет постель…
Побреду по безбрежной пустыне,
Выжгу слезы глазами пустыми,
Ждать не буду полночных гостей.
Так живу между раем и адом,
Зная: жив ты, и где-нибудь рядом.
То летаю, то в бездну лечу…
В той же церкви за прошлое каясь,
Параллельно, не со – прикасаясь,
От твоей – зажигаю свечу…

* * *