 |
|
|
Виктория
Андреева Стихи |
|
И прошлое раскрылось из окна Прошедшее, раскрытое Без сна, без боли, без обмана Какая-то зияющая рана *** Высокое молчание судьбы Закинутая голова отчаянья Тень времени бездушная скользит Тень времени бездомная маячит *** Расчистить дом и город и страну Отмыть грехи что толстою корой Закрыли лик измученно больной Труды попытки высветленья тьмы Где бельмом выцветшим Томительно нудны *** часы со скрипом бьют тринадцать раз и солнце не увидит горизонта мир соскочил с оси и мы впотьмах во тьме полярной и звезды слепнут перед ликом солнца *** Что явит лот, который брошен в небо? Неисповедимы пути Господни Знак Тобия – и темная завеса Еще плотней скрывает тьму Оберегается как храмовое вето Крупицы тьмы, и свет не объял тьму И дышит мрак и шевелится бездна Где проводник не очень-то речист Что явит лот, который брошен в небо? Грядущий день не многое сулит *** как медленен и страшен поворот к мучительной Ананке и щелкают сухих перстов сухие пальцы пряхи и ножниц лязганье и болью ожиданье отдает палач вершит заплечные дела зловещие костры горят и днем и ночью *** Воздушный переход И йодистый наркоз И чайки одноногий вектор И ветра ласковый покров И времени мечтательная вольность За гранью прошлых дней Клубятся облака Снует челнок к приливу между днем и ночью И шаркает усталая волна Вздыхая И белая воздушная гряда Вздымается над зелено- бровым островом Потоки воздуха С потоками дождя Сплетают солнечную сетку И тычется беспомощно душа В остекленелую поверхность неба Крадется лава серая воды Вползает запахом наркоза Поток влечет в мерцающую синь Влачит струения основу Средь дня сверкает звездопад Ткет неустанно водолейный ткач Толчками легкими Разводы И форм скрывая звездолет И форм являя звездопад Смывая облик новый Дрожит, струится чешуя Являя водяные знаки *** Воздушные слои бездонно рыхлы Зеркальная субстанция воды Плывут прозрачно облачные мысли И спят в глуби подземные ключи Ты птицей распластайся в токе ветра Ты рыбою уйди на дно реки Субстанцию огня и силу ветра Ты в солнечном сплетенье обрети И в ореоле царственного света Ты в человеке силу льва яви И ангела высокое прозренье Прозрачность обернется вещей формой Задышат светом омуты озер Земля и небо породнятся с ветром И станут перегнуты свет и дол Свет солнечный и лунный поднебесный И синий светоскад сольется с водной тьмой Воздушный океан сольется с водной тьмой *** Дни долгого стоянья В очереди отчаянья И долгий перечень бессмыслиц Затягивающих паузы дыханья Весь перечет обид и сожалений Несостоявшихся решений Великий Архитектор Щедр на замыслы Не на выполненья И росчерком пера Взмывает праздничность творенья Из-под пера мелькает И тяжело нисходит по горам Спускается к реке Ступени Витберговской музы Строитель храма Медузы Вертикаль отвеса Взмывает бесконечной орбитой Взлетает глаз, теряет убежденье И уверенность опоры Блуждает век мгновенье Вдоль склонов крыш По взмахам пирамид *** За сброшенное на минуту Иго рабства Пудовые Вериги фатума уж ждут Неблагодарный Авгиев труд И вьются оводы несчастья Жужжат, зудят и ноют и зовут Слепнями жадными облеплен Гордый абрис Летящей линии *** И город обернувшийся дождем Потоками смывает И город поглотивший дом И давший нам взамен одни обиды И город перешедший ту черту Где день и свет навек неразлучимы Лишь города зловещий тот полет *** Течет, течет подземная река Толчки, рывки и резкое скольженье Толканье света, темноты вторженье И выкрики торгового дельца Несется вдаль железная Преодоленье каменных пустот Каркаса *** Без промаха не суетясь И кормчий я веду корабль Теперь неумело И мне сигналит безуспешно Душеспасительная связь Снимая путаницу лет Униженною и распятой За все что делалось когда-то И нами и не нами вслед За все неверные шаги И за неверные обеты Твержу “прости меня, прости, Мой ангел праведный как ветер” Высокомерия мечты Перебирая словно четки Пожухлый узнавая цвет Просторно звонкого заката *** Безветренна бессонница вдали Клубятся сны Тяжелой неподвижной марой Движенья суетливы и неряшливы Как беспорядок Брауна частиц Сон проползает по стене, стеная, Вздыхая влажно и протяжно Скулы сводя Сон выкликает неприкаянных Лунатиков блуждающих впотьмах Сон бархатом беспамятства маня Магнитит неподвижности пустот И шелковой прохладою дремота Скользит Бессонною измученною тенью Мне не прорваться к сонным берегам *** У двери порога У двери порога стою Не в силах уйти И не в силах войти или выйти Захлопнулась дверь И мерно жужжанье больничного лифта Опустошено У двери порога стою Больничные клети Мертвый линолеума блеск Проемы дверей И запах гниенья и хлорки И белые сестры Как проводницы в царстве теней И люди, на койках лежащие Как в подземельном склепе *** Вперед ушедшему туда Шагнувшему не зная меры Глаза распахнуты мгновеньем Той кары или благословеньем победы или пораженья В них явлена другая явь И пораженный немотой, Повергнут ниц сосуд скудельный И в волнах страшного мгновенья Влекут его в далекий край И ветра воет немота Немолчный плеск заполнил уши Беспомощны протянутые руки И судорога чувств Его кружит водоворот Воронка втягивает туго И смотрит он уже оттуда Хоть сам еще туда гребет И землю водами покрыв Податель блага или кары Рассеянно иль для забавы Перебороть земной состав Проник сюда лазутчик неба И поражается мгновенно В больницу ввергнута душа Больницей дышащая персть Молчит обиженно душа Безмолвьем обступили стены И милосердию сестер и братьев хороводам Души спасительной свободы Не удержать концом иглы Почуяв голод высоты, Она без удержу Вверх стремится Тяжелая больная птица С ослепшим криком высоты Здесь мы не верим, что совсем Мы жжем костры и тянем тросы Опознавательные формы Для расхрабрившейся души Два одиноких огонька В холодном коцитном пространстве Два сопряженных безучастно Дыханья одного рывка Очерчены владенья А ночь кружит снижаясь хищно Два принципа противобитвы Противоболь дня и тьмы Земли и неба древний спор Души окаменевший ужас В глазах, отяжелев, застыл Болезни тяжесть и укор *** Быстрее катит жизни колесо Склоняющего долу солнца День вечеря смеркается неловко И на полянах росовет цветов Ивана с Марьей солнечный ожог Смелеет брызги белые ромашек В просветах неба серые пятнашки И встречный поезд делает прыжок *** Бессменны дни бессмысленных забот Чуть брызжет луч зари В окне рассвета Чуть тронут веки белые тенёта Во сне, во мне разбужен холодок Страх, цепенея, бедный ум когтит Отчаянье затопляет стены Волною страха брошенная в небо Я без опоры *** Безмерна человеческая боль Свинцовы облака отчаянья И голос, плачущий в юдоли холодного надменного молчания Последнего несчастного прощания И голос твой решающий злой рок Слепой скороговоркой монолог Лишь сон собеседник костылей В воображении убогом Ноша-разум размывает дни Подаренные умершим живому И книги мертвых запыленный свиток *** Я онемела – засмотрелась На возникающие тени Обрыва среди бела дня На губ белеющую рану На превращенье тела в мрамор На окамененье “я”. *** Усекновение души Загадочная пантомима И ритуалы сарацинов Судьба, задумчиво, вершит Неумолимо – иль на час Контроль зловещий не ослабнет И все усилия напрасны К слепым уловкам безучастны Antique terror, вечная душа Родник тепла Округлый окоем За горизонтом выстроенный дом Где на ночь глядя из окна Вокруг стола сидит одна семья У всех по ложке, ложка ждет меня. По кругу пущен хлеба каравай Хлебай из плошки – лучше не зевай Голодных ртов… *** Где время заколдованный паук Там родовой вокруг сомкнулся круг Горбушка хлеба, крынка молока Крестьянин – прадед Дед – златоволосый бог из сна И троеручицею бабушка хлопочет хранительницей очага По головам сосчитана родня На праведных и грешных, чет-нечет Судьбы пространство выверено небо Судьбы с овчинку выверено небо И долгий список послужных обид Звук курской речи, как глоток воды Кулик кулига детства дом и сад В них долгое аукание Курска И легкое дыхание души *** Голубизны холодной глубина Реки, что пробирается по небу И всплеском отзывается во мне И я блуждаю по затонам сна Река натягивает неба паруса Звенящая уклончивая радость Пространства устремленного горе И воспаренье светозарных форм Текучая субстанция творенья Таинственная тяга неба Потоки ног, потоки рук, потоки головокруженья И сердца огненное изверженье И белые разводы тишины Подарен день И тут же отнят он. Двусмысленная явь творенья Жизнь – сон, свобода – принужденье А демократия – так просто произвол открытый *** Закрытые глаза – стена Два мотылька сложивших крылья Вокруг звенит полет полудня И в солнце огненный поток Свет обретает тяжесть И сна податливая важность И ветра бережный порыв Наваливается на висок Как ясновидящий легко Душа уходит в амнезию И пестроту шагов и линий Смывает праздничный поток *** И пелена за пеленой Спеленатая будто тело Душа столь слепо неумело И слабо будто бы больной Неточны жесты и движенья, И это вечное скольженье Не наступающей ногой Столь странно созданный покой Невозмутим случайной встречей Словом Намеком Дрогнувшей рукой Душа так мудро неумело Не знала или не хотела Знать, кто со мной. *** Вошел вхождение неся Как день рож-де-ни-я. И в осиянности унылой Прошелся над раскрытой книгой *** Начало серого без серого конца Фортиссимо озвученного –а- А-а с всхлипами задушенными до Э узкой щелью в белое окно Войдя как сон в прохладу пустоты Услышишь отголоском дремоты Бездонный луч И гулкое эхо *** “Сезон перед концом” Как будто бы в начале Весны ли лета иль Конца ли света И пыль Без ветра. Движение пластов Случайно Без встречи без привета, На юге где-то Дальнем *** И гамма серого Высок отчаяния полет Меня настигнувший И ни руки вокруг, ни почвы под ногами Я вышла отодвинув Нет комнаты, нет стен Шаг за окном – струение потоков Будто в недвижимости ока И домик карточный Семерка, тройка туз И стена Не спрятаться за дверь И в стенах четырех Отчетливо мне виден пятый угол *** Я хочу ничего не хотеть. Я хочу никуда не лететь. Я хочу не совсем умереть. В этой радуге светлого дня Реет бабочкой песня моя В тихо-нежном кружении дней Белый призрак твоих лебедей Эти пятна сотри поскорей. Эти белые звуки минут Подождут и немного умрут словно память тоску стерегут для кого-то тоску берегут. *** И только дух твой страждущий Внемли ухо Воздушному потоку слез и слов Над ним старуха из снов. И снова профиль закрылся мглой И молния взвилась под ухом Адмиралтейскою иглой Сплетенье глухоты объемов И ухнул гром И стало радостно и сухо Под дождем Сухое молнии зиянье Разряды слов И ударение молчанья В высокие *** Ветер ворчанье времен Вздохи влачащейся бездны Волокна развернутой тверди Ветра ворчащий укор Ветра взлетание Ветра взметающий хор Ветра усталого сон Всполохов ветра узор Ветер наклонов кустов Ветра взметающий стон Ветер летит Ветра ревущие трели Ветра гудящий напор Время зияющий Места священная боль Тихая комната счастья Готика узких окон Прямоугольник участья *** Дня угасающий сон Грустные синие хоры Город застывший на взгорье Синие блики окон Ветер шуршанием шин Вздохи угрюмые моря Тихое светится горе Дня угасающий пыл Синие складки морщин Властно спускаются дому Города грустные хоры Дня угасающий сон Ласковой кружит спиралью Города влажно дыханье Города сонный полет Сон и паденье толчками Улица сонно плывет *** Лондона праздничный дом Легкие стелются тени Лонданума ступени Гаснут о времени пыл Влажное эхо дождя Пасмурны дни постоянства Лондонское пространство Стынет бездомно маня Мы – пилигримы из сна Бродим по Лондона топям *** Цепочки облаков Цепочки снов Над воздуха округлыми холмами Над чуткими и сумрачными снами Английских берегов Цепочки снов Прохладные Цветущие пленеры Прохладные и влажные напевы Английских слов *** Свет вдруг забившись в боковом окне Размыл начало сожаленья Со-жалоб и со-вздохов настроений Трех перелетных птиц Средь беспокойных сов Трех беспокойных дней Средь ненадежных стен А-мерика вдруг сумрачно взглянула Из А-нглии. Унылый поворот Тех европейских узких улочек И беспокойных снов В Америки отмеренные сроки Заброшены приливами тоски Нам сбиться здесь бессмысленно покорно *** чудо возникло зеленое чудо возникло пришло хлопоча и шурша ниоткуда округлыми ветками всплеском задумчивых волн вдруг возникших застывших в плавном движеньи скольженьи округлого “о” о-о-о-о-о о-першися на ствол заземлилось смутившись застыло в плавном покое упершихся в землю двух окольцованных судорогой рук правой и левой сведенных мучительно вместе жестом позора паденья в заземленьи позора *** А душа улыбалась в саду Тело мое в нем Тяжесть колючая тлело А душа по прохладной тропинке летела Вбирая морозный и ласковый Дух Тело мое темнота одолела А душа разноцветно стремилась, искрилась, кружилась Вздыхая о теле Вспоминая дремотный уют Тело мое клонилось к земле А душа, улыбаясь, стремилась, летела за солнцем Тело мое наклонилось, скрипело Хрипело как старое дерево в самом разгаре грозы А душа, распрямившись, летела, звенела и пела Тело мое рассыпалось и тлело *** Осени синее знамя Зашелестело в саду Рыба аэроплана Плавала в синем пруду Звезда удивленно дрожала Скользя по наклонам небес *** Минуя этот яркий сброд И задыхаясь в волнах света Я жалуюсь: “какое лето!” Тебя рифмуя, звездочёт. Под этим беспощадным светом Листаю сумрачное небо Моих нордических высот Ловя рассыпанную тень Смежаю пламенные веки Ладонь заботливую ветра. *** К небу поближе К небу поближе Согнувшись смиренно С котомкой бреду К небу поближе Льнет и плетется солнечный луч Небом высоким Раскинулось светлое облако Разбросанный круг Сияет корона Корона из солнца На лбу Небом повыше Празднично тих Осени звонкие грустные хоры Звонко далекие хоры Осени светло воздушные горы Осени вагнеровский призыв *** Тихие смуты счастья Тихие вздохи судьбы Ласковое участье Где ты? Приснилась мне ты? Тихо аукнулся голос И за плечами обвис Плачущий лепет скудели Тянется-тянется нить Звонкие кубы пространства Долгие нити судьбы *** Вдоль северных холодных ликов Взметнулись линии судьбы Сгущая рыжие отливы Нависли серые холмы Сползлися оползни *** Ночь долгими кругами поплыла Стремительны потоки черной лавы И легкие царапины дождя Погашенные факелы Стремительные волны плавны Ночь раскрывает жадно жабры Дыхание мучительно В сем тусклом сне Размашисто светлы Мечтательные… *** Врасплох застигнутая подлости натура Накрыта с головой слепым столбом воды И щепкою стужусь в водовороте Лжи, низости вражды Расчета *** Старое из сумки извлеченное Литовское небо Округлые холмы листвы Стремились к небу облик Но громоздились этажи Влекущей в бездну синевы Взвивался вверх девятый вал И размещался над холмами Задумчивыми берегами Воздушной праздничной страны Плыла материя дождя Невоплощенное созданье Сучилась пряжа без названья В потоках ветреного дня Стихия вечера искала Своими черными мазками Закрасить белое мерцанье Неиссякающего дня И черный луч с протуберанцем Взвился как злой И солнца праздничный ожог Белесые столбы расставило. *** Веснушки желтые Усыпали холмы Ковром покрыли – Скатертью дорога Суровые наскальные бугры В отвесах скал Гравюр древнейших оттиск Стена Парнаса – Нежные холмы Удваивают Высоту паренья Смягчает напряжение вершин Лекалом легкого скольженья *** краснофигурные и черно-желтые кувшины гор суровая фактура приафинских гор натруженные скалы и ласковые линии предгорий эпическая высота вершин *** Настойчивость капель Смывает угрюмое марево Несбыточность дня Настойчивость капель Сбивает Дробящий *** Вокруг меня теснятся люди Протяжный каменный мотив Вокруг меня теснится море Пространства смертью заселив Родные лица годы светлые потоки И ветры легкие *** Те улицы, которыми хожу Вдоль памяти повернутой ребром И лица те, которые твержу Я катехизисом забытым сном *** эти смех и эти слёзы а потом стихи и проза эти грустные морозы в белом инее стена эти горькие слова где-то это мне приснилось подгляделось и забылось прогляделось из окна вы везли меня далёко взгляд затерянный за оком горизонта без границ и далёки и жестоки где-то на высокой ноте голос жалобный затих и спокойны и жестоки не торопите вы сроки повезли меня далёкой и смешною недотрогой я сижу в чужом купе а когда возок споткнулся толконулся у порога посреди чужого дня не сказали вы ни слова вам не страшно за меня? *** ни речью и ни верой не прикрыть стоим мы на юру растеряны, раскрыты но забыты Господней милостью открыты мы ныне старожилы пилигримы севера в аду испытанные медленною пыткой наречья чуждого чужого языка недобротой чужих провалов глаз мы 1986 *** Была усталая тревога В рисунке облачной руки И был надлом. И пальцем Бога Светилось небо изнутри Клубились мраморные кущи Меняя облики темноты Здесь посветлей, а там погуще И желтовато-нежно лучше Зеленоватые пустоты В том переходе серо-белого К луче-и-зарному видению Где это робкое движенье Переходило в воспаренье И рядом с перистым молчаньем Плывущим с запада к востоку Теряло форму очертанья Все непричастное к потоку. И мыслеявленной картины Порока. *** Второй день осени Лишь в городе ссутуленные спины Над головою белые павлины торжественную грусть влекут простор преодоления минут. А в городе ссутуленные спины И улицы расслабленные длинно Вокруг домов, присевших отдохнуть И холод паруса колеблет Готовясь нас ввести в другие земли Вводя чередование в круг Предвидя пояса скольженье Когда начнется вечное движенье Души, открывшей дар движенья Вдруг. *** Вечер третьего дня осени Над серо розовым простором Зелено-матовой реки Две тонких облачных руки И вертолета винт просторный А подле, – за-и-над – проворный Крест самолетика возник Деревьев рыжеватые гривы Над ними рыбой дирижабль Причалил призрачный корабль *** в оконной раме польская пустошь крутая скорбь к корням сходящей ивы и зверобоя желтые размывы и трав пожухлых пасмурный разбег я жалуюсь тебе забытая страна недолгой памятью замученного деда сухая ясность польского пленера и экзальтированность польского ума я узнаю тебя прапамятью полей неясностью границ меж сном и лесотенью неверными приметами полесья и легкой вереницею дерев струенье мартовского полдня оранжевое в голубом 1990 *** озвучен немотой пустотами обласкан ты маленький герой претензией богатый походкой легкой не вошедший в лад лидийский своим распевом новгородским рад просвещен копил-копил счета обиды и гордыни кошачий шаг лукавый взгляд ушёл внезапно как дым исчез так и не возникнув оставив только взгляда серый тлен *** По небесам моей души Плыву я парусом на волю По небесам моей души Раскрыты веером ладони И ты не встретишь ни души На небесах моей души, – Что ж боле. Закаты серы и пусты На небесах моей души Закаты серы и просты И ветер в поле И река в бреду Качает облака И ветер в поле И ветр. Над ним же небеса Небесна мудрость та проста Живи на небесах души Где ты не встретишь ни души Лишь ветр да поле далеко Что катит в Лету облака Река и поверху, рука Что указует путь на волю Раскрыта веером рука Любая из дорог пуста Ведь ты не встретишь ни души На небесах моей души. А ветер яростно сердит А мачта гнется и скрипит Без сна по стеночке простым Держась за месяц *** Вечернее удивленье Качнуло березовый ствол Ветка – руки продолженье Вздрагивает за окном Небо – дыхание света Сад – его отзвук земной Фрагмент из первотворенья Срезан рамой дверной *** тихо плывущий полдень облачный ватный провал звонкие омуты неба лета зеленый овал синие обручи света неба сверкающий сон синие просветы смеха за сгорбившимся холмом *** сумрачное стремленье листьев диагонали стволов по ветру сумрачное сомнение зеленые флаги надежды сонное узнавание голоса ветра и дня солнечное молчанье в молочном тумане неба сонные возгласы дня сумрачный летний покров *** Дождь Два пасынка нелепых у судьбы Земля и небо Сожжены мосты Земля и небо Сыплет водомет Кровавый пот Снедающих забот Падения перпендикуляр Путь вниз и наверх Беспощадно прям Сучатся нити Небом сплетены *** Натюрморт На скатерти стола в столовой Чья алость будто рдяный след зари Или ликующий дымящийся цвет крови Струею бившей на корриде Мазком случайным случая шального Он позолоты блеск Лимон шалуньей маленькой забыт и серебром звенящая Тяжелым изломанная линия И всё разделено и вместе все. Стоят загадочно и молчаливо Стол, а на нем лимон и серебро Мерцание свечей Мои глаза вобрали И словно орнамент на храме Прочерченный тонко и вечно *** Застенчивый месяц И месяц парус распустил Я ночью опускаюсь в бездну И голова кружится И звезды светятся И душная испарина земли А утром Нетвердою ногой встаю на берег И освежено И чётко Светлою росой Глаза блестят Подсолнечником желтым *** Заиграли тревожно бубны И рассыпался горький смех Закачалась подводной лилией Ароматно-белой как снег. Лепестками солнца осыпана Гордым лотосом проплыла Тихо вспененная колесами Забугрилась под нею вода Опахалами ветки колышутся Вкруг стволов В бесконечности ухо дня нынешнее Длинной цепью прибрежных домов. *** В рассвете как в сетях Запутался лучик Смешливый бродяга и шут Он каламбурит и скалит зубы мошенник Хитрюга и старый плут Как нежно краснеет И шаркает ножкой И дарит доверчивость глаз Поскольку сомненье, смятенье, смущенье В душе у Авроры зарделся И, вспыхнув, погас. *** В историю ушла, Как в комнату без окон, На запоре дверь И лампы абажур Неугасимым оком И тишина И сосен звонких высота А он не тот И я не та ль? И светлая грустит печаль И звонких сосен хоровод У вод. *** Пришел однажды кто-то И зачем Но прежде спрятался и Замаскировался Его не видно Бедная свирель Попала в бледные бестрепетные пальцы И зайчик солнечный Забился и затих Под темною натруженной ладонью Свет, вздрогнув, надломился тих Во мне вдруг все мучительно заныло О Боже, что это со мною Опустошенность, облегченье, грусть Отчаянье и слезы, слезы Ах, друг мой, знать бы Что за розы *** В начале он Так что же я? Так где же я? И что со мной? Плывет ладья, Сидит семья И я с семьею Куда везут? Зачем же я? Плывет ладья Взлетают весла Соленый блеск Шёлк ветра Зачем же я? Куда меня? Стук весел. О чем же я? При чем же я? Скрип сосен. К чему же я И кто ж *** Вчера вечерело веленье Сказанье коричневых дел Во мне разбудило томленье Томленья тончайшего тлен Тяжесть и жадность и жалость К себе ли, к нему ли? Зачем? И жадность, и жалость, и радость Ах сколько Не встреченных дней Слепящий и тягостный плен. *** В провинции, в потоке дня и света Вчера еще изнемогало лето (На вешалке скучали эполеты На сковородке жарились котлеты) Вчера ещё едва полуодета Скучала на балконе Грета И нежилась прикрывшись лишь беретом Власы свои до самого рассвета. На белые подушки растрепав Грозил ей муж, надевши эполеты Вооружившись только пистолетом На выходе из двери кабинета, Что будет есть он воду и галеты И танцевать тихонько менуэты Как будто бы возможно это. *** Ещё немножко в этом доме Я посижу и подожду Уже протянуты ладони И тронул холодом испуг Еще немного – словно прежде До прежде ведь было и тогда Ещё бесцветнее надежда На безвозвратное вчера На неизбывность неизвестность *** (вариант) Ещё немного в этом доме Я посижу и подожду Уже протянуты ладони И тронул холодком испуг Другого Дорог бесповоротных дрема Ещё немного словно прежде До прежде как будто бы тогда Когда бесцветная надежда На безвозвратное вчера Сюда вела столь неизбежно *** Лилою лира – спина черепахи Запела Ой – дедушки – ладо Леля с Гермесом Сведя мелодией звонкой В темной пещере С Герой Из стеблей тростниковых Гортанные звуки Камне и грушеподобное спину Из вечности выгнув И семь сдерут из овечьих Дрожащих *** Ты римлянин, а я – раба, рабыня из славянских скиний Нас из галеры поместили и римлянина и раба Рабы, что царствуют отныне нас на галеры поместили и римлянина и раба. Волна сверкает, изогнув хребет, вверх-вниз движенье весел беспощадный рывок стремительный и брызгов водомет кропит испарину отчаянья путь римлянина тоже раба созвучие тождественного рабства согласие позорного несчастья лишь суета столь унизительные кольца рабства я вслушиваюсь в ритмы гнёта вперед-назад-движение полета гнетёт корабль несется, рассекая свет, вперёд-назад свистит удар бича мы рикши в эмпиреях черни круги перед глазами и дыханье спёрто с седьмого неба сосланные в царство мертвых несть римлянина, на раба вперед-назад, ты – маятник судьбы сей черни жалящей *** (вариант) Ты римлянин, а я – раба, рабыня из славянских скиний Нас на галеры поместили И римлянина и раба Чернь, победившая отныне Нас на галеры поместили И римлянина и раба. Взмах весел, солнечная пытка и плеть терзает без ошибки и метит согнутые спины рабыни из славянских скиний и римлянина, как раба язвит а пяту и метит спину Вперед-назад, как маятник судьбы кандальный безымянно. Вперед-назад, дыхания ожог Расплавленная солнечная мара И едкая, соленная отрада Волны холодной ласковый толчок Круги вперед глазами и вода С седьмого неба в царство смерти Мы сброшены Мы – каторжники в эмпиреях черни С седьмого неба в царстве мертвых Под гипсовым и мертвым взглядом черни Волна *** Город приснился безлюдно-безрадостный Бугристые спины статуй-борцов Снегом покрыты Дома напряженно притихшие скверы И набережные узко прибиты рекой Тяжесть домов невысоких В шеренге ампирной стесненных Прямолинейный отвес землемеров Скупо пространство срастил Линий прямых и наклонных *** Расправив русло рек безвольных Меня сносил непроизвольно Болезни вкрадчивой поток Болезни вкрадчивое жало Сносил, затягивая в омут Меня сносил потоком темным Расправив русла рук безвольных Меня сносил непроизвольно Переступая через скверну Болезни тошнотворной *** И Англии глядящей сквозь туман Океанические поволоки Между двух стран И знаки притяженья и задора И щедрая рука позора Влечёт заблудший отпрыск Альбиона Тернистыми дорогами поморья Зеленый блеск имперских властных глаз Хлопок одной ладонью строптивой ученицы Рука создателя протянутая тщетно Не сведет два разведенных полюса И бегство стало спором И первородство гордое укором Оскоминой гримасы без прикрас *** Милостивый государь! Годы – светлые ручьи годы – мутные потоки равновесие пророчит жизни мудрый проводник юность – жадная до лет зрелость мудрая годами и раскрытое гаданье книги радостей и бед напряжённое вниманье пусть тебя убережёт всеблагое провиденье от нелепости сомненья от серьёзности забот *** Восходящее солнце никогда Не коснется опять горизонта Мир соскочил с оси И мы в полосе сумерек вневременья Во тьме полярных дней-ночей Этому нет иных объяснений Поэт пишет не видя рассвета И музы присела На запястье стихотворения Лондон, 1985 г. *** Лестница Иаковлева И Яков ушёл в этот год високосный Ушёл – за плечами испуг То отклик был властный В холодном покое Иль подло очерченный звук Сомкнулся задушенный круг, Столь быстро, столь точно, Столь жёстко спокойно Лахесис отрезала нить Канатом захлёстнут Уходят-уходят Так солнце пригреет И дым воскурений Над праздничным миром плывет Как тот, кто был назван Оставив сомненье Один без жены и детей Ступая через страх и сомненья Воздушными ямами К солнцу плывет Воронка расходится Диаметром в небе 1984 *** О надо ли, надо ль Затем, Чтобы было, что будет, О надо ли бросить всё людям И в светлый отправиться плен? О надо ль котомку с собой? О надо ли, чтоб Вместо дома Шуршали по ветру соломой (В присяжке угрюмой) Та лошадь или тот конь? Но снова легка на подъём, И снова опущены нити. Летите, летите Шары голубые Шары золотые А в нежности грусти взойдут семена Сухие тычинки Больная весна: Потресканы губы, Горячечный взгляд. И то, что уже «не вернётся назад» И то, что над пастью пространства нас ждёт И то, что нас держит И то, что зовёт. *** (вариант) О надо ли, надо ль Затем, Чтобы было, что будет, О надо ли бросить всё людям И в светлый отправиться плен? О надо ль котомку с собой? О надо ли, чтоб Вместо дома Шуршали по ветру соломой Та лошадь или тот конь? И снова легка на подъём И снова опущены нити. Летите, летите Шары голубые Шары золотые За солнцем всплывает на небе луна Её колесница на небе видна. А в нежности грусти взойдут семена Сухие тычинки Больная весна Потресканы губы, Горячечный взгляд. И то, что уже не вернётся назад И то, кто над пастью пространства нас ждёт О сколько приманок И сколько угроз. *** Сквозь нежный светофильтр стволов Озера сосен в неге хвои Словно всполохи зарниц облака несутся в сотни лиц Солнце выглянув Сосны свечками зажгло В них мелькают нити света Дремлет праздничный покой Пуантилизм берез Штриховка хвои Медитация стволов И глубокий, нервный штрих сосны И озеро небесного покоя По небу дроги белые плывут То нежное, теплое, то светло голубое Вокруг зелено-синий горизонт Пуантилизм берез Глубокий росчерк хвои И меланхолия стволов |
 |