 |
|
|
Надежда
Далецкая |
|
Летние, последние деньки. Спас за Спасом. Мёдом, мармеладом пахнет память. Знойная прохлада: тени и виденья коротки…. Бродят птицы яблочной тропой, медленно ступая, осторожно: листьями и ветками дорожки засыпает ветер озорной. Наступает памяти страда. Миг – и от осеннего пожара не укрыться! Спит твоя гитара, струны променяв на провода. Жди – не жди, разлука на трубе выдувает медь осенних писем… Стаи птиц и яблок в синей выси гонит ветер от меня к тебе споро…Скоро (ты всё споришь?) лёд… Спас за Спасом. Память не спасёт. НА СПАС ОДНА НАГРАДА… Не верьте мне, не верьте, что к Вам неравнодушна. Равно ли поле с морем… Да Вам не всё ль равно? За горизонтом смерти всех разберут подушно. Построчно. Кто бы спорил? Здесь – плевел. Здесь – зерно. Живи себе в усладу, пока не подступило цепляться за солому прошедших дней и чувств. На Спас одна награда – Вкус белого налива. Забытый запах дома. Любви бессмертный груз. Неопалимый Куст. БАБЬЕ ЛЕТО, БАБЬЕ ЛЕТО Листья на лету болтают – осень входит в полный круг. Бабы с юга прилетают, птицы тянутся на юг. Листопадная планета – красок глиняных игра! Бабье лето, бабье лето хороводит во дворах. Что мне стоит годы сбросить? (ты не смейся, ты поверь!) С головой ныряю в осень – утону в её листве! Нет спасателей! Спасеньем, без помех, на дно души. Может, вынырну весенним утром? В новенькую жизнь! А пока дары от лета: горечь мёда, сласть рябин… Машет крыльями планета. Бабье лето, бабье лето обгоняет птичий клин. ВСЁ ЧИН ПО ЧИНУ Всё честь по чести. Всё чин по чину. А, может, вместе печаль-причину подбросим в воздух! Орёл? Иль решка? Расстались поздно: рассвет замешкал. Ах, где ты?... Лето обманной фишкой… В проём рассвета я в осень вышла. В дождей стаккато, в мелодий просинь. Ах, рановато я вышла в осень! Сентябрь набатом с пожарной вышки. Ах, рановато я в осень вышла! Всё честь по чести. Закроем книгу? Читали вместе. Слова на выгон, на лист бумаги: молчать несложно. В моей отваге лишь осторожность прикосновений твоих, любимый… В обнимку тени. Вдогонку зимы. Засну осенней, проснусь влюблённой. Прикосновенья – пылают клёны. Листвой на кронах горят причины. Любовь бездонна. Мы – вне закона! Всё чин по чину. А МНЕ В НАСЛЕДСТВО… Кому в поля зерно, кому – в сусек. А мне в наследство Ариадны нить… Не поднимая век из века в век злых и красивых мальчиков любить. Весёлые – к добру и ко двору. А мне, бездомной, выбор – исполать! На лестнице пожарной поутру любимого в ладони целовать. Прощаться без суда и без следа. Плащ Казанове штопать на заре. И, близоруко щурясь, сквозь года пытаться разглядеть, как на горе пылает куст. И осень бьёт в набат. Мне по наследству – Ариадны нить. Наматывать в клубок рассвет, закат… Злых и красивых мальчиков любить. И ВРЕМЯ, И МЕСТО, И СЛУЧАЙ… Всем нам – время, и место, и случай… Берег, луг заливной у Реки. Что там память мне в спину канючит? – Обернись, повинись, помоги! Что ответить ей? Годы мелькают: катит время в Безвременье ком. Ты пристройся к Сизифу на камень, в бубен жизни стучи кулаком! А меня не проси. Не услышу. Глохну. Рада своей глухоте. Пробегающий мимо мальчишка, от земли оттолкнувшись, по крышам побежал. Оглянулся! Всё выше, над Невой (не видать!) полетел. БЕЛОГЛАЗА ТОСКА…. Белоглаза тоска и плаксива. Угол снять напросилась жилицей. Бродит ночью, скрипит половицей. Днём вздыхает протяжно, красиво. Забежит на минуту подруга, хмыкнет, скажет: «Гони её в шею!» Как же, бедную, гнать? Я не смею. Жаль её. Видишь, смотрит с испугом… Дни идут. Что творится, не знаю… Квартирантка везде – с ней не сладить. Руки в боки – при полном параде! Не пишу, не дышу, не читаю… Говорю: «Подобру-поздорову, Может, съедешь?» Согласно кивает. А сама пироги затевает, месит тесто. Грозит до Покрова закормить меня насмерть. Собою. Ах, наивная, злая простушка! Я строптива. Сама себя кушай! Я сбегу. Дверь тихонько прикрою. Буду с птицами петь на рассвете. Буду солнечным бликом незвано в дом заглядывать, прыгать с дивана на буфет, отражаясь в буфете. Буду, буду! Сквозняк из прихожей – хлопнет дверь. Лифт сорвётся в дорогу… Белоглаза тоска, одинока. Ищет пару. Найдёт – занеможет. В ДОЛГАХ Смотрю на дождь. Смотрю в лицо. Он в сторону отводит взгляд, щеки моей едва касаясь влагой. И ты…не на моё крыльцо. Который (каждый!) год подряд вновь улетаешь в солнечную Прагу. Пришпилен гвоздиком закат. Ах, сердце…ты – мой дезертир. Отдай долги, в долг брать нам не пристало. Маршрутом, взятым напрокат, Я – в монастырь…иль в Монастир?... Всё лгу. И лгу себе. И всё мне мало. ПОКРОВ Смотреть в окно. В колодец вечера. Слова зачёрпывать ведром… (как будто делать больше нечего!) На лист – за горизонт, за дом цепочка мокрых строчек тянется. Следы, следы…на первый снег. Не пригодилась дева-странница. Не приходилось на ночлег устраиваться поздним вечером в снегу законных покрывал. На мостовых судьбы отметина – подпарою на встречный пал. Офорт посередине осени. Метёт поземкою из слов… Простить, просить… (с тебя не спросится!) Зачтётся мне. В Покров. Покров… *Подпара – порча от близкого огня. **Пал – встречный поджог, огонь. НЕ ПРОЩАЙТЕ… Не склоните в истицы меня – исцелюсь долговою ямою… От рожденья была упрямою, всё твердила: «Огня, огня!» Не учите меня просить – я в прошеньях сгорела заживо: всё, что нажила и не нажила, раздарила сытым на сыть. Не жалейте меня в упрёк. Не ругайте хвалой застольною: мне Господь приговором Вольную не изрёк ещё, не изрёк. А с утра заварите чай. Белый хлеб ублажите маслицем. Посмотрите, как осень ластится! Как любуется невзначай (тени осени всё длинней…) в зеркала мутных луж кокетливо. Как рихтует морщины тщетою – макияж на остаток дней…. И вздохните. Легко-легко! Вам ли, летний мой друг, печалиться? И сотрите меня из памяти, как…сбежавшее молоко. Не прощайте («Прощайте!») меня. |
 |