Надежда Далецкая На набережной Яффы (Стихи)     НА НАБЕРЕЖНОЙ ЯФФЫ    На набережной Яффы  в кружащейся толпе  сверкающих метафор  гуляем по судьбе.  С охапками азалий,  в рукоплесканьях вод  гуляет вместе с нами  под ручку Шавуот.  За часовою башней –  тень, Андромеды смех:  Персей заводит шашни  с ней на виду у всех.  Мечта хвостом павлиньим  манит издалека.  Ещё, пропахнув дыней,  морская соль сладка…  Лишь страждут на приколе  два лёгких челнока:  в Ниневию ль – на волю?..  в Тарсис ли – на века?..  Ах, этот вечер скроен  добротно, лаской сшит!  А где-то под Москвою  вечерней мостовою,  (ещё не сбит судьбою),  голодный пёс бежит.    «Корми детей! Не время  заботиться о псах»    Под камнем Откровенья  взрастёт, погибнув, семя.  Отменим примиреньем  на Песах боль и страх.    *Шавуот – праздник дарования Торы  **Пе(й)сах – иудейская Пасха    МЕЖ РАМ МЕТАЛАСЬ ЗАНАВЕСКА…    Под рыки, вопли грома птицей  меж рам металась занавеска.  Над затаившейся столицей  гроза тянула молний леску.  Рвала бумагой папиросной  в хлам, в лоскуты вечерний воздух.  Всхлип лужи эхом под откосом  напоминал о том, что возу  не легче. А кобыле бабу  одну ль везти, гарем ли скопом?…  Нет разницы! Бессильный, слабый,  уставший дождь по лужам шлёпал,  спешил домой. За сад. За башни.  За горизонт иссиня-чёрный,  где притаился день вчерашний,  ленивый солнечный затворник.  Фатой металась занавеска  в тревоге свадебной и сладкой…  Как я, не находила места.  Войдя в твой монастырь.  Украдкой.    БЛИЖЕ К ВЕЧЕРУ…    Облака собираются в стаи.  Электричкой потянутся месяцы.  Ближе к осени лето повесится.  Ближе к вечеру сердце оттает.    Топчет ноженьки дрёма босая.  Спросит друг: «Почему – ближе к вечеру?  Вроде, в мудрости утро замечено»  Буркну: «Вроде-Володи бывает»    Разве другу расскажешь, что ночью,  там, где звёзды падут в небо росами,  не ответами и не вопросами –  мы мечтами легенду упрочим.    Взгляд ночи. Утвержденьем, вопросом?  Тело пахнет желанием, порохом.  Снишься мне. Снюсь тебе. Сладким ворохом  сны любовные топчут покосы.    До рассвета всё серо расцвечено.  Утро хлынет туманом и дождиком.  Мы взорвались той ночью. Без поджига.  Сон один на двоих, сладкий боженька.  День пройдёт. Приходи ко мне вечером!    ОДНА УЛИКА    Твой дом ещё угрюмо спал,  в кольцо свернувшись, как собака.  Завалы книг подножья скал  изображали в полумраке.  Лишь тень рассвета по стене  тащила хвост на половицы,  да громко голосили птицы  прощальной песней по весне.  Мой взгляд скользил за потолок,  туда, где просыпалось небо.  И нёбо требовало хлеба –  слов о любви, любви глоток.  Струили белые цветы  сладчайший запах мокрой хвои.  Я обучалась с немотою  справляться ясным словом ТЫ.  ТЫ – выдыхала сон на свет.  ТЫ – перехватывала эхо.  Мне эхо отвечало: «Ехать  тебе пора, мечтать не след.  Не след рукой ловить лучи,  играющие с праздной пылью.  Здесь не Москва и не Севилья.  Здесь все молчат. И ты молчи»  И я молчала. Слов толпа,  сгрудившись в области гортани,  всех ублажить мечтала данью,  лишь бы узнать: «А где тропа?»…  Твой дом, проснувшийся на миг,  лизнул мне на прощанье руку.  Я тайно унесла разлуку,  (прости мне кражу, нет улик)  Взамен тебе оставив скуку  (одна улика – птичий крик…)    В ЗАРОК    Мы в душные залы улиц  вступали солистами Рая.  Над чёрным шоссе без края  здесь мост нависал, сутулясь.    На этот мост, как на небо  взлетали мы, не замечая,  идущих в толпе до чая,  до мест, до зрелищ, до хлеба.    Был выход наш на поклоны –  за всё нам хотелось награды!  Ночей, состоящих из радуг –  за снег помех телефонных.    За зябкую дрожь на крыше –  объятий порывистых, нежных.  Ах, где наш скворечник, где же?  Иди же, поближе…ближе…    От Долгих прудов – прохлада.  Тот камень Иерусалима –  в зарок. Костерок. Без дыма.  Я помню.  А что ещё надо?    ЕЩЁ ОДНУ ОСЕНЬ…    Дождями запойное лето.  Мой сад отсырел до корней.  Давно я мечтаю о вето:  себе – на тебя. Так больней    и слаще разлука навеки.  И горше, полней пустота.  Моей одинокости Мекка  сродни твоей воле крота.    Двух зим, пару вёсен тревожных,  двух яростных лет – за глаза.  Ещё одну осень стреножить?  О, Боже… Я – против! Ты – за?    Закат подтвердит молчаливо  (стихами закормленный кат!)  твою правоту. Где-то сливы,  срываясь, о травы стучат.    Спросонья вздыхают качели,  ворчит на исходе гроза:  «Да как вы могли, как посмели  любить, не любя? Пустомели!»  Стихи, перезрев, облетели.  Все – против. Всё – против.  Мы….За!    ПОСТСКРИПТУМ    Постскриптум. Поскрёбыш заветного слова.  Залатанный наспех спасательный круг.  Поставлена точка. Но тщанием снова  натужной надежды нежданный испуг.    Зачем не ладонь протянула, а локоть  до срока подставила? Чтоб суета  не выкрала слово. Воровка-сорока!  Судьба-лежебока – перо из хвоста.    Всё пост. Постарайся не плакать, голубка!  Всё скрип. Да поскрёб. Ржавых перьев бекар.  На…некуда!…после – короткая юбка.  Над…некому!…скрипкой колдует Элгар.    Струну перережет смычком и разбудит  желанье – за ветром в погоню. Лови!  Последыш предчувствий, зародыш прелюдий –  Постскриптум. «Привет (как прошенье!) любви».    «Привет любви» - скрипичная пьеса Э. Элгара, оп. 12