Бабочке, которую поэт увидел
на улице Эдинбурга
Глупышка в шутовской одежде,
Зачем спешишь сюда в надежде
Сверкнуть красою летних блесток
На Эдинбургский перекресток -
Юдоль двуногого народа?
Шустра, хоть червь ты по природе,
Летишь, подобно сельским сэрам,
Учиться городским манерам,
Новинки моды и фасон
Нести для суетных персон.
Пусть франты, модницы пока
С презреньем смотрят свысока
На тех, кто обречен, увы!
Смиренно ползать средь травы.
Но можешь ты, расправив крылья,
Вспорхнуть над царствием рептилий
И модницей неукротимой
Парить над куколкой родимой.
Тебе форсить природа мило
Лишь на день крылья одолжила.
В ее нарядах ты пока
Так далека от червяка,
Но вечно докучают мысли
О кратковременности жизни.
Подобно братьям разноперым,
В павлиньих перьях черный ворон,
Как ты, снует и там и сям,
Ликуя ласковым лучам.
Бальзам живительный навстречу
Струит, когда настанет вечер.
Когда же хлещет дождь спорее
В порывах злобного Борея,
Бродяги с улиц и полей
Спешат укрыться поскорей,
Не замечая за собой
Укоров, брошенных судьбй,
Не зная жизненных угроз,
Не ведая шипов у роз.
Бедняжка бабочка! Как грустно!
Вернись обратно в рай капустный.
Как поддалась ты на уловки?
Ведь сыр бесплатный - в мышеловке.
С чудесной музыкой небесной
Сравниться ли оркестр местный?
И можно ль здесь цветок найти,
Чтоб маргаритку превзойти?
Когда грохочет град сердито,
Капустный лист - твоя защита.
Ютится трепетная фея
Под козьим лопухом, робея.
Кто майской бабочке готов
Из жалости дать тихий кров?
Судьбы суровой отголоски
Сорвут серебряные блестки,
Которые, увы, я вижу,
Прекрасней красок из Парижа.
Спадут блестящие покровы
Ты станешь гусеницей снова.
Такой же рок владельца ждет,
Кто бросил дом и огород.
Таков политика удел,
Кто оказался не у дел.
Таков министров ждет финал,
Кто взятки без зазренья брал.
И будет гол он, как сокол,
Убогим будет дом и стол.
Он от нужды, в конце концов,
Уйдет тропою праотцов.
И такова судьба была
Ведущих грязные дела.
И так кончаются проделки
Живущих не в своей тарелке.
Отец мой бедный фермер был
Роберт Бернс (1784)
Отец мой бедный фермер был,
Вся жизнь – поля и грядки,
И он любил и мне вдолбил
Приличья и порядки.
Он завещал быть честным мне,
Хоть вечно был без денег:
Чье сердце честно не вполне,
Тот – лодырь и бездельник.
И вот, намеченным путем
Я в мир пустился тесный,
А в нем зачем быть богачом,
Уж лучше быть известным.
Талант мой не из худших был,
А также обучение,
И я решил по мере сил
Исправить положение.
Искал пути, но не найти
Судьбы расположения,
И как всегда, ждала беда
На каждом направлении.
Бывало, враг загнал в овраг,
Был у друзей в забвении,
И только вот достиг высот -
Я снова в унижении.
И я стенал, когда узнал,
Что тщетны заблуждения,
Мечту отмел и я пришел
К такому заключению:
В былом – зола, в грядущем - мгла,
Добро иль зло таятся,
Но час земной всегда со мной -
Им надо наслаждаться!
Кто подсобит, кто ободрит,
Кто обогреет словом?
И только пот и тяжкий труд
Мне достаются снова.
Паши и сей, и жни, и вей –
Вот от отца наука.
Закон такой: хлеб трудовой -
В судьбе благая штука.
Сквозь темноту и бедноту
Всю жизнь бреду в итоге,
Но в долгом сне придется мне
На век отбросить ноги.
Хоть суетись, хоть расшибись –
Заботы не убудет.
Живу одним текущим днем,
А завтра – будь, что будет!
Н весел я, мои друзья,
Как царь в палате пышной,
Хотя злой рок меня стерег
Со злобою привычной.
Вот дребедень: не каждый день
Дает мне хлеб насущный,
Его вполне довольно мне,
И наплевать на случай!
Когда, порой, труд скорбный мой
Сулил мне денег малость,
Но и тогда со мной беда
Нежданно приключалась
От неудач, от незадач,
По глупости тем более,
Пусть сотня бед, причины нет
Страдать от меланхолии.
Кто знает всласть богатство, власть,
Напрасны их стремленья,
Сколь не имей, тем алчность злей,
Тем больше искушенья.
Будь он богат, будь он магнат
Среди благоговения,
Но чист душой народ простой,
Ему мое почтение!
Обращение к Эдинбургу
Роберт Бернс
Эдина! Трон шотландской славы!
Привет дворцам твоим и башням,
Где суверенная держава
Возникла под стопой монаршей.
Твои напомнили цветы
Мне Эйра берег незабвенный,
Я брел вдали от суеты,
Искал покой в тени почтенной.
Богатства золотой поток
Труды торговли приносили.
Здесь элегантности урок -
Архитектура гордых стилей.
Здесь Правосудие высоко -
Весы и жезл возносят руки,
Здесь Знания с орлиным оком,
Обитель скромная Науки.
Сыны Эдины, словно братья,
Раскроют странникам объятья
Свободны мысли их и взгляды
От рамок сельского уклада.
К чужому горю не жестоки,
Горды заслугами своими.
Пусть не иссякнут их истоки!
Пусть зависть не порочит имя!
А дочерей твоих черты
Светлы, как утренний рассвет,
Чисты, как белые цветы,
Милы, как радости привет!
Заворожило Музу вновь
Красы небесной озаренье,
Любуется сама Любовь
Своим божественным твореньем!
Там, в вышине, над сизой мглою,
Как седовласый ветеран,
Мерцает замок над скалою
В глубоких шрамах древних ран:
Хоть стены мощные дрожали
Неоднократно с давних пор,
Они нередко отражали
Былых захватчиков напор.
И я смотрю с благоговеньем
На купол, выросший вдали,
Где с благородством и почтеньем
Когда-то жили короли:
Увы, как пали времена!
И в прахе имя королей!
А их несчастная страна
Бездомно бродит средь полей!
Клокочет в сердце гордый нрав,
Здесь предки бились, осмелев,
Когда Шотландию поправ,
Поработил кровавый лев.
И даже я, кто песнь слагал
На дедовском наречии,
Тот рев ужасный услыхал
В заветной отчей речи!
Эдина! Трон шотландской славы!
Привет дворцам твоим и башням,
Где суверенная держава
Возникла под стопой монаршей.
Твои напомнили цветы
Мне Эйра берег незабвенный,
Я брел вдали от суеты,
Искал покой в тени почтенной.
|
