Portfolio

Елена Новикова

Две Лилит

(Из серии «Компьютерные сказки»)

...Словно вправленный искусной рукой пупок, кнопка исчезла в брюхе компьютера. Бобби Барабек дожевал черный полуметровый батон с перченой ветчиной, проложенной солеными огурчиками, и достал новый - целый, длинный - с добрый метр. Мастерски распоров его вдоль на две части, он смазал каждую маслом и щедро полил золотистым абрикосовым джемом. И только после этого выглянул в окно.

У подъезда стояла машина. Огромный кадиллак, которым он пользовался только в такие дни, как сегодня, когда ему предстояла масса важных встреч и церемоний, требующих коричневого костюма, бледно-кофейной рубашки и бежевого галстука с коричневыми ромбами, заколотого золотой булавкой с крупным опалом в виде сдвоенного ромба.

На носу - очки в дорогой оправе со стеклами, принимающими на улице - цвет его костюма, а в помещении - рубашки.

Кадиллак, к сожалению, цвета не менял, но выглядел так, словно и его подбирали к галстуку и очкам... Что поделаешь: президент ассоциации четырех крупнейших банков страны должен выглядеть безупречно.

День предстоял трудный. Деловой завтрак с министром транспорта (трижды за последние два месяца поднимать цены на бензин безнаказанно непозволительно даже постоянному партнеру в бридж), участие в церемонии открытия сети отелей “Барабек”, подписание договора о присоединении пятого банка, не справившегося с конкуренцией банковской ассоциации “Барабек”.

Потом - приятная передышка: встреча в бассейне с компанией кинозвезд, опекаемых лично Бобби Барабеком, совещание у Президента страны, пресс-конференция. Но все эти мероприятия он готов был выдержать только ради вечернего приема в посольстве, где вот уже одиннадцать месяцев официанткой работала рыженькая Лилит Миллер - женщина, которой предстояло стать его четвертой женой, если, конечно, ему удастся уговорить ее, в чем он, впервые в жизни, сомневался - и потому робел, как девица на первом балу. Эта капризная несносная истеричка, малообразованная и невоспитанная - “очаровательное дитя джунглей”, как любил называть ее Барабек, за восемь месяцев тесного знакомства выпила из него соков на добрых десять лет жизни и денег, на которые другая могла бы прожить, отнюдь не бедствуя, всю оставшуюся жизнь, ежеминутно молясь о здоровье благодетеля. Лилит же лишь дважды скороговоркой пробормотала что-то похожее на благодарность: когда он показал ей особняк в двадцать комнат, который через месяц будет принадлежать ей, и вторую машину (“потому что она страсть как любила розовый цвет”). Кстати, уже на третий день он не видел этой машины и на все вопросы так и не добился вразумительного ответа.

...Вспомнив об этом бесенке, который при всем при том ухитрялся за одну ночь заставить Барабека почувствовать себя то счастливейшим, то - несчастнейшим человеком на свете, причем не один раз, - он решил срочно послать секретаршу, Дэзи, в цветочный магазин.

- Дэзи, позвоните Роберту и попросите сию минуту прислать мне с посыльным чайную розу. Да-да, розу, цветок такой. Я что-то непонятно объяснил? А еще лучше - окажите любезность, спуститесь сама. Я верю в ваш вкус. Вы видите мою рубашку? Мне бы хотелось, чтобы роза была точно такого же цвета.

Безмолвная мумия по имени Дэзи Льюис, новая секретарша Барабека, поджав губы, вышла из кабинета.

Она была права. Этой Лилит - что зеленое с розовым, что оранжевое с голубым... Вкуса ей Бог явно недодал. Ничего, зато в другом был более чем щедр... К тому же... у него-то со вкусом все в порядке!

... Мистер Барабек не терпел проволочек - и об этом знали все. Если мероприятие с его участием не начиналось точно в назначенный час, секунда в секунду, оно переносилось на другой день и уж точно Бобби Барабека там не было. Впрочем, такое случалось чрезвычайно редко. В этот день, во всяком случае, все шло по четкому графику, без сучка и задоринки. Но это вовсе не гарантировало удачи в последнем пункте дневного расписания - свидании с Лилит. Ей было наплевать на его принципы, на его болезненную страсть к пунктуальности, на его распорядок. Ее не пугал его скрежещущий голос, от которого содрогались боссы самых крупных компаний, вжимая голову в плечи до практически полного ее исчезновения... Ее не волновали точность, симметрия, мировая гармония. Она могла уйти из дому за час до ею же назначенного свидания - и до утра уже не появиться - причем, попробуй спроси, где и с кем она провела ночь! А в другой раз - просто не открывала дверь, хотя он слышал, как она смеялась, болтая с кем-то по телефону. Она знала, что долго злиться на нее “ее худенький бедненький Бобби” не мог.

Стоило Барабеку войти в ее комнату, запинаясь о разбросанные тапки, зацепляясь за раскиданные колготки и лифчики, Лилит подкрадывалась к нему с грациозностью обезьянки, ловко доставала из-за спины ножницы и медленно, сладострастно высунув язычок, срезала пуговицы с его пиджака, на мелкие кусочки разрезала галстук, неизменно хлопая в ладоши в тот момент, когда опаловая булавка шлепалась с шумом на кафельный пол, затем разрезала рубашку и ловко срезала пуговицы с брюк. Пока он ловил падающие брюки, аккуратно снимал их, аккуратно складывал всю свою одежду на стул, - чертовка молниеносно раздевалась и, потягиваясь в постели, посмеивалась над его медлительностью.

Уже через час Барабеку казалось, что испорченный костюм - дешевая плата за победу в битве - не на жизнь, а на смерть - с ее ненасытным телом.

Увы, в последнее время встречи становились все реже. И уж точно - не по его вине. Но сегодня он был настроен решительно...

***

...Ключ с шумом повернулся в замке и дверь распахнулась.

На пороге стояла Лилит - толстая приземистая женщина с усталым лицом. Серые волосы облепили ее лоснящеяся от пота лицо, глаза были красными от яркого света, а руки - от тяжелой работы.

Она прошла в его комнату, освещенную голубым сиянием экрана. В нос ей ударил тяжелый смрад. Она стремительно распахнула окно и бросилась вон из комнаты, ударившись, как всегда, об острый угол сотрясающейся от храпа кровати. На мужа она не взглянула, да и что ей было смотреть? Места для нее на этом двуспальном ложе давно не было. Жирная туша два на два весом в сто пятьдесят восемь килограммов лежала по диагонали, прижимая к уху недоеденный метровый багет, смазанный посередине маслом и обильно политый земляничным вареньем. Волосы на голове были выпачканы красным, так что казалось, что некий злодей только что проломил Барабеку череп чем-то тяжелым и острым.

Через несколько минут, приняв душ и наскоро поужинав, Лилит вернулась в спальню мужа и села к компьютеру. Привычным движением щелкнула клавишей мыши. Ну, точно. Картина знакомая. Бобби Барабек спал в своей роскошной односпальной кровати, накрытый шелковым покрывалом. Одежда его висела на спинке стула, а молодая рыжеволосая красавица, тоненькая и гибкая, свернулась калачиком у него в ногах. Ее хитренькое, почти детское, лицо сияло от предвкушения долгой счастливой жизни - без проблем и нужды, полной разрезанных галстуков цвета топленого молока.

Лилит реальная усмехнулась и вновь щелкнула мышкой. Стрелка побежала по компьютерной спальне. Чик - и оба укрыты сползшим одеялом. Чик - и разбросанные вещи аккуратно сложены на стуле. Чик - и пуговицы пришиты к пиджаку. Чик - и удалены следы разрезов на рубашке и галстуке - так, словно та и другой только что куплены в дорогом магазине.

Заодно, движимая материнским инстинктом, она “привела в порядок” его “компьютерные” трусы и “постирала” и “отгладила” вещи компьютерной Лилит. А как же? Завтра оба они должны быть во всеоружии. Когда Бобби увлекается очередной компьютерной дивой, всегда называемой им по имени жены “Лилит”, - он становится тихим и покладистым и на некоторое время забывает о супружеских обязанностях по отношению к любящей его, но давно уже лишь платонически (на другое сил не хватает), Лилит.