Portfolio

Александр Сальников

Сальери, Моцарт и гениальные потомки

(Открытое письмо к дискуссии)

1.
Принцип непонимания

Начну издалека. Когда-то кому-то Вольтер сказал, мол, "я не согласен ни с одним вашим словом, но готов умереть за ваше право высказывать свое мнение". Может, цитата и не совсем точная, но смысл передан верно. Это вольтеровское высказывание можно считать принципом демократического цивилизованного диалога. Однако этот принцип еще не гарантирует взаимопонимания оппонентов.
Почему? На этот вопрос с предельной ясностью ответил другой классик, автор великолепного "Мартина Идэна". Он сказал, что "пока белый человек остается белым, а черный - черным, они не поймут друг друга". Народная же мудрость еще более категорична: "сытый голодного не разумеет".
Это я к тому, что в подобных посылах коренится принцип непонимания. И базируется он на нежелании расстаться со своими догмами, следовательно, - на нежелании понять оппонента.
Ведь для понимания, прежде всего, необходимо желание понять точку зрения другого человека. Многие же спорящие, к сожалению, слышат только себя и поэтому не могут понять собеседника. А в результате, спор становится напрасен, он ни к чему не ведет.
Но стоит оппонентам захотеть понять друг друга, и их мозги начинают работать в одном направлении.

2.
Не поймите меня неправильно

Передо мной на столе лежат распечатки из альманаха "Порт-фолио" с обсуждением моего эссе "Оправдание Сальери" ("Порт-фолио" № 80). И вот о чем я подумал. Знаете, какой самый нежелательный вопрос для писателя? Когда читатели спрашивают его: "Что вы хотели сказать этим произведением?". Или еще хуже, когда говорят: "Ну и что? Я ничего не понял!".
Я всегда терялся в подобных ситуациях. Мне казалось, что всё, о чем хочет сказать писатель, он выливает на бумагу. Хорошо или плохо это у него получается - дело его таланта. А вот то, что в его произведении видит читатель, - это уже дело таланта читателя. И, если читатель не понял, "что хотел сказать автор", или еще хуже - вообще "ничего не понял", так это, возможно, характеризует не писателя, а читателя. Х
С некоторыми читателями моего эссе я нахожусь в подобной ситуации. То есть ломаю голову, чтобы объяснить, почему назвал эссе именно "оправданием", и никак иначе.
К моему сожалению и удивлению, один из читателей настойчиво отказывается понимать, "в чем оправдание" моего Сальери. А значит, не понимает он и того, с какой целью я вообще взялся за трактовку пьесы Пушкина "Моцарт и Сальери". Что ж, попытаюсь объяснить еще раз.
Дело в том, что, когда я читал литературно-критические работы по этой пушкинской пьесе (например, философа Ивана Ильина и других русских авторов), то понял, что никто из них не рассматривал пушкинского Сальери как гениального музыканта, как гения вообще. Это навело меня на размышления. В пьесе Пушкина я находил совсем не то, что видели в ней критики. Данное противоречие и подвигло меня к написанию эссе, в котором я изложил свою идею. Смысл идеи сводится к следующему: пушкинский Сальери приговорен к посредственности вовсе не Пушкиным, а легковерными критиками. Этот приговор я попытался опровергнуть, то есть оправдать Сальери как гения. Поэтому и эссе назвал "оправданием".
В эссе высказана и доказана мысль о том, что в пьесе Пушкина Сальери именно гений. Гений, совершивший злодейство. Я доказываю (но, видимо, не совсем убедительно), что именно таким его должен был воспринимать сам Пушкин. Конечно, как сказал другой читатель, это всего лишь моя точка зрения на предмет. Но серьезных опровержений этой точки зрения я пока не встречал, и буду рад узнать, если кто-нибудь до меня уже высказал подобную идею.

3.
Ответственность за гениальность

Что касается самой пьесы "Моцарт и Сальери", я уверен (и тут я не одинок), что эта пушкинская вещь совершенно уникальна, как в литературе, так и в культуре русского народа. Не случайно до сих пор она вызывает так много споров. Вопрос о гениальности и злодействе - лишь один из существующих. Но и он бесконечен.
Читатель, который не понял, в чем мое оправдание Сальери, возражал с иронией, что "Пушкин мог бы и про вымышленного Васю Пупкина написать, что тот был на самом деле гений, а потом придумать, что он, например, на самом деле был бездарностью. Вот такой парадокс. Чтобы парадокс разрешить, мы, читатели, примеряем его на реальную жизнь. Ищем прототип, чтобы был гений и в то же время бездарность. Иначе не интересно".
Ах, как опрометчиво сказано! Что-то мне подсказывает, что не стал бы Пушкин писать про Васю Пупкина. А если бы даже и стал, то проблема от этого не исчезла бы. И хочется спросить уважаемого читателя, где бы он стал искать прототип этого самого Васи Пупкина, если уж без этого ему "не интересно"?
Ну и потом, что значит: "гений и в то же время бездарность"? К этой мерке не подходит ни вымышленный (пушкинский), ни исторический Сальери. И в моем эссе такого определения уж точно нет.
Что же касается прототипа, то есть исторического Сальери, мне, пожалуй, ближе точка зрения другого читателя, написавшего, что музыкант вовсе "не нуждается в оправдании". Я бы с удовольствием с ним согласился, если бы в жизни все было так просто, и честный человек действительно не нуждался бы в защите. Но это, к сожалению, не так.
Кстати, могу сказать, что наиболее объективное и интересное исследование о музыканте написал поэт Борис Кушнер из Питтсбурга (статья "В защиту Антонио Сальери", "Вестник" №14, за 1999 год). Под каждой мыслью этого исследования я готов поставить и свою подпись. Советую прочитать статью Кушнера всем, кому интересна судьба Антонио Сальери.
Но в своем эссе я рассматривал лишь литературного героя.
Однако мой милый критик, говоря о Васе Пупкине, сам того не подозревая, затронул еще один серьезный вопрос, касающийся этой уникальной пьесы Пушкина. В своем эссе этот вопрос я не рассматривал, но сейчас, думаю, стоит коснуться слегка и его. Речь идёт об ответственности творца за свое творение. Так сказать, за свои слова.
Проблема тут не в том, что Александр Сергеевич взял в герои пьесы исторические лица. Это его право. Проблема в том, что он построил свою пьесу на непроверенном и явно клеветническом факте, а значит, практически сам оклеветал историческое лицо перед потомками, не предъявив для доказательства обвинения никаких мало-мальски весомых аргументов. И тем страшней клевета, чем гениальней ее автор. А в гениальности Пушкину отказать трудно.
Поэтому в данном случае, думаю, лучше бы уж он, действительно, написал не о Сальери, а о каком-нибудь Васе Пупкине. Проблема эта, согласитесь, не менее серьезная. Вот вам и гений, и злодей в одном лице. По сути, Пушкин также "отравил" Сальери (память потомков о нем), как и Сальери в пушкинской маленькой трагедии отравил Моцарта. Только Сальери стал отравителем - в пьесе, а Пушкин - в жизни, хотя яд его - слово. Но мы-то знаем, что это так же смертельно.
Вопрос до сих пор остается открытым. Пушкину никто не предъявлял обвинений, потому что никто не хочет видеть в этом злодейство, да и говорить об этом не принято.

4.
Насколько гениальны гениальные злодеи

Много сомнений у читателей вызвала моя фраза: "народ всегда отвергает зло, а вместе с ним и его носителя, будь тот даже гений". В качестве контраргумента всегда приводили выдающихся правителей прошлого. И чаще всего упоминали о феномене народной любви к Сталину.
Попробуем рассмотреть вопрос не только с высоты сегодняшнего дня, но и в его историческом ракурсе. Ведь в то время, когда народ "обожествлял" Сталина, массы просто не видели в нем злодея, да и не знали о многих его злодеяниях (которые, кстати, творил ведь не он сам, а его приспешники). Очень немногие, которые знали Сталина ближе, чем народ, поверьте, вовсе не восхищались им, и вряд ли вообще считали его гением. Это же можно сказать и об остальных тиранах (Гитлер и прочие). И тут, мне думается, оппоненты, скорее всего, путают любовь со страхом. Во всяком случае, я очень сомневаюсь в искренней любви народа к тиранам.
Теперь, что касается их гениальности. О том, кого считать гением, а кого нет, можно спорить бесконечно, но так и не прийти к единому мнению. Лично я считаю, что гений есть в каждом человеке. Но разговор не об этом. При споре о "гении и злодействе" в первую очередь встает проблема морали, а не одаренности. Но мораль и политика - вещи трудно совместимые. Поэтому при споре о гениальности и злодействе приводить в примеры политиков-тиранов и называть их гениями, пусть даже и злыми, мне кажется, слишком спорным аргументом. Хотя тут я не буду категоричен. Если кто-то считает Сталина гением, что ж, это его дело.
Мне важно другое - доказать, что "народ всегда отвергает зло, а вместе с ним и его носителя, будь тот даже гений". Думаю, что это будет не так уж сложно. Для доказательства я хочу предложить оппонентам всего один единственный вопрос. Пусть все, кто считает Сталина (Гитлера, Муссолини…) гением, ответят сами себе (только честно!), согласны ли они сегодня жить в стране, где бы правил такой гений, как Сталин? Если ответом будет "нет", тогда им все-таки придется признать, что "народ всегда отвергает зло, а вместе с ним и его носителя, будь тот даже гением".
А вообще, все это очень неоднозначно. И всегда найдутся люди, готовые заявить, что они не согласны ни с одним моим словом. Но найдутся и их оппоненты.

Обсудить этот текст можно здесь