Portfolio

Елена Тихонова

Мэри Поппинс в тылу врага.

Эпизод номер четыре.

- А к нам Пуся через две недели приедет, - сообщил Вовочка, прервав процесс решения задачи по физике.
Поскольку за последние пять минут это было уже пятое вербальное сообщение, не относившееся к постигаемому предмету, я по- простецки рявкнула: "Доделай задачу молча!" И стала вспоминать, что слово "Пуся" в сочетании с глаголом "приедет" я уже слышала от Гали. Если приезд Пуси за две недели до оного присутствует в голове у ребенка, значит, с ее приездом для Вовочки связано что-то очень важное. А, следовательно, и для меня.

Надо заметить, что еще в начале "педагогической" работы я прекрасно отдавала себе отчет в некоторых своих будущих этических проблемах, связанных с неизбежностью проникновения в реалии жизни чужой семьи. Я решила, что, даже если мне придется что-то знать в части этих самых реалий, то я просто не буду иметь о них ни мнений, ни суждений. Не то, что не высказывать их кому-либо, а действительно не иметь. Если, конечно, эти реалии не были связаны с моими обязанностями. За образец я выбрала себе образ кинематографического английского дворецкого. Это, естественно, как оказалась, было проще решить, чем сделать. Семья, школа и улица существуют как разные пространства только на бумаге. Жизнь на части не делится. Жизнь человека, семьи - это одно целое. И нет таких реалий в семье, которые не отражались бы на жизни ребенка в школе. И нет реалий школьной жизни, которые бы не находили отражение в жизни семьи.
Вот только интересно, почему я так отчетливо все это стала понимать только сейчас, когда занимаюсь с чужим ребенком? Где я была, когда моя дочь училась в школе?!

Загадочная Пуся оказалась Галиной мамой, Вовочкиной бабушкой и весьма неординарной личностью, судя по рассказам Гали.
Итак, Пуся. В прошлом - яркая обитательница театрального бомонда, женщина стальной воли, сила которой помогла ей вырваться из цепких объятий убийственного медицинского диагноза. Обладательница многочисленных "ручных" талантов : ювелирные поделки, изготовленные, ею "под настроение" носили дамы "из сфер". У Пуси на даче, где она преимущественно жила, наплевав на климат, ежегодно вызревал виноград. А еще, она была единственным человеком, которого "боялся" Вовочка. Кое-что в Галином рассказе -прелюдии к приезду Пуси меня насторожило.
Это "кое-что" относилось к области и истории взаимоотношений "мать-дочь". Судя по всему, Пусины воля и принципиальность, а также очень высокая озабоченность собственным имиджем, свойственная многим, так называемым, "людям искусства", оборачивалась зачастую страшными, жестокими поступками по отношению к детям.
Один из рассказанных эпизодов меня поразил до практически физических, болезненных ощущений от его восприятия. Оказывается Галю, красивую и современную женщину, после девятого класса грохнул какой-то дисбаланс обмена веществ. На каникулы ушла, как пел Вертинский "девчонка, звезда и шалунья", а первого сентября в десятый класс пришла туша, весом больше центнера. Звезда превратилась в парию. Пария превратилась в макивару для отработки ударов-острот и прочих подростковых школьных жестокостей.
Особенно извращались в жестокостях бывшие отвергнутые воздыхатели, мстя несчастной девчонке за уязвленное в прошлом году вызревающее мужское самолюбие.
А мать стала стесняться дочери. Она просила ее уходить из дома, когда приходят гости. Мать избегала быть с дочерью рядом в любых публичных местах, даже просто на улице. А перед выпускным вечером объявила, что ее "эстетическое чувство" отказывается работать над проектом выпускного платья для такого "чудовища". От этого рассказа я испытала ужас, но благоразумно, как мне тогда показалось, решила, что эта часть семейной жизни уж точно не имеет непосредственного отношения к исполнению обязанностей няни, и не стала утруждать себя осмыслением этих сведений. А зря!

Этот рассказ заставил меня вспомнить один случай недельной давности. Неожиданный визит голодных друзей вынудил меня срочно начать кашеварить в непредвиденных масштабах, и пришлось пойти к соседям с целью позаимствовать перец.
Перед входной дверью был слышен шум, а когда она распахнулась, на меня буквально набросилась их дочка Катька, девятнадцатилетняя студентка престижного экономического ВУЗа. Катька пребывала на пике нервного срыва. Надо заметить, что какое-либо громкое проявление чувств было весьма нехарактерно для всех членов этой семьи. Видимо, что-то произошло из ряда вон…
- Лена, хоть Вы меня поймите! Я больше не могу-уу! Брошу учебу, пойду работать, заработаю кучу денег - и я его ЗАКАЖУУ-УУУУ.
Слезы. Глажу Катьку по плечу и вопросительно смотрю на Алису - Катину мать.
- Это она об отце, - нехотя говорит Алиса, которой мучительно неловко от этой сцены, а, главное, от того, что этот сор, как говорится, вымелся из избы.
- Ну, повой, поори. Лене пожалуйся. Всех позови. Всем расскажи, что ты отца ЗАКАЗАТЬ хочешь, - это появившийся Алексей, отец.
Лешка явно подлил масла в огонь.
- И расскажу-ууу… Всем расскажу, что ты входишь в мою комнату, когда я голая…Бесстыдник старый! Всем расскажу, что ты меня бьешь - вот, Лена, смотрите, у меня синяки на плечах, - заорала Катька, срывая с себя халат.
Синяки действительно были. О, Господи!
- Катюш, успокойся, - забормотала я, запихивая Катьку обратно в халат, - Алис, воды, может ей?-
- Что Вы к ней обращаетесь, - опять взвыла Катька, - она меня понимает. Только не защищает. Она только поддакивает ему-му-му…, - обвинения стали превращаться в прерывистые всхлипывания.
Сдав обессилевшую Катьку с рук на руки Алисе, я поспешила ретироваться, шокированная всем услышанным, а главное, - увиденным.
Лешка бьет Катьку?! Непостижимо!

Интересно, существует ли на белом свете еще явление, обозначаемое фигурой речи " хорошая семья"? До этого вечера я не знала семьи "образцовей", чем Алиса-Леша-Катя. Боже мой, кругом "скелеты в шкафах". И скелеты, я вам скажу, очень нехилые.

-Тетя Лена, а может, мне ногу сломать и в больницу попасть? Или из дома уйти как-нибудь?- сказал Вовочка,вместо "здрасте" на следующий день после уроков.

- Глазастый, кости пожалей. Они еще пригодятся. Зачем ноги ломать, когда мы имеем бредовое состояние. Едем прямиком в дурку. Там тебя подлечат…

- Тетя Лена, Вы не понимаете! Она ж в школу пойдет…-

- Зачем?- опешила я,

- С учителями поговорить, узнать, что да как.

- Да не пойдет она в школу. Успокойся, Глазастик. Мама ей все расскажет. А я добавлю. Так что ничего нового она там про тебя не узнает.

- Вы не понимаете!- повторил тоскливо ребенок. - Она все равно пойдет в школу. Она любит это.

- Володя, похоже, я действительно, не понимаю. Что любит-то? Про двойки и прогулы твои слушать? Так я ж говорю - мы с мамой все-оо ей обрисуем в полноте… Новостей в школе она не узнает… Ну, сходит она, допустим, в школу… Ну и что? Съест она тебя? Четвертует? Это ж бабушка твоя. Она тебя кучу времени не видела. Соскучилась. Ты о чем так трагично, ребенок? Ну, поругает тебя. Впервой тебе? Тебя, что никогда не ругали? В чем проблема-то? И еще хочу напомнить тебе, что я восемь лет в кино проработала. Ты телевизор смотришь? Практически все звездюки божатся, что в школе были двоечниками и хулиганами. Люди творческих профессий из школьных двоек драматургии не делают. Хоть и непедагогично мне тебе это говорить.

- Нет. Бесполезно. Объяснить Вам такое невозможно. Скоро сами все поймете. А может, я у Вас поживу?

- Глазастый, перестань! Твой бред - явно заразный. Видишь, чуть на "красный" не поехала. Будем продолжать - в аварию попадем.

- Хорошо б попали! Это как раз то, что мне сейчас надо! - живо отозвался Вовочка.

Ребенок становился мрачнее и мрачнее день ото дня. Все мои разнокалиберные попытки вывести его из этого состояния однообразно проваливались. Я попыталась поговорить об этом с Галей. Но Володина мама только усугубила мое непонимание:
- Ничего. Ничего. Пусть понервничает. Должен же он хоть раз в шесть месяцев отвечать за свои художества!- сказала Галя, на мой взгляд, излишне плотоядно.

И вот наступил день приезда Пуси. Галя информировала меня, что день будет устроен следующим образом: Галя рано утром встречает Пусю. Потом Пуся и Галя занимаются шоппингом. Потом к концу последнего урока едут в школу. Потом домой. Ко мне, в этой связи, у Гали была только одна просьба: мы с ребенком сразу после уроков должны ехать только строго домой. Моя задача - не допустить никаких задержек и промедлений, к которым, по мнению Гали, будет стремиться Вовочка.
Что ж! Моя задачка мне предельно ясна. Но Пуся! Немолодая, не блещущая здоровьем женщина. После дороги, после магазинной толчеи и суеты. НЕ ЗАЕЗЖАЯ ДОМОЙ - сразу в школу! Круто, однако. Знать бы, зачем…

По дороге из школы Вовочка был бледен, молчалив и мрачен.
- Глазастый! Во-первых, перестань психовать, а, во-вторых, колись : нет ли за тобой в школе каких-нибудь грешков, о которых я не знаю?

- Я не психую. А грешки - они ж у всех есть, - философски ответил Вовочка.

- Ладно. Я плохо сформулировала. Есть ли у тебя провинности перед школой, о которых я не знаю и которые могут быть отнесены к категории принципиальных?

- Да, вроде, нет, - неуверенно ответил ребенок.

Дома Глазастый категорически отказался обедать.
- В этом доме я есть не буду! - театрально заявил он.
Черт! Я стала злиться. Похоже, в предстоящем спектакле все знали свои роли! Кроме меня.

- Хорошо, Глазастый. Меня эти истероидные состояния порядком достали. Кто что, а я буду делать работу, за которую мне платят. Садимся делать уроки!

Удивительно, но в бодром деловом темпе мы изготовили уроки по русскому языку и физике и преуспели в химии.

- Глазастый, а приезд Пуси тебе явно на пользу уже пошел! Если она поживет здесь не две недели, а месячишко, то, глядишь , мы из тебя отличника сделаем!

- Ага! Только я тогда повешусь, а Вы потеряете работу, а …- Глазастый не успел закончить мысль - звук открываемой двери и:

- Мы пришли-иии! Как дела-ааа?- весело пропела Галя, появляясь в дверях.

- Мы уже сделали уроки по русскому, физике, почти закончили химию, - торопливо затараторил Вовочка.

- Вот видишь, я ж тебе говорила, что Ленка - гений, - еще веселей сказала Галя, обращаясь к кому-то в холле. И уже ко мне:
- Иди, познакомлю, смотри - какая у меня мама!

Галя была права. Пуся, ко всем своим выдающимся качествам, оказалась удивительно красивой женщиной. Не, как говорится, "со следами былой красоты", а именно красивой. Красивой той значительной красотой, которую со временем приобретают лица обладателей сильных характеров.
В доме стало хорошо. Мы с Пусей курили и в общих политкорректных выражениях рассуждали о подрастающем поколении. Из шуршащих пакетов на поверхности диванов и столов вываливались существенные обновки, косметика и деликатесы. Галя одновременно накрывала на стол, примеряла шляпки, обувь и кофточки, рассказывала о Пусиных поклонниках… Глазастый был погружен в изучение учебника по химии, лежащего перед ним вверх ногами.
Пришел молодой муж Гали, аспирант с гордым именем Лев. Организовалась общее чаепитие. Почти общее.
- Володя, иди чай пить, - крикнула Галя, - у нас тут - она перечислила кое-что из принесенных деликатесов…
- Не хочешь - ну, как хочешь, хозяин-барин…
- Галь, он обедать не стал…
- Не обращай внимания на эти демонстрации. Пусть сидит, химию учит. Все равно мы его сейчас позовем. И еще. Есть кое-какие неприятные новости.

Галя достала из кармана пиджака сложенный лист бумаги. Это был список уроков, прогулянных Вовочкой с начала четверти. В количестве одиннадцати штук. Честно говоря, мне было весьма странно, что "семья" в лице Гали и Пуси была информирована об этих прогулах только сейчас. Будто пяти было недостаточно, чтобы подать сигнал тревоги! Нет, не понимаю я этих новых лицейских правил!
Три прогула Галя "записала" на свой счет, вспомнив про зубного врача и сдачу анализов, но и оставшихся было слишком много. Особую тревогу вызывали прогулы алгебры по вторникам. Эта алгебра была последним уроком, а предшествовал ей сдвоенный урок физкультуры - плавание в бассейне. Безусловно, что некоторая провокация содержалась уже в самом расписании, составленным таким образом. Наверное, составители этого расписания держали в сознании образы, почерпнутые из бессмертных трудов классиков марксизма-ленинизма, - например, рабочего, отстоявшего восемь часов у конвейера, после чего бодренько отправлявшегося играть на скрипке. А мне сложно было представить себе, как табун гормонально-активных подростков два часа резвившихся в бассейне, чинно одевается и шествует мимо киосков с колой и прочей дребеденью в школу на последний урок алгебры… Но моего мнения составители расписания не спрашивали…
Думаю, что в этом моменте крылась одна из причин, по которым школа явно не торопилась информировать родителей о детских прогулах. Ведь первое, что, по моему разумению, должен был сделать нормальный "родитель" ,это сказать:
" Тетеньки- учителя! А вы сами-то пробовали хоть раз пойти на АЛГЕБРУ (которая последний урок) после БАССЕЙНА? Не пробовали? Так какого…?"
Это не образовательный процесс! Это круговая порука какая-то. Все скрывают свои грешки и переводят стрелки! Однако, все это сейчас не очень актуально и не очень инструментально. Прогулы - есть служебное преступление школьника. И с этой стороны надо сейчас прояснить ситуацию.
Итак. По вторникам я всегда встречалась с ребенком в обычном режиме. То есть через двадцать минут после окончания последнего урока, то бишь, алгебры. Вовочка всегда выходил из школы, причем не один, а в компании таких же развеселых мустангов.
Как правило, ребенок был перевозбужден и разговорчив, но это перевозбуждение я относила на счет бассейна и вполуха слушала сбивчивый треп о том, что на алгебру он опоздал из-за сломавшегося фена в раздевалке. О том, что к работающему фену была очередь, и мальчики, естественно, пропускали девочек вперед. О том, что Оксана сказала, что у него, у Вовочки , "торс, как у Тарзана и что он может быть натурщиком". А Оксана берет уроки рисования и понимает в этих вопросах. О том, что красавица-грузинка Нона из десятого класса уже третий день как проводит большие перемены в беседах с ним, Вовочкой, и из-за этого у него назревают проблемы со старшеклассниками, но он их не боится, а в случае чего он позовет Витьку-фашиста, и пол- Москвы встанет на его защиту…
Я степенно отвечала, что никогда в жизни не была мальчиком, тем более, дворовым, но все имеющиеся у меня чисто теоретические знания о законах дворовой и уличной жизни свидетельствуют о том, что на его, Вовочкиной, физиономии синяки и фингалы должны присутствовать постоянно. И отсутствие оных, меня, честно говоря, удивляет, впрочем, как и многое в этой "новой" школьной жизни…
Короче, симптомов прогулов я не уловила.

- Галя, а тебе известно, зачем были нужны эти прогулы?
- Известно-известно. Ты, Лен, приготовься со стула не упасть. Он пьет. Да-да, пьет. Не один, конечно, а в компании…
- А откуда такая уверенность?
- Ну, это как раз просто. Натаваня - опытный педагог и опытный классный руководитель: поведение, мутные глаза, запах - у нее глаз и нос наметанные. Ну и информацию она получать умеет. Не сомневайся, ей все всё рассказывают, когда она спрашивает. Пьют они компанией четыре-шесть человек, по-разному бывает. Заводилами там двое - Володя и Гиббон, ну ты его знаешь. Инициатива чаще исходит от Гиббона. А Володя покупает в киоске или в магазине эту дрянь, он же там выглядит старше всех. И он ответственный за покупку. Вот такой у нас ребеночек … ответственный… за всё… только на нас ему насрать, - Галя всхлипнула, но взяла себя в руки. - А покупают они знаешь где? Я вот сейчас нарисую… Вот смотри… Вот тут маркет, а вот тут маленький магазинчик, а вот тут киоск. Покупают или в этом киоске, или в магазинчике…

- Галь, погоди. Я не въезжаю в расклад. Ты хочешь сказать, что Натаваня знает, что школьники пьют, знает, где они покупают эту паленую бормотуху, и ничего не делает?!!
- А что она может сделать?
-Как что?! Во-первых, она не должна была скрывать это все хотя бы от родителей. Ты-то, мать, только сегодня об этом узнала. А, во-вторых, если она знает, где конкретно они эту дрянь покупают и, следовательно, ту дрянь, которая им это продает, то реально справиться с этим можно в течение двадцати минут. Максимум - одного дня. Надо только набрать номер местной ментуры, пожаловаться, что в этих местах школьникам бухло продают, и, можно не сомневаться, - менты отымеют эти торговые точки так, что во всем районе нескоро смельчаки найдутся детям продать что-нибудь крепче минералки. Твой Вовка, конечно, высокий и все такое, но он же однозначно школьником выглядит. Вот сволочи! И ведь реальной торговой выгоды - никакой. Сдавать их надо! Только почему Натаваня этого не сделала?

- Лен, не кипятись. Не так все просто. Поступить, как ты говоришь - это для Натавани значит признать, что у них в лицее, а конкретно - в ее классе - школьники пьют. А это все равно, что написать донос на себя. Уверенности - то, что эта информация дальше никуда не пройдет, быть не может…

- Ага. Значит, лучше пусть дети пьют. Значит, лучше будем это скрывать. По возможности, даже от родителей. Пусть дети травятся, но только чтоб девичья честь школы не оказалась затронутой. Ну-ну… А дети будут виноватыми в единственном числе…

- Лен, я вижу, куда ты клонишь. Не надо его защищать. Вот лучше познакомься. Мой брат - Сергей. Сережа. По-семейному, Ёжик. Я тебе о нем рассказывала. И ему о тебе тоже.
- Ежик, это - Лена. Наша Мери Поппинс. Ладно. Пора все-таки с ребенком поговорить.
- Пуся, позвать его сюда? Сама пойдешь? Ладно. Иди. Мы сейчас подойдем. Только Ёжика чаем напоим… Лев, а ты чай уже попил? Еще хочешь?

-Позор!!!- мощно раздался по дому поставленный голос Пуси.

- Галя, может, я пойду, а? Тут у вас все-таки дела больше семейного порядка…

- Лен, если у тебя есть хоть какая-то возможность, то я тебя очень прошу остаться. А то ведь завтра как будет? Я тебе буду все пересказывать… Ребенок будет пересказывать… Вон Лев завтра дома - тоже расскажет. Лучше останься. Ты уже и так член семьи. Лучше сама все увидишь и услышишь. Пойдем туда. Ребенок, как ни крути, должен ответить за свои художества. Ну, хочешь, я тебе за этот вечер заплачу отдельно?

- Галь, перестань. Я остаюсь. Буду нести с ребенком солидарную ответственность. Только Галя, если тебе интересно мое мнение, по-моему, об ответственности говорить еще рано. Очень многое непонятно. Прояснить бы. И желательно не в публичном режиме…

- Поздно уже. Все проясним публично.

По команде Гали вся чаевничающая компания переместилась в помещение, где ребенок нес "ответственность за свои художества".

Мне сразу стало понятно, почему ребенок вибрировал все время с того момента, когда он узнал о предстоящем приезде Пуси. Стали понятны причины его бредовых фантазий о сломанной ноге, автомобильной аварии и желании "пожить у меня".
В воздухе почти материально пронеслась команда "Фас!", исходящая от Гали. Солировала Пуся. Со вкусом и смаком давно не практикующего оратора. В ее выступлении не шла речь ни о школе, ни об оценках, ни о Вовочке, ни даже о пьянках и прогулах. Пуся солировала о себе. Каждое ее предложение начиналось с местоимения "Я" или "Мне":
" Я была готова сквозь землю провалиться… Я никогда не испытывала такого позора…Я в твоем возрасте… Мне и в страшном сне не могло присниться… Мне такой внук не нужен…Я… Мне…. Меня…. Мою…"

Глазастый стоял бледный. Его губы иногда шевелились. Невесть откуда взявшаяся обострившаяся эмпатия позволяли мне понимать эти шевеления. Может быть, он даже хотел, чтобы кто-нибудь прочел эти слова. Чаще других он повторял слово "ненавижу".
Думаю, что в тот момент это слово относилось ко всем присутствующим.
Минут через десять Пусин запал иссяк, и она ушла на кухню курить и допивать чай, не поинтересовавшись, хочет ли внук ей что-либо сказать в ответ.
За дело взялась Галя. Она достала составленный Натаваней список прогулов и стала допрашивать сына по каждому из пунктов. Вовочка неловко изворачивался и врал. Переводил стрелки вины на одноклассников. Галя демонстрировала завидное отсутствие ложной стыдливости и ложных принципов. Она с легкостью набирала номера телефонов школьников, на которых пытался свалить вину Вовочка, и собирала свидетельские показания.
- Алло, это Миша? Миша, это мама Вовы. Ты был на уроке…. А почему? А Вова сказал… Ах, вот как! Спасибо, Миша.
И Вовочку с позором выводили на чистую воду, попутно "сдав" его бредятину одноклассникам. Но, надо сказать, что и одноклассники, к моему изумлению, с легкостью и без сомнений "сдавали" Вовочку.
Ничего в очередной раз не понимаю. В мое время (Пуся, ау!), как минимум, половина восьмиклассников, жутко гордясь собой, порекомендовали бы любопытной мамаше получать интересующие ее сведения у собственного ребенка. По крайней мере, без давления. А Галя, насколько я слышала, ни на кого не давила. А ответы получала легко и в полном объеме. Может, наше общество уже исторически очень далеко ушло от сталинских времен? И эти дети, в отличие от меня, не слыхали о реалии доносов? Не знаю… Но в число доблестей нынешних подростков явно не входит доблесть не быть информатором относительно своих товарищей. Как там Галя давеча говорила? Натаване все всё рассказывают. Теперь, безусловно, верю.

Когда моя собственная дочь, правда, не в восьмом, а в шестом классе принялась просвещать какую-то позвонившую ей мамашу относительно ее дочери, то после завершения этой беседы мой ангелочек с косичками заработал от меня увесистый подзатыльник. На память. А также тираду о том, что, если некая мамаша не в состоянии выстроить отношений с собственным ребенком и вынуждена собирать сведения таким унижающим всех образом, то и нефиг компенсировать такой мамаше недостатки ее умственной и душевной деятельности поставкой сведений. Пусть сидит и думает, как ситуацию исправить, а не трезвонит детям, приучая их к стукачеству. И в дальнейшем пару-тройку раз объясняла свою позицию уже самим мамашам, которые посмели обвинить мое чадо в хамстве. В простых и ясных выражениях.
Вообще мне тогда казалась почему - то, что звонить родителям других детей с целью получить сведения о своем ребенке, - это стыдно. Это все равно, что набрать номер и сказать: "Здравствуйте! С Вами говорит Большая Дура. Я родила ребенка, но оказалась абсолютно недееспособной в качестве матери. Будьте любезны, сообщите мне…"
Конечно, если б у меня возникли предположения, что здоровью или жизни моего ребенка что-либо серьезно угрожает, то через этот, да и не только этот, стыд я бы переступила запросто. Но только в ситуации угрозы…

Но это все мое сугубо личное мнение… Здесь и сейчас все не так.
Здесь и сейчас становится страшно. Галя из-за неуклюжего Вовочкиного вранья все чаще и чаще сбивается с выбранного ею стиля "объективного расследования". Видно, что она в бешенстве. И, к сожалению, причин для этого бешенства более, чем достаточно. Видно, что она готова разрыдаться от бессилия и всей этой несправедливости по отношению к ней. Галя чувствует, что она в тупике, и от этого становится агрессивной. Ее речь все больше напоминает Пусину, и, наконец, становится полностью ей идентична:
" Я в школе… Я никогда не позволяла себе… Мое отношение… Я все делаю…
Я вас всех кормлю… Как белка в колесе… Ни в чем отказа нет… Ты… Ты… Тебя…Тотальный контроль… Никаких концертов… Никаких… Никакого… Я никогда…Тебе наплевать на мать… Только когда деньги нужны… Я буду… Я не буду… Я не позволю тебе…

У Гали из глаз начинают катиться крупные слезы, она бессильно опускается в кресло. Ее эстафету принимает брат Гали - Ёжик.
О Галином брате мне известно, что ему 26 лет, Галя ему предоставляет какие-то возможности заработать на ее бизнесе, а славен он ярчайшим романом с настоящей красавицей-цыганкой. В результате этого романа семья лишилась одного автомобиля, какого-то садового участка и большой части Пусиных серьезных драгоценностей.

Роман был прекращен Галей путем привлечения силовых структур, когда она узнала, что Ежик написал какое-то завещание в пользу этой цыганки. Семья реально неделю провела в осаде. Дом был окружен табором, а сам Ежик бессмысленно вырывался из рук наемных охранников, не выпускающих его наружу, стремился к своей возлюбленной, выкрикивал угрозы. Потом угомонился.
Ежик, особо не фантазируя, сразу взял за образец выступление Пуси:
" Я мужчина, и я должен защитить свою сестру… Я не позволю… Я такой человек…Я не допущу… Я тебя… Я тебе… Я никогда… Я в твоем возрасте… Если ты, то я…Мое слово… Меня не… Я не потерплю… Я тебя уничтожу морально… Мою… Меня… Мне… Я…"

Галя в красивой страдающей позе полулежала в кресле.

Батюшки-матушки, ну зачем, зачем она так поступает?! Зачем она… ? Ведь ребенок далеко не дурак, и она это знает. Он прекрасно понимает, что все присутствующие и выступающие существуют на деньги его матери и что никто из присутствующих ничего не сделает без ее воли. Ребенок прекрасно понимает, что заслужил наказание. Но заслужил ли он, что бы двадцатишестилетний парень так самоутверждался на его проступках? Вместо нормального наказания у ребенка теперь будет куча объективных преимуществ несправедливо обиженного. Что Вовочка порочнее Ежика? Конечно, же, нет! Ой, напрасно…, ой - ой. Такие вещи же на всю жизнь остаются…

По отношению к моей дочке, разумеется , у меня все было не так. Все было точно наоборот. Я вообще нелегитимно приватизировала право ее ругать. И запрещала это делать кому-либо еще. Один раз даже серьезно испортила отношения со своей мамой из-за этого. Когда я считала, что дочь провинилась, то особо не стеснялась ни в негативных оценках, ни в репрессивных мерах, но как львица набрасывалась на того, кто смел ее отчитывать. Человеку, желающему отругать мою дочь мною предлагалось доказать мне, что он лучше моей дочери. Что он лучше нее, отличницы, делает свою работу, что он порядочнее и честнее ее, и так далее. Если желающий этого доказать не мог, то ему предлагалось отваливать подальше с этими желаниями. Я тоже не лучше ее, но я мать. Но это все опять же мое, сугубо личное мнение о материнстве.
Но в том числе и поэтому, мне так дико и жутко смотреть и слушать эту, не относящуюся к сути дела, санкционированную матерью расправу, какую-то страшную реинкарнацию кинематографических старорежимных комсомольских собраний.

И, кстати, Галя же меня здесь сама оставила. Значит, я тоже слово и право имею. Во, идея. Ведь даже бездомного пса на улице защищаю в кое-каких ситуациях. А здесь, хоть и паскудник, и врун, и разгильдяй, но человек же живой. И ребенок. Жалко его…

- Галя, можно мне высказаться? Хочу заметить, что даже у самых жутких убийц, насильников и террористов на суде есть адвокаты. А у Володи нет.

Галя в кресле захлопала в ладоши: " Ничего другого я от тебя и не ожидала. Защищать его хочешь - попробуй! Только трудное это дело. Я вот не вижу ни одного основания для его защиты".

- Дык! А когда я боялась трудностей? Если нет возражений и отводов, то приступаю. Во-первых, обращаю внимание старших и, безусловно, любящих Володиных родственников, что на часах - семь вечера. Рабочий день у ребенка начался в восемь тридцать утра. Он еще сегодня ничего не ел. Ему 14 лет. Тянет на очень серьезное нарушение процессуальных норм. Буду жаловаться в прокуратуру.
Во-вторых, ни один эпизод, связанный с пьянством, не является доказанным. Заявляю протест против того, что любые прочие показания рассматривались судом, как истинные, а слова моего клиента…

Галя не дала мне продолжить.

- Слушай, а насчет еды ты права… Володя, отправляйся на кухню и съешь там что-нибудь…
Глазастый отрицательно замотал головой.

- Прекрати кривляться! Не бойся. Никто из нас с тобой на кухню не пойдет. Только Лена. Адвокат твой. Идите оба на кухню и поешьте. Лен, пусть он поест там, что захочет…

"Пусть поест"! - легче сказать, чем сделать. Вовочка - сын Гали и внук Пуси. Так что театрализованная составляющая присутствовала в его поведении в статусе константы. Ребенок был очень голодным, уставшим. В нем боролись желания достойно ответить, сохранить лицо и просто разрыдаться. Кажется, доминирующим чувством была злость. Я соорудила для него на большой тарелке аппетитнейший натюрморт из наличествующих деликатесов, сделала чай. Вовочка сидел за кухонным столом, обхватив голову руками, и что-то бормотал, слегка раскачиваясь.
- Ненавижу! Всех ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу… Не буду я есть… Я сейчас оденусь и уйду! Ненавижу-ууу!

- Глазастый! Я не знаю, что ты там собираешься или не собираешься делать, но одно знаю точно: нет резона это совершать, не жрамши. Прекрати кобениться и давай трескай. И не думай, что я на твоей стороне. Я считаю, что ты оборзевший щенок с неадекватно завышенной самооценкой. И сволочь по отношению к матери. Ненавидит он всех, видите ли… А я вот сейчас ненавижу Маргариту Пушкину…

- А она здесь причем?- вытаращился Вовочка

- А при том. При том, что ты из ее песен черпаешь образцы своего поведения. "Герой асфальта", тьфу. У этой бабы сейчас все в порядке. Сидит, небось, и дринкает перед ящиком. А тыщи таких же обормотов, как ты, из-за ее песен собираются напяливать свои штаны и косухи и уходить из дома, потому что весь мир смеет не понимать их. Их, до посинения тонкую, организацию души…

- Маргарита Пушкина… Вы не понимаете, - возмущенно заговорил Вовочка с набитым ртом…

Так. Удалось. Удалось, не кривя душой, переключить мысли ребенка на защиту автора текстов песен его любимой "Арии". Ребенок при этом ест. Он уже успел слопать миску грибов, заев их двумя эклерами. Сейчас он уминает копченую свинину, используя вместо хлеба пирожные, закусывая красной рыбкой и запивая все это колой. Подростковый гастрономический рай…

На пороге кухни появляется Галя. У нее такое лицо, что я непроизвольно встаю и перекрываю траекторию ее БРОСКА к Вовочке.
- Галь, что стряслось?- при этом двигаюсь так, что Галя вынуждена перемещаться в холл, подальше от кухни.

Галя сломала или уронила пять или шесть сигарет, прежде чем ей удалось с моей помощью закурить. Выяснилось следующее: пока мы с Глазастым были на кухне, вновь открывшиеся обстоятельства наплескали в огонь даже не масло, а бензин. Просто рояль в кустах для этого вечерочка. Гале позвонила разъяренная мама Вовочкиного одноклассника Ильи. Эта мама потребовала, чтобы Галя забрала Вовочку из лицея, поскольку Вовочка является источником вселенского школьного зла и разврата. В противном случае, эта мама будет ставить вопрос об исключении на уровне всяких инстанций, начиная с лицея, кончая, как я поняла, ЮНИСЕФ. Причиной такого экзальтированного поведения послужили показания Ильи, у которого, судя по всему, сегодня, как и у Вовочки, был не лучший вечер в его школьной жизни. Илья сообщил, что Вовочка приносит в школу СПИРТ (!) и угощает им желающих на переменах в туалете. Не больше, не меньше. Повесив трубку, потрясенная Галя вспомнила, что дома действительно есть литровая бутылка спирта, предназначенная для медицинского использования - компрессов и т.д. Галя бросилась искать эту бутылку, нашла ее и увидела, что вместо положенного литра, на дне булькает, от силы, грамм сто. После чего она ринулась на кухню к сыну.
- Что ты хотела сделать?

- Убить его, - сказала Галя, глубоко затягиваясь.

Вокруг нас стояли участники давешнего "комсомольского собрания" в ожидании Галиных команд.

Я взяла Галю за руку.
- Галя, милая, я тебя прошу, если хочешь, я тебя умоляю: поверь мне, послушай меня и сделай, как я скажу. Все тут измучены, в первую очередь ты. Сейчас ничего не решишь, а главное, ничего не поймешь. Нужна пауза. Тебе с Володей надо поговорить. Спокойно, осмысленно, а главное - искренно. Сейчас это невозможно. Сейчас можно только все портить и мучить друг друга. Прошу тебя - не предпринимай никаких шагов. Возьми тайм-аут. Договорились? Ты же убиваешь себя. И убиваешь отношения с сыном. А ты здесь всем нужна….Надо перестать говорить и хорошенько подумать… Ты сейчас можешь сделать то, о чем сама будешь жалеть. Школа - это не на всю жизнь. Через пять лет вы с Вовкой будете вместе ржать над этой спиртовой историей. Сын и мать - это намного важнее, чем какие-то преступления против школьной дисциплины… Я прошу тебя…

В холле стало тихо. Все ждали Галиного ответа. И тут весьма некстати появился Вовочка. Он, естественно, все слышал, на то он и Вовочка, и, по-моему, счел за благо передислоцироваться из тупиковой кухни в запирающийся изнутри туалет. Его дезориентировала тишина. Он подумал, что в холле никого нет. И ошибся на свою голову. Осознание чудовищного промаха настигло ребенка, когда он занес ногу для следующего осторожного шага. В этой позе он и замер.

- Отрекаюсь!- взревела Пуся.

Этот заводской гудок послужил сигналом к атаке. Началась вторая серия. Только уже без соблюдения очередности и регламента. По-прежнему обвинительные речи акцентировались на местоимениях первого лица единственного числа. Несколько раз звучало противопоставление "мы - ты". Новыми были существительные "вор" и "алкоголик". Губы подростка произносили все тоже слово. Я больше не вмешивалась.

" Я потрясен… Я потрясена…Я в шоке… Я не могу придти с себя… У меня в голове не укладывается…Я в твои годы… Я просто не могу поверить…" - вразнобой громыхало в холле.

Да-а… Ни одного вопроса ребенку. Как это, однако, характерно для современных людей, полагающих себя интеллигентами, - в любых проблемных ситуациях не продвигаться дальше обозначения своих психофизиологических процессов, придавая этому статус осмысленной позиции.

Артподготовка стала стихать. Галя приступила ко второму за этот вечер допросу. Допрос длился долго. Галя опять звонила одноклассникам. И в силу практической форс-мажорности ситуации даже классному руководителю. Натаваня сообщила, что ей тоже звонила мама Ильи, и она, Натаваня, намерена в ближайшее время выяснить все подробности и всех участников этого спиртопотребления. После выяснения была запланирована "разборка" на административном уровне. В таких условиях, естественно, Вовочке не удалось полностью уйти в "несознанку". Он признал, что один-единственный раз носил спирт в школу, и то - совсем чуть-чуть, исключительно для технического использования, для протирки частей какого-то старого магнитофона. Отсутствие большей части литровой бутылки он объяснил разрешенным и рекомендованным ему, Вовочке, употреблением спирта в качестве лекарства "от больного уха". Он пояснил, что большая часть спирта пролилась в ванну, когда он хотел перелить его в маленький пузырек, чтобы удобнее было набирать спирт пипеткой.

Уже немного зная своего подопечного, я решила для себя, что в фактах здесь все правда. Неправда, вероятнее всего, заключалась в пропорциях. Наверное, количество пролитого спирта было преувеличено, а количество принесенного в школу - преуменьшено. И, наверняка, этот любитель сладкой газировки не приносил этот дурацкий спирт в школу именно для питья. Вовочка был воспитан женщинами, для которых предельно важно было ЦАРСТВОВАТЬ на своих территориях - быть главными и популярными. Это их воспитанник. Спирт он приволок в качестве экстремального, провокационного атрибута своего лидерства. А дальше уже сработала провокация - наверняка кто-то изрек сакраментальное: " А слабО…?" И ситуация развернулась по своей логике. Может быть, был и второй раз. Если представить себе, что потрясенные собственной смелостью мальчишки в туалете, откашлявшись и восстановив дыхание, спросили у Вовочки: " А завтра принесешь?", втайне надеясь на отрицательный ответ, то Вовочка, безусловно, обязан был небрежно бросить в ответ: "Не вопрос!". И дальше моему подопечному сам черт был не брат.

К этому времени силы иссякли почти у всех, осталась только возбуждение.
Пуся потребовала, чтобы Ежик отвез ее ночевать к себе домой. Пуся и Ежик уехали. Галя плакала. Ее утешал ее муж Лев.
Кстати, Лев был единственным, кто не участвовал в процессе "несения ответственности Вовочкой за свои художества".

Вовочка и Лев - особый сюжет. Вовочка очень строго держал Льва, своего отчима, на коротком поводке компромата. Лев писал диссертацию и много времени проводил дома. Как сугубый гуманитарий, он был любителем поговорить по телефону на актуально волнующие научные, околонаучные, а также политические и околополитические темы.
Почему-то его телефонными собеседниками все время оказывались молодые девушки, которых он, матерый ученый-историк, накануне своего тридцатилетия темпераментно просвещал на предмет малоизвестных фактов из истории белого движения.
Вовочка беззастенчиво подслушивал эти беседы и в какой-то момент сделал вывод о том, что вполне может основательно порекомендовать Леве не вмешиваться в его воспитание в любом качестве, кроме как в роли группы поддержки. Но Вовочка не был бы современным школьником, если бы он на этом остановился. Когда мы с Вовочкой делаем уроки, ребенок, не поднимая головы от книжки, может запросто гаркнуть: " Левчик, попить принеси!". И через считанные секунды у него на столе появляется стакан сока. Когда Вовочка изволил обедать, то он не стеснялся демонстративно использовать при этом десяток тарелок. На мои внеслужебные замечания о том, что недурно было б не оставлять после себя на кухне такой свинарник да недурно было б помыть посуду, ребенок отвечал, что, дескать, беспокоится не надо, мол, Лев все помоет. И Лев действительно мыл.
Подозреваю, что Вовочка даже умудрялся взыскивать и какие-то деньги с вечно безденежного Льва, но это только подозрения.

Мне пора было самоопределяться как-то в этом кошмарном вечере.
Поскольку Пуся и Ёжик уже уехали, я могла на абсолютно законных основаниях тоже попрощаться, одеться и уехать. Тем более, что поступить так мне больше всего и хотелось. Но! Черт, черт, черт! Произошло то, чего я опасалась, приступая к своей работе в качестве "Мери Поппинс" и от чего я старательно себя предостерегала и предохраняла.

С сегодняшнего вечера я уже лично включилась в эту ситуацию. У меня уже есть "мнения" по этой ситуации в целом, по ее фрагментам и по участникам. Влипла! Ох, тысячу раз прав Федор Михайлович Достоевский, написавший гениальное " сволочь - это тот, кто суетится бесцельно". Кажется, именно этим, то есть бесцельной суетой, меня и тянет заняться.
Я влипла так глубоко, что не могу противостоять нелепому ощущению какой-то нелепой ответственности за происходящее. При полнейшем понимании того, что сегодня я здесь, в водовороте страстей этой семьи, а если завтра Галя решит, что няня им не нужна или не по карману, то меня не и будет. Нет ничего, мягко говоря, глупее, чем пытаться во что-то вмешиваться всерьез в эти вполне установившиеся порядки, установленные зрелыми и взрослыми людьми у себя дома…

Неубедительно убедив себя, что "такими делами" я занимаюсь здесь в порядке исключения, в первый и последний раз, я решила сделать две вещи. Во-первых, удостовериться в отсутствии каких- либо экстремальных и экзальтированных намерений у Вовочки на ближайшую и уже фактически наступившую ночь, а во-вторых, поговорить с Галей, немилосердно воспользовавшись ее усталостью.

С ребенком, я как в воду глядела. Глазастый уже был одет для выхода из дома и, сосредоточенно сопя, шваркал какие-то предметы в рюкзак. Включая коробку с оловянными солдатиками. О, Господи! Действовать надо было быстро. Да и ярость я уже испытывала нешуточную.

- Муси -пуси… Шоу маст гоу он. Нашего циркача весь вечер не было на арене… Циркач спешит исправить это положение и привычно поставить себя в центр… Циркач знает, что будет происходить потом. Потом будут валидолы-валокардины, телефонные истерии и всеобщая паника, Циркач хочет отомстить. Наш лидер Вовочка ,как настоящий мужчина, хочет отомстить матери и бабке. Очень достойно. Ты, что, совсем охренел, дешевка?!

- Мне все равно. Дома я не останусь. Мама - падла, - сказал Вовочка, не по- хорошему спокойно.

- Ага. Мама у него - падла. А ты - чисто-конкретно ангел. Крылышками бряк-бряк. А ты, Глазастый, не просто дешевка. Ты еще и пидор получаешься.

Слава Богу, кажется, попала! Современный ребенок знает, что такое обвинение нельзя оставлять без внимания. Вовочка требует объясниться.

- Сейчас объясню. Дай сюда телепрограмму!

Уже неплохо. Глазастый ищет журнал с программой. Не находит.

- Ладно. Без меня найдешь. Найдешь там передачу. "Найди меня" называется. Так вот в этой передаче люди своих родных ищут с помощью телевидения. Бывшие детдомовцы, от которых когда-то родители отказались. Бросили, выкинули своих детишек-то. А детишки выросли и ищут своих матерей- проституток и алкоголичек. Или просто шалав.
Говорят: "Только пусть найдутся, мы их вымоем - вылечим, накормим, поднимем, спасем… Это ж мать моя, а не кто-то там." А у тебя, мама, которая надысь тебя на экскурсию в Испанию отправляла за 600 евро, значит, падла. Глазастый, книжка такая есть, Библия называется, может, слыхал, а? Так в этой книжке написано, что мать и отца почитать надо. И при этом ничего не сказано, что мать и отец своим детям должны что-то, кроме звиздюлей. А сколько тысяч лет люди хотят и стараются жить по этой книжке, может, тоже слыхал? А, ты ж в Бога не веришь, Библию не признаешь, все люди во веки веков - придурки, один Вовочка - умник. Считает, что у него мать - падла. Если мужчина так говорит, значит пидор он. Как есть - пидор. Короче. Сейчас при мне переодеваешься, разбираешь свою котомку, странник хренов, и в душ, а потом - спать! А я пока с твоей мамой поговорю.
Завтра - если захочешь - продолжим тему, не захочешь - не будем. Сделаешь сейчас все по-человечески, я тебе чаю принесу попозже прямо сюда. С чем-нибудь вкусным.

Уф! Вовочка , подумав, просит меня отвернуться, чтобы переодеться.
Заслуги моей, в общем, здесь нет. Предельно уставший ребенок, совершив необходимый для любого члена этой семьи театрализованный жест, сделал выбор между темной недоброй улицей, самой лояльной из перспектив которой были бы дальнейшие скандалы и разборки, и тепленькой водичкой с ароматной пеной в красивой ванной. Рациональный выбор. Подумав еще, Глазастик просит меня выполнить обещание принести ему чай попозже, а также, если осталось, - колы. От вкусных вещей отказывается. Вовочка приподнимает матрац кровати и приглашает меня посмотреть. Под матрацем лежит целое младенческое сокровище - множество самых разных конфет и мелких шоколадок.

- Это у меня как раз для таких случаев припасено, - поясняет ребенок.

Итак, первая задачка решена процентов на девяносто, если, конечно, Галя не захочет продолжить. Теперь надо разыскать хозяйку. Гали я не вижу, зато наблюдаю Галиного мужа, деловито шествующего по коридору. У Льва в руках поднос, на котором наличествуют наполненные чашка, стакан и какие-то лекарства.
Забираю поднос и прошу Льва подержать на внимании входную дверь, пока мы с Галей будем разговаривать. Лева соглашается легко.

Галя лежит на диване, укрывшись пледом.

- Галя, ты живая? Вот, перехватила поднос у твоего мужа. Хочу украсть минут двадцать из твоего отдыха. Ты в состоянии?- киваю на лекарства

- Живая - живая пока еще. Хотя иногда мне кажется, что тут кое-кто хочет, чтобы я поскорей сдохла. В состоянии. А что ты себе кофе не принесла? Лее-оваа! Сделай Лене кофе и принеси нам пепель…
- Стоп-стоп. Не надо. Я сейчас сама сделаю и принесу. Лева занят. Я ему поручение дала. За входной дверью смотреть. Это надо некоторое время…

Я не успела договорить. Галя резко вскочила, откинув плед.

- А что, Вова куда-то собирался?! Да я сейчас ему покажу сборы…

- Нет-нет, - перепугалась я, что нечаянно спровоцировала ТРЕТЬЮ серию. Нет, не собирался. Просто превентивная мера. Ребеночек-то у тебя с гонором. Мало ли, что…

- Превентивная мера? Ладно. Пусть. Не повредит. Пусть Левчик посмотрит ,- сказала Галя, забираясь, к моему огромному облегчению, обратно под плед. - Я покажу ему сборы! Если он посмеет уйти, то может не возвращаться сюда. Пусть тогда собирает свои манатки и валит из этого дома, куда подальше. Пусть идет жить к своим собутыльникам, своим девочкам, если ему тут не нравится…

Да-аа. Я уже привыкла к тому, что ничего не понимаю в нынешней школе, в нынешних школьниках и их нравах. Но, оказывается, я еще и ничего не понимаю в нынешних мамах.
По моему мнению, текст, произнесенный Галей с некоторой натяжкой, мог относиться к нелюбимому мужу или залетному сожителю. Но к четырнадцатилетнему сыну?!
И не в состоянии аффекта, а лежа на диване… Ничего не понимаю. Может, состояние аффекта у нынешних мамаш - это их постоянное состояние? Либо современные мамаши впадают в состояние аффекта при любом упоминании об их детях?
Мне нужна пауза.

- Галя, я, пожалуй, схожу за пепельницей и кофе. Тебе принести что-нибудь?

- Слушай, в холодильнике есть коробка профитролей в шоколаде, принеси их, пожалуйста. Побалуем себя. Мы это заслужили.

Лева доложил, что Вовочка отправился в ванную. По дороге на кухню у меня возник один вопрос к Гале. А на обратном пути он стал свербеть настолько сильно, что я решила его задать.

- Галя, у меня вопрос есть, не относящийся к делу. Ты в школе - институте какую-либо общественную работу вела? Или там общественную нагрузку имела?

- В школе я была комсоргом, а в институте профоргом. А что?

- Потом скажу, если у тебя еще силы будут. Сейчас о более важном. Галя, я сегодня увидела одно важное обстоятельство, которое видно, наверное, только со стороны, и считаю нужным сказать тебе об этом. Ты и Вовка потрясающе похожи. И внешне, и внутренне. Просто один и тот же человек, но в разных оболочках. Взрослая женщина и четырнадцатилетний мальчишка. А остальное - все одинаковое. Я никогда не видела, чтобы сын так походил на мать. Это ТВОЙ сын, Галя. Ты это чувствуешь?

- Ага. И, что? Я, значит, спирт на работу таскаю из дома? Внешне, может быть, да, похожи… А все остальное сомнительно…

- Галь, если б сейчас не надо было время экономить, я б взялась тебе доказать, что в своем масштабе координат ты носишь СВОЙ спирт в СВОЮ школу. А ты что, серьезно полагаешь, что Вовка таскал спирт с целью устроить коллективную пьянку? Твой сладкоежка утащил спирт, потому что это ему вкусно и здорово?

- Лен, я так распсиховалась, потому, что у Вовки дурная наследственность по части, - Галя пощелкала пальцами снизу по подбородку, - а ты- то к чему клонишь?

- У меня другое мнение. Все эти пьянки к пьянству не имеют ни малейшего отношения. А имеют отношение они к тому, что и ты, и Вовка - лидеры на молекулярном, клеточном, каком хочешь, уровне. Я ж про общественную работу не просто так спросила. И ответила ты так, как я и ожидала. А статус лидера - это такая штука, которую надо постоянно поддерживать и питать. Кидать разные важные вещи в жерло этого лидерства. Это даже из биологии известно. Вот вы и кидаете. Кто что сумеет. Надо ж отдавать себе отчет, в какое время мы… и все такое…Сейчас в восьмом -девятом классах лидерами будут те, кто порочнее, с точки зрения традиционных представлений о добродетелях и пороках. И именно с этим тебе придется иметь дело. Не с пьянством, а с его стремлением к лидерству. Унаследованному от тебя, между прочим. Если есть силы - противопоставляй этому что-то. Нет времени или сил - пойми его, может, даже поддержи в чем-то и контролируй через это.

- И что ты предлагаешь? Спиртом его снабдить?

- Не знаю, Галь. Честно не знаю. Это ж не мой сын. Думать надо. Может, и снабдить. Только не спиртом, а нормальным вином под праздник. И инструкциями, как и что пить, чем закусывать. Это ж лучше, чем они будут пить портвейн за тридцать рублей и запивать газировкой типа "Буратино". Это все частности. Галя, а ты когда последний раз говорила сыну, что любишь его?

- Чтооо? Ну… Не помню… Может, летом в Париже… Может… Не помню… А это-то здесь при чем?

- А Вовка знает, что ты его любишь?

- Здрасьте! Он это и так знать должен. Я столько для него делаю…

- Должен ,говоришь? Ну, тогда он должен также знать, что тебе не нравятся прогулы и выпивка. Тем не менее, это ты сочла нужным дать ему понять сегодня. А любишь по умолчанию. А как ты думаешь, он тебя любит?

-Лен, от твоих вопросов голова кругом… Об этом я вообще стараюсь сейчас не думать…Мне кажется … Год назад я б без сомнения сказала: "Да". А сейчас мне кажется, что ему не надо от меня ничего, кроме денег.

- Во-во. И это в точку. Я ж говорю, что вы похожи с сыном, как две капли воды. Ты, со слезами на глазах, говоришь: "Моему сыну ничего от меня не надо, кроме денег". А твой сын без слез, но, тоже страдая, мне десять дней назад говорит: "Маме ничего не интересно, кроме моих отметок". При этом вы живете не на разных континентах, а в одном доме. Это нормально?

- И что ты предлагаешь?

- Как что? Пойти к нему и сказать, что любишь.

- Когда?! Сейчас, что ли?!

- Именно сейчас. Я обещала ему попить принести. Сделай это вместо меня. Пойди и скажи, что ты его любишь. Скажи правду. Ты ж его любишь? Вот и скажи…

- Нет. Сейчас не могу. Если я к нему пойду, я, пожалуй, что другое ему скажу… Сейчас не могу…

- Ну, завтра скажи…

- Завтра? Завтра будет видно. Если он чего нового не отмочит…

- Ну, SMS- ку ему пошли про любовь…

Галя рассмеялась. Я пожелала ей спокойной ночи, поставила у изголовья уснувшего Вовочки бутылку минералки. Посмотрела на часы. Завтра уже наступило. Пора мне озаботиться проблемами своей семейной жизни.

- И это называется "три- четыре часа в день за приличные деньги?!" - дружелюбно встретил меня супруг. - Догадайся с трех раз, где я видел эти твои заработки…

Между прочим, мне тоже моя работа уже не казалась ни простой, ни высокооплачиваемой.

(Продолжение следует)

Обсудить этот текст можно здесь