Portfolio

Александр Бирштейн

Фонтан Треви
(полумаг)

Попытка внежанровой прозы

***
Больше всего на свете я люблю поздний-поздний вечер, когда все домашние уже разбежались по своим комнатам, уснули, и можно, обойдя жилье, всё закрыв и погасив, укладываться спать. Этот вечерний обход как бы венчает день, и независимо от того, хорошим или плохим он был, совершаю этот обход радостно. Потому что впереди - покой!
О, эти долгожданные, дивные мгновения медленного согревания под одеялом, неспешные мысли, планы или просто мечты, которые приходят именно в такие минуты! Потом сон...
Меньше всего на свете я люблю просыпаться! Как тяжек и нежеланен переход из теплого абсолютного покоя в холодную и зачастую недобрую реальность. И мысли, приходящие в голову во время умывания, завтрака, сборов на работу, как правило, неприятны и грустны. Да и чему радоваться? Труд для заработка, которого все равно не хватает, встречи с людьми, в основном, не очень симпатичными, бездарная тягучесть времени...
Для чего это?
Для кого?
Для себя?
Ну нет!
Дети... Они уже выросли и вряд ли ценят то, что мне сдаётся чуть ли не подвижничеством. Хотя какое это подвижничество? Просто с возрастом развивается некоторый мазохизм, жизнь идет по принципу: чем хуже, тяжелей, противней - тем лучше. И остаётся вспоминать прежние времена, когда был достаточен и вполне благополучен. Воспоминания эти никому, кроме меня, родимого, не нужны, - более того, наверняка надоели. Это - как будто показывать гостю на протяжении всего вечера старый семейный альбом, приговаривая:
- Это я в годик, это я в два годика...
На стенку гость полезет!
Но что делать, что делать, когда, кроме воспоминаний, ничего за душой и не осталось?!
Дело? Но его больше нет, и это не заживает, а только покрывается корочкой, которая норовит оборваться, причинив боль.
Деньги? Их нет, и не предвидятся они.
Планы? И планов никаких... Да и незачем планировать в жизни, когда каждое последующее событие норовит нарушить грустное равновесие ненужного и в то же время необходимого покоя.
Мечты? Вот этого добра достаточно! Но и мечты мельчают, соприкасаясь с тягучей монотонностью усталого бытия.
Сколько раз говорил себе:
- Всё, начинаю новую жизнь!
Говорить-то легко. Но как начать эту новую жизнь? С чего? Да и что обозначает этот заманчивый термин - "новая жизнь". Что за ним кроется, кроме нарядного слова "новая"? Хотя без слова этого всё выражение теряет смысл. Нельзя же сказать:
- Начинаю жизнь!
Не поймут-с. Тем более, что жизнь я начал много-много лет тому назад.
Самое неприятное - это перемещения из дому на работу, с работы домой, в гости, из гостей... Ну, и так далее... Погода просто паршивая или очень паршивая - как повезёт. Пешком лень или далеко, обычно второе, так что приходится долго ждать транспорт, который, как всегда, в дефиците, толкаться, тесниться, трястись, слушать брань попутчиков, рискуя быть вовлеченным в трамвайный скандал - одну из худших разновидностей коммунального общения.
Трамваи и троллейбусы в Одессе - все как на подбор: грязные, обшарпанные, с выломанными сидениями... Зато - бесплатно! Хочешь - жди минут сорок, час, не хочешь - вот стая частников, так что домчат мигом. Правда, уже за деньги.
Как много приходится перемещаться! Как это с каждым днем трудней и противней.
Вот если бы мгновенно!
Представил себя в таком-то месте и... ты сразу там. Сказки, мечты, бред... Да и мечтать, как я уже говорил выше, удаётся только перед сном. И не размечтаешься особенно. За день так наработаешься, что от момента "лёг" до момента "спишь" минуты малые проходят, если не секунды. Только наступил миг фантазии, этой необузданной взволнованности реальности, - и сразу же провал. И сновидения, не всегда удачные.
Вот так и живу. Причём, как уже упоминал, в полном или же частичном материальном затруднении. Не говоря уже о моральных неурядицах, которые всегда сопутствуют скучной и необеспеченной жизни.
И еще убивает невозможность быть добрым. Ибо ни души, ни денег не хватает в этой жизни, посвящённой, в основном, поискам "хлеба насущного".
Раздать мелочь нищим? Но это не добро, а милостыня. Это печаль и мысли, что когда-то и ты можешь оказаться в таком положении. В наше время все может быть, всё может быть...
Что еще может согреть в трудную минуту? Кто?
Друзья? Они есть. Только всё больше в чужих краях-странах. Тем более что после распада нашей "горячо любимой и необъятной", чужих стран заметно прибавилось. Именно - чужих стран! Письма - редко и только с оказией. По телефону - дорого, да еще как! Так что общение нерегулярно, хаотично и неожиданно.
Открыл как-то записную книжку, стал листать - поразился, сколько родных одесских адресов зачеркнуто и написаны другие, заграничные.
Со многими и не свидеться уже...
На вопрос: "Как жизнь?" - сложился редкостный стереотип ответов:
- Терплю!
- Нормально!
- Бывает и хуже!
Правда, до ответа "Невмоготу!" дело еще не доходило. Но мой нездоровый оптимизм подсказывает, что всё ещё впереди. Выходит, радоваться хоть этому - рано.
***
Раннее утро. Выхожу из дома. Первая за сегодня сигарета, которой только-только хватает до трамвайной остановки. Так что, если трамвай запаздывает, а такое бывает практически всегда, приходится закуривать новую. Не стоять же столбом. Покуривая, ждать вроде веселей. Вот и трамвай. Мгновенно остановка превращается в осиный рой. И откуда столько людей набежало? Почему все уже с утра такие злые? Кое-как втискиваюсь. Поехали? Не тут-то было! Заторы, отключения питания, светофоры, снова заторы делают дорогу долгой и мучительной. Приехал. Теперь пару кварталов пешком - и на месте. Прихожу обычно раньше всех. Можно спокойно и неторопливо выпить чашку кофе - естественно, закурив.
Телефон оживает ровно в девять. Теперь он не заткнется до вечера. Руководство считает, что это хорошо. Раз звонит телефон - значит, дела идут неплохо. Как для кого! Моя зарплата не зависит от количества звонков. Она вообще ни от чего не зависит. Но работа есть работа. Хватаю трубку, отвечаю, уточняю, уговариваю. Еще надо считать, составлять какие-то письма, отчёты... Не продохнешь!
Правда, всё чаще ловлю себя на том, что гляжу на часы и провожу несложные математические расчёты:
- Десять часов... - Осталось семь!
Ну и так далее.
Когда до заветных семнадцати ноль-ноль остаётся минут сорок, народ вокруг меня начинает быстро и целеустремлённо рассасываться. Где-то в полпятого остаюсь один - и тоже начинаю собираться. Правда, раньше пяти не ухожу, ибо всё время думаю о том, что вот слиняю, а в это время раздастся какой-то самый важный звонок. Честно говоря, после половины пятого звонят только те, кто ошибся номером, но стойко досиживаю и эти последние, не самые быстрые, минуты.
Путь домой - ещё паршивей, чем на работу. Транспорта меньше, а людей - наоборот, больше. И все едут, забежав на базар или в магазин. Так что объём, занимаемый каждым человеком, увеличивается вдвое. Да и вечернее настроение людей далеко не лучше утреннего.
Тоскливо на улице, холодно... И холод этот, явственный снаружи, вдруг сменяется внутренним, неотвязным и тревожным. И уверенность в том, что жизнь все-таки не удалась, крепнет... Нет, даже не крепнет, а воцаряется в сознании, не оставляя там места для планов и надежд.
Так хочется домой! Там тепло и по-своему надёжно. Там беда моя и тоска по лучшим дням, пусть не разделённые, медленно согреваются, отпускают жить дальше.

Холодно. Облака тучами стали вдруг. Ветер издалека пробрался ко мне на юг. Вот-вот посыплет дождь. Мелкий, холодный, злой. Плохо мне! Ну и что ж - не всем на земле тепло.
Не всех на земле хранит вера в насущный хлеб.
И колокол не звонит по всем...

Но приходит трамвай. Рано или поздно (чаще поздно) добираюсь домой. Можно покормиться, почитать что-нибудь спортивное (на другое души не хватает), посмотреть новости по телевизору. Новости я смотрю российские, потому что усвоил, что всё происходящее в Московии сразу же аукается у нас. Тем более, русский язык мне много привычней. Передачи смотрю лежа, совмещая тем самым утоление информационных потребностей с отдыхом. Потом пять-шесть неотложных дел по дому и… спать. Впрочем, о "спать" я уже писал.

***
Самое паршивое - такая жизнь затягивает. Дом - работа, работа - дом. Субботы, воскресенья - почти праздники. Ну, а сами праздники!.. Отдых, помноженный на возможность выспаться, почитать что-то путное. Правда, читать запоем, как в мою прежнюю, экспедиционную жизнь, уже разучился. Громоздятся на полках книги, очень хорошие, кстати, но чтение идёт трудно и медленно. Неслыханное дело - стал засыпать за книгой! Раньше уснуть не мог, пока не закончу, а сейчас - час почитал и незаметно отключился. Сам себе противен, а поделать ничего не могу.
Зато поправился-обрюзг. Медленным стал. А уж из дома выбраться во время рабочей недели - подвиг! Правда, нас прежде учили, что "в жизни всегда есть место подвигу", так что когда-никогда в гости хожу. С женой или без. Но, уже выходя из дому, мечтаю о моменте, когда, наконец, вернуться можно будет. К тому же расстояния. Ах да, и об этом тоже уже говорил.
Так о чем это я? О том, что затягивает жизнь такая страшно. Куда там болотам или, того хуже, зыбучим пескам, на которые я насмотрелся всласть, мало не показалось. Зато в душе навсегда осталось беспомощное чувство тревожной и злой неотвратимости, медленно и неуклонно погружающей в грязные и душные недра беды. Так уже бывало. Ничего нового...
Трясина затягивала и сейчас. Точнее, частично затянула. Но... Меньше забот, меньше мыслей, меньше желаний. И нет, не существует, вроде, силы, которая способна выдернуть. Да хочу ли этого сам? Сначала делалось страшно, потом стало как бы безразлично, сейчас пытаюсь найти в жизни такой свои преимущества. И не без успеха. Порох я, как и Ионыч, сочинять не планирую, а покой происходит от неподвижности. Так что чем меньше телодвижений, тем больше покоя. Противно, но такова реальность. Если бы ещё исключить нудные и мало комфортабельные перемещения по городу - вообще бы не жаловался.

***
Совсем забыл! Бывают ещё дни, когда на службу ходить не надо. Впрочем, дни эти приятными не назовешь. Это когда я хвораю. Такое "удаётся" не часто. И слава Богу! Болеть плохо, мучительно и... нудно. Вязкая полудрёма при температуре, боль в суставах... Что тут хорошего? Но от гриппа (а им, в основном, болею с частотой один грипп в год) никто не застрахован, - скорее, наоборот: "выдающиеся" условия в транспорте и на работе гарантируют грипп не хуже, чем в прежние времена Конституция, которая давала право на труд, грипп, отдых и т.д.
Вот в такой уже послегриппозный день я начал эти записи. Делать-то всё равно нечего. Температура высокая куда-то намылилась, но сил нет или почти нет. Перед глазами всё слегка плывет, голова кружится тоже слегка, читать трудно, но лежать надоело, вот и сел, облокотившись на подушку, и пишу себе. Дело это не то чтоб трудное, но непривычное. Хотя сама непривычность занятия моего придает ему некую привлекательность. Во всяком случае, занимаясь этим редким и необычным для меня делом, дискомфорта не испытываю. Может, оттого что сама болезнь, да и её некоторые последствия, были весьма необычными. Когда температурил, меня посещали всяческие видения, я переносился куда-то в места вроде бы знакомые, но откуда они знакомы - понять не мог.
Несколько раз виделся ночной Рим, в котором я, однако, никогда не был. Вот и в предыдущую ночь бродил по праздничным от яркого света улицам, от Колизея по via del Corso (и откуда это знал?), поднимался к фонтану Треви, бросал туда монетки. Монетки почему-то были еще советские. Я лихорадочно рылся в карманах, пытаясь отыскать хоть завалящий столировик, но вместо него вытаскивал всё новые и новые юбилейные рубли с портретом лысого Ильича. Толпа вокруг меня славно потешалась и почему-то по-русски кричала:
- Давай, давай!
Короче, во время болезни я путешествовал! Путешествия эти были не совсем "бредовыми". Я ходил по улицам, общался с людьми на не понятных мне языках. Характерно, что после "возвращения" из странствий обнаруживал, что уши заложены, как во время полёта в самолете. Вскоре это проходило. Обидно, но когда болезнь отпустила, ушли видения, оставив наедине со скучной реальностью. Собственно, не совсем скучной. Меня неудержимо потянуло к записям, я уже упоминал об этом, такая вот послегриппозная графомания. Изредка в комнату заходили близкие, интересуясь, не надо ли чего. Мне ничего не было нужно, кроме покоя, о чём довольно сдержанно их информировал. Они с облегчением исчезали, а я оставался один на один с бумагой и размышлениями-воспоминаниями.
И... кажется, мне наконец-то было банально хорошо.

***
Банально, но у любого человека имеется прошлое. Зачастую оно только качественный признак груза, который ты, имярек, тащишь на себе.
Согласитесь, что обычная фраза "Мне есть что вспомнить!.." может быть произнесена с огромным количеством оттенков.
- Мне есть что вспомнить! - гордо.
То же, но с сожалением, уныло, радостно, горько. Ну и так далее...
Обычно, впрочем, считается, что вспоминается всё только хорошее.
Отнюдь! Вспоминается, в основном, всё самое плохое. Просто память так устроена, что из этого плохого отбирает самое заманчивое, реализует нереализованное, раскрашивает серое, исправляет сделанное плохо, становясь уже скорее не памятью, а мечтой.
Что в итоге?
Утешение!
Часто ли вспоминаются свои дурные поступки?
Редко ли говорим о чужих дурных поступках по отношению к нам?
Но странное дело - прошлое (вернее, воспоминания о нём) сделало самое обидное и скверное дело - не подготовило к настоящему.
Как теперь жить?
Как жил?
Как живу?..
Опять (ну сколько можно!) возвращаюсь к тому, что, болея, решил делать записи. Существует масса разных "Историй…" Все они по-своему лживы, по-своему правдивы - ну, в общем, субъективны.
История, которую я попытаюсь рассказать, - безусловно, будет субъективной, но она, по крайней мере, предложена мне мною же, а стало быть, о социальном заказе и речи быть не может.
Выходит, настигло время, когда воспоминания уже не отпускают надолго, а прошлое кажется умней настоящего.
Умней ли?
Скорее, предпочтительней!
Все и всегда ругают время или людей. Сдается мне, что это одно и то же. Даже как-то неудобно говорить, что время формирует людей, а люди - время. Более того, эта тяжкая непомерная зависимость согнула уже не одну спину, сломала не одну судьбу.
Много легче быть "среди" времени. Много легче, но… если время это тебе подходит. А если нет?
Как быть, когда неуютность бытия напоминает прорубь, заполненную мелким мусором и шугой.
Нырять? Ведь там, подо льдом, тоже живут! Рыбы…
Почему когда примериваюсь к жизни этой, хочу войти в неё - думаю не о прыжке вверх, а о проруби?
И вверх невозможно, и вниз не тянет - более того, чего греха таить, противно!
В общем, всё плохо, плохо...
Но было же что-то ещё: работа, книги, друзья, женщины…
Странно, но из всего перечисленного остаётся по размышлению только работа. Остальное как бы прилагается к ней, проистекает из неё.
Работа… Но не принудительный труд для прокорма - хотя бывало и такое, особенно в последние годы, - а работа любимая, дорогая.
Как хочется о ней говорить!
Но любое повествование - это или бравада, или исповедь. Значит, пришла пора исповедаться.
С чего начинается исповедь? С грехов, наверное. Или с того, что кажется нам грехами.
Покаяться? Самое обидное, самое страшное, что каяться захочется не во всём! Не верите? Да нет же, верите, конечно, верите! Все мы люди-человеки, все - кто больше, кто меньше - живём по законам человеческого бытия, кто хуже, кто ещё хуже... Но живем.
Подставить вторую щеку подонку?
Возлюбить ближнего своего рэкетира, вора или бандита?
Господи! Все мы, и я в том числе, - только подобие Твое, жалкое подобие!

***
И вообще, не слишком ли я заболтался? Хожу вокруг да около, ни о чём конкретно, а время идёт, температура упала, скоро и времени на записи не останется.
Короче. Была у меня в горькие и все-таки дорогие советские времена работа, которую любил. Приходилось ездить в командировки, залезать в самую изнанку жизни. Это меня не пугало, - наоборот, было интересно.
Годы шли, только всё равно казалось, что для меня-то жизнь такая будет вполне неизменной.
Я ошибся. Сперва исчезла страна, потом работа. По привычке ещё хорохорился, что-то выбирал, подыскивал... Со временем стало ясно, что я, такой себе золотой и себе же бриллиантовый, никому, вроде, не нужен...
Ну, хватит пока об этом. Я уже здоров и могу отправляться на работу. По понятным причинам этого делать не хочется, но...

***
В ночь перед выходом на работу мне снова приснился тот самый сон. Про Рим. Но на этот раз всё было настолько отчётливо и ощутимо, настолько реально, что и сном-то всё происходившее со мной назвать трудно. И опять фонтан Треви, опять монеты, монеты... Ильич за Ильичом вылетали из ладони и, шмякнувшись о воду, опускались на дно, ложась рядом с другими...
О сон, дивный сон, не потерять бы тебя!
Вот уже пора вставать. Отдых, хоть и вынужденный, позади.
А что впереди? То, что и прежде. Очередь за удачей, где я отнюдь не первый.

***
Так что очередным холодным и сырым утром, слегка пошатываясь от непрошедшей слабости и тяжёлой одежды, я выползаю из дому.
Путь на работу ужасает! Стоит представить толпу на остановке, толкотню в транспорте, как возникает желание повернуть обратно и больше никогда-никогда не выходить из дому. Но это не реально, и я заставляю себя переставлять ноги, продвигаясь к остановке. Почему-то весь нелегкий, тоскливый путь на работу и с работы, вкупе с терпеливым (терпеливым!) и покорным (вот-вот - покорным!) ожиданием трамвая под дождем, с мыслями грустными и безысходными, для меня ассоциируется с очевидной бедностью, безнадёгой, поражением.
Но почему, почему именно дорога? Не знаю...
Ох, если б можно было проделывать путь мгновенно!..
Такая мысль посещает меня не впервые, но впервые мгновение спустя я обнаруживаю себя около входа в здание, в котором тружусь. Причём уши заложены капитально!
- Ничего себе провальчик в памяти! - первая мысль.
Потом глянул на часы и обнаружил, что путь, занимавший прежде от получаса до сорока минут, преодолён за несколько секунд. Тут я испугался! Да ещё как!
Так всегда бывает. Мечтаешь, мечтаешь о чем-то, а когда мечта вдруг сбывается, становится неуютно, даже страшно.
Жизнь приучила уже, что мечты - отдельно, а реальность - отдельно, и когда эти "отдельно" сходятся, то это воспринимается скорее, как издевательство.
А тут!.. Я стоял и оторопело оглядывался по сторонам. Народу на улице мало, но и эти немногие прохожие уже начали на меня озадаченно поглядывать. Картинка! Стоит себе чудак и смотрит по сторонам. Некоторые тоже стали оглядываться, пытаясь понять, что же всё-таки ищу. Решив отложить анализ происходящего на потом, зашел в помещение. Всё как всегда. Это слегка успокоило. Более того, даже пришла мысль перенестись, например, домой, но я её трусливо (да-да, трусливо!) отогнал. Кофе не прояснил мысли, сигарета не помогла. Для анализа произошедшего оказалось слишком мало информации, и я вовсе не стремился (странно, не так ли?) приобрести дополнительную.
Появились сотрудники, их было немного (я уже говорил о гриппе), зазвонил телефон, пошло-поехало. Дел оказалось валом, втянулся - и лишь изредка вздрагивал, вспоминая утреннее приключение.
Приключение?
Именно! Так легче. Не возводить же немедленно происшедшее со мной в ранг события. Потому что... А почему, собственно?
Не избалованы мы чудесами. Да и к чему они? Это мечтать о чуде приятно, а попробуй-ка соприкоснись с ним и... опаска берет. Казалось бы, опостылел свой мирок хуже некуда, а потерять его - страшно. Тем более в одночасье. Так что проще всего сделать вид, что чуда не произошло. Так, чепуха, не стоит и волноваться.
И мне почти это удалось. Почти, потому что, выкинув на протяжении рабочего дня из головы всё касающееся моего утреннего приключения (пусть будет так), я и вечером после работы не собирался о нем вспоминать. Но на улице дождь, темнело, трамвай как-то особенно забит и проскочил за остановку почти на квартал, так что и добежать не удалось. Машины мчались по мокрому асфальту, обдавая прохожих, и меня в том числе, грязными брызгами.
И так неудержимо захотелось домой, в тепло и уют, что... через несколько секунд я уже был дома.
Казалось бы, надо немедленно сесть и проанализировать происходящее, но, во-первых, не было времени, а во-вторых, не хотелось. То есть, я понимал, что от размышлений никуда не деться, но всячески откладывал это на потом.
Прошёл вечер, надо было укладываться. Жена привычно и уютно сопела рядом, а я впервые не мог уснуть. Не мог, и всё!
- Хорошо, - думал, - вот умею переноситься туда, куда хочется, а не занесет ли во сне ещё подальше? Мало ли что присниться-привидеться может. Ну и что тогда? Ладно бы ещё в город какой... Хотя хорош буду в полуодетом виде в Париже или Риме! Интересно, перенесись я, допустим, в Вапнярку, то смотрелся бы лучше?
А спать хотелось всё сильней, и я подчинился неизбежному.
Рим... Фонтан... Монеты, летящие туда. Крики:
- Давай, давай!
- Вставай, вставай, - торопила жена, а я всё никак не мог проснуться.
Наконец, ей удалось растормошить меня. Ничего необычного не произошло. Проснулся, как всегда, в собственной постели, причем не выспавшимся. Собственно, в этом не было ничего нового, так как утром я просыпаюсь чрезвычайно тяжело. Не люблю, знаете ли, просыпаться.
Дальше всё понеслось по обычной схеме: подъем, умывание, одевание, завтрак, сборы.
Я вышел за порог, захлопнул дверь и велел себе перенестись на работу. Получилось! Через минуту уже наливал в кофеварку воду, через пять - сидел с чашкой в руке и в который раз наслаждался утренним покоем и тишиной.
С тех пор жизнь стала намного легче.
Живи и радуйся? Но всё время грызла мысль о том, что не сполна пользуюсь новым даром. Собственно говоря, так оно и было.
Не сполна... Подумаешь, шастаю туда-сюда и даже не удосужился проанализировать свои возможности.
Итак, что я умею?
Ну, первое - это, конечно, сами перемещения. Тут всё понятно. То есть, ничего не понятно, но, по крайности, проверено.
Проверено?
Как бы не так!
Как далеко я могу переноситься? Ограничен ли радиус только городом, страной, континентом, наконец?
Смело? Необычно?
Так в этой истории всё необычно!
И ещё. Становлюсь невидимым или нет? Зависит ли время перемещений от расстояния, от того, знаю ли место, куда хочу попасть, или можно только мысленно поставить себе задачу и - готово?
И это еще не всё!
Могу ли я перемещаться с грузом? Каким? Вопросы, вопросы...
Инженерное, исследовательское прошлое встрепенулось, и с удовольствием принялось за постановку задач.
На ответы отвёл было себе следующую неделю, но потом передумал и решил ограничиться выходными., тем более что дел особых не предвиделось. Так, по мелочи.
Как интересно! И вопросы я себе задавал самые банальные, а уж задачи... Ну полная чепуха при таких-то возможностях! Почему? Не ведаю. Так устроен, наверное. И хочется невозможного, и страшно, когда оно происходит.
Отвечать на "легкие" вопросы начал ещё в пятницу, ибо очень захотел попасть в наш оперный театр на концерт ансамбля Спивакова. Это раньше на "Виртуозов Москвы" с трудом, но пробиться можно было. Сейчас это удовольствие для богатых и очень богатых. Прежде большинство зрителей услаждали себе слух и душу, теперь новые зрители, приходя на концерт, тешат, в основном, тщеславие. А всё дело в ценах. Могу я уплатить сто долларов за хороший билет? А пятьдесят за несколько худший? Нет, конечно! А кто может? Ясно, кто!
Нет, никого из тех, кто может приобрести билет, не осуждаю. Не хватало ещё… Чем люди виноваты, что не такие недотёпы, как я? Приспособились, заработали, теперь в концерты ходят. Что тут плохого?
Впрочем, я теперь и без билета могу!
Сказано - сделано. Р-р-раз - и шарахнулись люди, толпящиеся в гардеробе. У всех в глазах читался вопрос:
- Откуда он тут появился?
- Стало быть, - делаю вывод, - в процессе перемещения я невидим и "проявляюсь" только, так сказать, прибыв на место. Понятно. Так и запишем.
Тогда интересуюсь:
- А могу ли оставаться невидимым и прибыв на место? Вплоть до особого желания, разумеется!

(продолжение следует)

Обсудить этот текст можно здесь