| Редакция | Авторы | Форум | Гостевая книга | Текущий номер |

 

Александр Сальников

Оправдание Сальери - 2

1.
Да здравствуют оппоненты!

Я и не предполагал, что мое эссе "Оправдание Сальери" вызовет споры еще до публикации. В одном московском толстом литературном журнале перессорилось полредакции, прежде чем решили-таки, что эссе надо публиковать. Но пока они решали и спорили, эссе вышло в трех других изданиях, в том числе и в 80-м номере литературного альманаха "Порт-фолио" (США).
Как и в России, в Америке читатели "Оправдания" сразу разделились на два лагеря: согласные и несогласные, так называемые оппоненты. Я рад и тем, и другим. Но оппоненты меня всегда волнуют больше, потому, что они заставляют напрягать извилины. А это полезно.
"Почему Вы защищаете Сальери, а не Моцарта?" - спрашивает один; "Вы клевещете на Пушкина!" - восклицает другой; "Не стоит защищать убийцу!" - советует третий. Но особенно мне понравился подход к этой теме читателя из Бостона, подписавшегося "А.К." и приславшего в "Порт-фолио" письмо-отклик. Вот что он пишет: "На самом деле я давно хотел ответить, но ждал разговора с моей знакомой, весьма известной концертируюшей музыкантшей, автором нескольких CD, регулярно выступающей в знаменитых концертных залах Европы. Это я к тому, что ее мнению как профессионала я доверяю. Мой первый вопрос к ней был - играла ли ты Сальери? Ответ - нет. Второй - а слышала его произведения? Ответ - нет. Вопрос третий - а слышала ли квалифицированные мнения о его произведениях? Ответ - нет, никто никогда не упоминал. Никогда не слышала. Более того, ни в каких каталогах его произведений она не встречала. О том, что Сальери "гений", читала только у Пушкина. Не самый надежный источник в музыкальном мире".
Похвальное стремление "дойти до самой сути", как сказал Пастернак.
В общем, с оппонентами не соскучишься, и да здравствуют оппоненты!

2.
Ошибка оппонентов

Сразу скажу, что аргументированных возражений я еще не получал, а следовательно, ни одно мое утверждение, высказанное в эссе, фактически не было опровергнуто. Но, выслушивая и вычитывая разные отзывы, я, наконец-то, понял, в чем же все-таки причина, вызывающая негодование читателей этого эссе.
Главная ошибка моих оппонентов заключается в том, что все они так или иначе путают литературного Сальери (а значит - выдуманного) с его историческим прототипом. Отсюда непонимание и гневное недовольство. На эти же грабли наступил и уважаемый господин А.К. из Бостона.
Пушкинский Сальери, которому собственно и было посвящено мое эссе, вовсе не идентичен Сальери историческому. Конечно, у них есть много общего, но это не значит, что подходить к ним нужно с одной меркой. И об этом я недвусмысленно говорил в эссе. Если внимательней прочитать третью главу "Оправдания Сальери", то можно найти такие слова: "Нам важен не исторический Сальери, произведения которого мы слишком мало знаем, а Сальери Пушкина… Считал ли сам автор своего героя гением? Вот главный вопрос, на который необходимо ответить".
Далее в своем эссе я довольно аргументированно, как мне думается, доказал, что сам Пушкин должен был считать героя своей трагедии завистливого Сальери именно гением (см. шестую главу эссе). Только невнимательное прочтение и бездумное восприятие пьесы Пушкина дало критикам повод обвинить литературного Сальери в бездарности.
Вместе с тем, нигде в тексте моего эссе я не называл гением исторического Сальери, специально стараясь не давать ему никаких оценок, в виду того, что предмет разговора был иным (литературным и только). Но, видимо, теперь мне придется-таки защищать еще и второго (вернее - первого, исторического Сальери). И подвигло меня к этому не только письмо уважаемого А.К.

3.
Презумпция виновности

Итак, попробуем разобраться в том, как же нам относиться к Сальери историческому.
Во-первых, пусть каждый критик уяснит себе раз и навсегда, что исторический Сальери не травил Моцарта ядом, ну не было этого в действительности. Во всяком случае, никто еще этого не доказал. А во всех цивилизованных обществах существует презумпция невиновности, поэтому прежде, чем обвинять человека, мы должны доказать его вину. К тому же давно научно доказано, что всеми любимый Моцарт мирно скончался от болезни внутренних органов. Возможно, как сегодня модно говорить, от неправильного образа жизни. Это значит, что бедный Сальери не был убийцей и злодеем, как о нем пишут многие, и А.К. из Бостона, в частности.
Во-вторых, что касается творчества Сальери, здесь тоже необходимо в первую очередь исходить из презумпции невиновности и руководствоваться только фактами. Поэтому то, что знакомая А.К., пусть даже с музыкальным образованием, не знает произведений Сальери, и даже то, что их не знает весь мир, еще не говорит о том, что Сальери был безталантным музыкантом. Вполне возможно, что ему просто не повезло.
Когда критики осмыслят эти положения и признают их неоспоримыми, думается, им будет легче признать за Сальери наличие таланта и даровитости.
Пока бесспорно только то, что популярность Сальери была сильно подпорчена как раз этими треклятыми слухами об отравлении Моцарта, которые после пьесы Пушкина стали считаться в России почти фактом истории. Я представляю себе, как (после газетных сплетен в Европе и обнародования трагедии нашего гениального поэта) все салонные барышни в один голос говорили: "Фи, играть и даже слушать музыку Сальери, этого убийцы великого Моцарта, - дурной вкус!" И не играли, и не слушали. Возможно, даже ноты уничтожали, почему бы и нет, ведь многие великие книги мы сжигали на кострах в угоду общественному или политическому мнению. А тут, подумаешь, сальеришко какой-то!? Что у нас, музыкантов что ли не хватает - полно! И писак полно! И маляров этих - художников, хоть завались. Да и вообще народу многовато, чтобы о каждом думать. Так ведь?
Заметьте, что я и здесь не называю исторического Сальери гением, потому что я не знаю его музыки и не могу оценить ее, но именно по этой же причине я не имею права считать его бездарным. В этом вся разница между презумпцией виновности и презумпцией невиновности.

4.
Короткая память и ее реанимация

Это сегодня, в эру массовой информации, мы знаем, что стоит любого артиста перестать показывать по телевизору, и зрители его вскоре забывают, будь он хоть трижды гениален. Каждое новое поколение легко забывает кумиров прошлого. В музыке и шоу-бизнесе это особенно заметно. Хотя то же самое может происходить и с писателями, и с художниками. У людей короткая память. Отчасти так произошло и с музыкой Сальери.
Но меня в письме А.К. удивило другое. Как могла "весьма известная концертирующая музыкантша, автор нескольких CD, регулярно выступающая в знаменитых концертных залах Европы" не объяснить своему другу, хотя бы ради беспристрастной справедливости, что итальянский дирижер, композитор и педагог Антонио Сальери при жизни вовсе не был бездарным.
Особенно меня удивило то, что музыкантша с образованием не слышала даже о знаменитом "Тараре", сочиненном Сальери по произведению Бомарше. Неужели не читал об этой вещице и сам А.К., ведь именно мелодию из "Тарара" напевает пушкинский Моцарт в трагедии.
Здесь, думаю, самое время рассказать немного о прижизненных заслугах забытого музыканта. Действительно, музыка Антонио Сальери сегодня не известна почти никому. Но все-таки истинные музыковеды знают о ней. Только не подумайте, что и я к ним отношусь, нет, я не меломан, и изучал этот вопрос лишь с подачи критиков моего эссе, и только ради справедливого отношения, как к Сальери, так и вообще ко всем людям.
Знатоки утверждают, что музыка Сальери "вовсе не плоха" и не так "суха и алгебраична", как это привыкли считать. Кстати, кумиром Антонио Сальери был скандальный в то время реформист Глюк, и сам Сальери считается достойным продолжателем "глюковской" традиции.
Существует даже легенда о том, что якобы Глюк, желая помочь продвижению своего молодого последователя, выдал одну из опер Сальери за свою и, лишь дождавшись успеха, открыл имя истинного автора. Интересный факт? По-моему, безусловно. Еще один факт: Сальери тоже написал реквием для собственных похорон, как и Моцарт. Только не перед смертью, а сильно загодя, аж за двадцать лет до нее.
За свою жизнь Сальери написал более сорока опер. Много ли сегодня найдется столь плодовитых композиторов? Есть у него и инструментальные сочинения (например, очень милые фортепьянные концерты) и духовная музыка.
Вообще, как утверждают источники, Сальери, был "довольно обстоятельный, добропорядочный и очень одаренный человек, который хорошо ладил с людьми, уважал иерархическую структуру общества и знал свое место придворного музыканта". Конечно, вполне возможно, что он недолюбливал Моцарта за его "свободный нрав и богемный образ жизни", пишут историки. Но, я думаю, что тут была еще одна причина, о которой я скажу ниже.
Не менее интересен и тот факт, что Сальери, будучи никому не известным итальянским сиротой, приехал в Вену в 16-летнем (!) возрасте и "быстро сумел стать знаменитым композитором и культурным деятелем, честным трудом заслужить хорошую должность и уважение". Сальери был руководителем итальянской оперной труппы в Вене и придворным капельмейстером. Кто посмеет назвать такого человека бездарностью?
К сказанному стоит добавить еще, что Сальери был выдающимся педагогом - одним из лучших в Европе -, и даже, говорят, не брал денег с учеников. Да и ученики у него были такие, что можно только позавидовать: Бетховен, Шуберт, Лист, Мейербер. Отчасти и сам Моцарт считал его своим наставником. Разве можно такого музыканта считать бездарностью? И, если он бездарен, то как тогда нам относиться к его ученикам? Хотя бы ради справедливости, мы должны тогда подвергнуть сомнению и их даровитость. Не так ли?
К чести же Сальери, стоит отметить и то, что в конце жизни, когда "все вокруг стало новым и пугающе непонятным", он нашел в себе силы отказаться от композиторской деятельности. Одно из последних его занятий - руководство первой венской консерваторией.
Так что прежде, чем называть музыканта бездарностью, а уж тем более отравителем, не худо бы было потрудиться узнать о нем хоть немного, и не только со слов знакомой или на основе литературного произведения.
Невольно встает вопрос: кто же из нас бездарен? Сальери, честно исполнявший свой творческий долг, или мы, оклеветавшие музыканта, обвинившие его в убийстве и предавшие забвению все его заслуги, все его творчество?
Дело даже не в гениальности Сальери, не в его таланте, не в его музыке. Дело в том, что слухи и общественное мнение действуют на нас безотказнее официального указа. Еще Грибоедов говорил о том, что "злые языки страшнее пистолета". Не потому, что они действительно так уж страшны, а потому, что мы им верим.

5.
Кто распустил слухи об отравлении?

Остается теперь разобраться, откуда все-таки вообще появились слухи об отравлении Моцарта.
Многим русским читателям известна всего лишь ссылка в пушкинском дневнике на немецкие газеты, которые писали о том, что на смертном одре Антонио Сальери признался в отравлении Моцарта. Действительно, лейбцигская "Всеобщая музыкальная газета" писала, будто, умирая в сумасшедшем доме, в беспамятстве, Сальери делал страшные признания по поводу отравления Моцарта.
Я не знаю, есть ли более достоверные исследования в этой области. Брался ли кто-нибудь за защиту "опального" музыканта? Мне встречались лишь работы критиков, обильно поливающих грязью учителя Бетховена, Шуберта и Листа.
Но давайте хотя бы спокойно поразмышляем над этим вопросом.
Умер Сальери в мае 1825 года. Только после этого в газете появился материал об отравлении Моцарта. Но кому же признался Сальери в отравлении коллеги? Кому мог открыть он эту страшную тайну, да еще в беспамятстве? Врачу? Священнику? Кто передал информацию в газеты? Кто нарушил тайну исповеди, если она вообще была? Думается, что ни врач, ни священник не стали бы этого делать. Для чего? Может быть, сами журналисты дежурили у изголовья больного музыканта? Не думаю. Ведь даже у изголовья умирающего Моцарта, затмившего своей славой Сальери еще при жизни, не дежурил ни один журналист. До сих пор не известна даже могила Моцарта. Кто бы тогда стал ловить предсмертные слова умирающего и всеми забытого Сальери?
Логика подсказывает мне, что это была всего лишь обыкновенная газетная сплетня. Никакого признания об отравлении Моцарта Сальери не делал даже в бреду. Во всяком случае, никто этого не доказал.
Откуда же в таком случае газета взяла эту сплетню? Может быть, слухи об отравлении Моцарта появились гораздо раньше смерти Сальери? Может быть, они возникли уже после смерти Моцарта, еще в 1791 году? Тогда выходит, что они бродили в умах уже более тридцати лет! Конечно, газеты не могли в то время писать об этом, ведь Сальери был еще жив, и для обвинений нужны были бы весомые доказательства, а не слухи.
Тогда мой читатель имеет полное право спросить: откуда же после смерти Моцарта могли появиться слухи о его отравлении, если Сальери, якобы, признался в этом только спустя тридцать с лишним лет? Действительно, откуда?
А я вам скажу, откуда эти слухи. И распространяться они стали гораздо раньше смерти Моцарта. Кто же их распространял, спросите вы. Да сам Моцарт и распространял. Кажется, звучит нелепо, правда?
Конечно, это не утверждение, а всего лишь догадка. Но догадка, возникшая не на пустом месте. Есть одно интересное свидетельство, на основе которого можно было бы сделать весьма интересные выводы. В своей книге "Знаменитые музыканты" (1868г.) Клеман пишет: "Моцарт был убежден, что итальянцы собираются его отравить, о чем он сам неоднократно заявлял".
Неужели на самом деле миф о своем отравлении распустил сам Моцарт? Был ли этот миф рожден на фоне болезненной фобии музыканта, а, может, появился в виде невинной или, напротив, язвительной шутки? Можно представить картину, как в светских музыкальных салонах того времени веселый и хмельной Моцарт, шутя, со смехом говорил дамам: "Эти итальяшки так завидуют моей популярности, что однажды просто отравят меня, повинуясь своей желчности". Это вполне возможно. Может быть, он даже называл имя Сальери. Во всяком случае, такой вариант более правдоподобен, чем признания в сумасшедшем доме самого Сальери, да еще в беспамятстве.
Кто знает, возможно, именно так было брошено зерно сплетни об отравлении Моцарта в благодатную почву высшего света, из которой оно проросло и расцвело пышным слухом о злодействе Сальери? Так неужели сам Моцарт нечаянно позаботился о том, чтобы после своей смерти превратить жизнь Сальери в кошмар?
Кого же теперь нам обвинять, а кого защищать? Кто был злодеем, а кто жертвой? Кому нам доверять: безвестному автору статьи в лейбцигской "Всеобщей музыкальной газете" или исследовательскому труду Клемана "Знаменитые музыканты"?
К сожалению, в этой истории больше вопросов, чем ответов. Но, в любом случае, прежде чем обвинять кого бы то ни было, мы должны потрудиться собрать для обвинения неопровержимые доказательства, а не основывать их на слухах.

 

 

Обсудить этот текст можно здесь