| Редакция | Авторы | Форум | Гостевая книга | Текущий номер |

 

 

Владимир Усольцев

Восток лежит на западе

( Продолжение. Начало в 80 - 81 номерах)

 

Я вернулся в Минск, не имея чёткого плана, что делать дальше. Вначале я предполагал заставить усатого Ершова под дулом пистолета выложить всю правду о заказчике установки. Но он может отослать меня к своему непосредственному начальнику, и передо мной замаячит длинная цепь начальников вплоть до министра внутренних дел, а потом и до самого батьки Луки. Главная проблема в том, что я не могу перепроверить, врёт Ершов или нет. Ладно, решение придёт со временем. Надо бы за Ершовым понаблюдать и избавиться пока от собственной машины. Надо её поменять. Да и спасителя моего отблагодарить пора.
Недолго думая, я направился в Раков. Дом Сергея Ивановича стоял на отшибе, на краю широкого луга. Хозяин оказался дома. Это был крепкий осанистый мужик примерно моего возраста, одетый по-простецки в дешёвое трико. Он с изумлением смотрел то на мой "мерседес", то на мою рыжую голову.

- Здравствуйте, дорогой Сергей Иванович! Не узнаёте?
- Что-то затрудняюсь. Машина мне знакома, а вот Вас видеть не приходилось.
- Очень даже приходилось, Сергей Иванович. Вы же мне жизнь спасли. Только тогда я некрашеный был.
- А, точно, точно. Теперь узнаю. Как здоровье-то?
- Как видите. Благодаря Вам. Вот отблагодарить Вас хочу.
- Да чего уж там благодарить?! А чего ж мы стоим? Проходите.

Сергей Иванович жил на обычной крестьянской усадьбе. По двору бегали куры, в загородке рылся в земле поросёнок, на лугу паслась корова. Под навесом стоял "горбатый" "Запорожец". Вышла хозяйка дома.

- Ой, Сярожа, чаво ж ты гостя не проводишь, здрасьте Вам! Подьте у хату.

Хозяева были искренне рады видеть меня живым и здоровым. И только я упомянул, что хочу отблагодарить Сергея Ивановича, они замахали руками, протестуя. И протест их был отнюдь не лицемерным.

- Не огорчайте меня, пожалуйста. Я очень хочу подарить Вам свой "мерседес". Сколько можно Вам на этой колымаге ездить?
- Да что Вы! Зачем мне "мерседес"? А колымага моя, кстати, по городу любому "мерседесу" фору даст. У неё мотор-то я сам недавно перебрал. Все кольца новые. Землю из-под себя рвёт.
- Я знаю, "горбыль" - резвая машина. У меня у самого такой был. Но знаете… уеду я из Белоруссии. Не хочу, чтобы второй раз в меня стреляли. Всё вот раздаю, и "мерседес" мне не нужен. Так уж уважьте меня, возьмите его, пожалуйста. Если сами ездить на нём не хотите, детям подарите.

Если бы не хозяйка, сдавшаяся на мою просьбу, хозяин ни за что бы не согласился принять мой подарок. Договорились, что мы тут же поедем к нотариусу и в ГАИ оформить дар. К вечеру мой "мерседес" официально был уже не мой, и старые номера остались в ГАИ. У нотариуса мы оформили попутно доверенность, которая позволяла мне в течение предстоящего месяца ездить на "горбыле" Сергея Ивановича. По дороге я узнал, что Сергей Иванович уже полгода не может найти работу, - староват и живёт далековато от Минска. Я тут же выложил ему тысячу долларов "за аренду "Запорожца"", которую Сергей Иванович, поколебавшись, взял. Тяжело им приходилось жить без зарплаты и без пенсии.
Сергей Иванович рассказал, что, услышав выстрел, непохожий на выстрел из ружья, он, на всякий случай, пошёл посмотреть, что там происходит? Минут через пятнадцать он наткнулся на брошенную машину с ключом в замке и вскоре заметил и меня, лежавшего на спине. На моё счастье, он не растерялся, быстро уложил меня на заднее сиденье, не разбираясь, жив я или нет, и помчался в больницу.
Попрощавшись с полюбившимися мне людьми, я вернулся домой на "Запорожце", радуясь, что мотор его действительно был отрегулирован идеально. Наскоро перекусив, я поехал дежурить у дома старшего лейтенанта Ершова. Дело близилось к семи часам вечера.
Едва я занял позицию во дворе, появился знакомый "пассат". Мне повезло: я засёк не только подъезд, в котором живёт хозяин "пассата", но и этаж, и даже квартиру. Сквозь окно на лестничной площадке можно было видеть, как открылся лифт на пятом этаже. А через минуту усы моего объекта заинтересованности мелькнули в кухонном окне слева.
Вернувшись домой, я ещё в лифте услышал звонки телефона. Кто-то был весьма настойчив. Я успел снять трубку.

- Ну, наконец-то, Альберт Васильевич, дорогой ты мой…

Это был мой бывший шеф, а теперь уже и бывший подчинённый, и под крепкой мухой.

- Александр Яковлевич, что случилось?
- Альберт Васильевич, я свинья!
- Ну что ж Вы так излишне самокритичны…
- Нет, нет. Не возражайте. Я свинья, и хочу искупить…
- Александр Яковлевич, Вы сейчас немного не в форме. Давайте встретимся с утра и поговорим.
- Вот это я и хочу услышать. Можно, я приеду к Вам завтра в девять?
- Давайте, буду рад.
- Abgemacht, gute Nacht.
- Zu Befehl, Herr Oberst!

Мой шеф владел немецким. Десять лет прослужил он в "империалистической ФРГ". Время от времени, особенно по пьяному делу, он переходил на немецкий, но почему-то из неизменных трёх-пяти фраз никогда не выходил.

* * *

Наутро, секунда в секунду, Александр Яковлевич появился на пороге. Он, надо сказать, любит быть точным и страшно рад слышать комплименты, что по нему можно проверять часы или что он точен, как подлинный пруссак. Вот и сейчас он наверняка стоял перед дверями минут пять, чтобы нажать на звонок ровно в девять. Поначалу он заметно опешил, увидев перед собой рыжего типа.

- Простите, а Альберт Васильевич…
- Я и есть Альберт Васильевич, проходите скорей, здравствуйте.
- Вот это маскировочка! Одобряю! - заметил он в явном восхищении. - А где Ваш зелёный "мерседес"? Тоже перекрасили?
- Даже переделал. Теперь он называется "горбыль".
- Да… - задумчиво произнёс он. - Я вот подумал, что Вам надо бы и квартиру сменить. Оставаться здесь рискованно.
- Верно, Александр Яковлевич, этим я и собираюсь заняться.
- А не надо Вам заниматься. Поживите на моей даче.

Это было очень ценное предложение. Дача Александра Яковлевича была сразу за кольцевой дорогой по Логойскому тракту. Максимум двадцать минут до центра.
С наслаждением потягивая крепкий зелёный чай, Александр Яковлевич сообщил мне о происшедших в моё отсутствие событиях. После нашего не очень тёплого расставания он попросил своего старого приятеля, пенсионера из контрразведки, когда-то в андроповские времена попавшего на оперативное обслуживание уголовного розыска, прозондировать ход расследования убийства Лидочки и покушения на моё убийство. Тот пошушукался со своей бывшей агентурой, и от результатов такого наведения справок Александр Яковлевич сильно расстроился. Оказалось, что заявление Александра Яковлевича никто не собирается принимать во внимание. Его вроде как и не было. Дело будет, скорее всего, не раскрыто. Единственный шанс на полноценное раскрытие имеет версия, что Лидочку из ревности убил я, а сам в приступе раскаяния сделал попытку застрелиться. Эта смелая версия уже обсуждается, как некая гипотеза, но по-настоящему за её отработку не брались. Ну, а если возьмутся, то можно не сомневаться, что найдутся свидетели, видевшие, как я убил Лидочку и как я самоубивался, и обязательно найдётся под кустиком пистолет с моими отпечатками, не замеченный впопыхах Сергеем Ивановичем.
Надо сказать, что я немного струхнул. Нет ничего более простого, чем найти свидетелей из уголовной агентуры, которые насвидетельствуют такого, до чего не додумался бы и Конан Дойль в одной творческой бригаде с Агатой Кристи и Малининой. У меня буквально зашевелились волосы на голове, когда я представил себе, что было бы со мной, если бы навещавший меня следователь с самого начала начал отрабатывать именно эту версию. Сидел бы я в КПЗ битый-перебитый и получил бы, если бы пережил следствие, вышку. Очень легковесно отнёсся я к этой истории. "Крестоносец" для берегущей его милиции гораздо более ценен, чем бывший опальный разведчик. Пожертвовав мной, следователь - ух, как я его возненавидел в этот момент! - закроет все дыры и спрячет все концы в воду. Да и справка Ивана Петровича, и моё собственное утверждение об амнезии в этом случае вообще лишают меня возможности опровергать любую ложь: что я могу возразить, если ничего не помню?!
Мы посмотрели друг другу в глаза, и оба разом поняли, что надо срочно рвать когти. Может быть, именно сейчас по улицам движется наряд для моего задержания в качестве подозреваемого.

- Спускайтесь вниз, я сейчас, - поторопил я Александра Яковлевича, к которому стал внезапно питать самые тёплые чувства. Всё-таки, он нормальный мужик, хоть и ходил в кандидатах в генералы.

Только он вышел, я бросился к тайнику и вытащил пистолет. Быстренько покидав в рюкзак запас белья, кое-что из одежды и "тревожный" несессер, я уже собрался выходить, как раздался телефонный звонок. Я хотел было его проигнорировать, но это был межгород, не грозивший мне ничем. Звонил Борис.

- Слышь, старик, я тут подумал, и кажется мне, что тебе без меня будет туго. Сегодня пятница, я могу подскочить к тебе на выходные, я тут кое-что для тебя припас.
- Борька! Тебя сам Бог послал. Приезжай! Без тебя мне будет и вправду тяжеловато. Если бы ты ещё автомобильную закладочку, лучше две, прихватил. Может быть и пару Handschellen , немецкий ещё помнишь?
- Тебя понял, жди.
- Бронируй место на "единицу", а я тебе часов в восемь вечера позвоню. Kein Anruf mehr unter dieser Nummer.
- Kapiert.
- Tschu?!.
- Tschao!

Если мой телефон поставили на контроль, что маловероятно, хотя и не исключено, то конец беседы будет для милицейских контролёрш не сразу ясен. Я не хотел выдать, что я отсюда линяю.
Ай, да Боря! Молодец! С его помощью мы эту шушеру разложим на лопатки. Главной специальностью Бориса были радиозакладки, но он ловко управлялся и с отмычками, и со вскрытием автомашин, обеспеченных охранными системами. А подделка документов и грим - это для работников ОТУ вообще само собой разумеющееся дело. В весёлом настроении я спустился вниз, и тут меня осенило: на телефоне и на посуде остались мои отпечатки пальцев! Лучше их не оставлять! Я быстро вернулся и тщательно протёр трубку телефона, чайные чашки и ложки. Так будет надёжнее.
Дача у моего бывшего шефа была на зависть. Крепкий домик, в котором можно жить и зимой, и - главное достоинство - замечательная баня. Я рассказал о звонке Бориса, и у моего шефа загорелись глаза. Старый боевой конь услышал сигнал трубы "К атаке!". С помощью Бориса мы оборудуем машины следователя Сапрыкина и опера Ершова техникой, и тогда у нас откроется простор для целенаправленных действий. Сейчас же важно установить, где оставляет свою машину на ночь Сапрыкин и есть ли она у него вообще? Этим займётся Александр Яковлевич. Я же продолжу пасти опера Ершова. Может быть, он выедет на дачу. Не грех бы это узнать.

* * *

Мы выехали на свои позиции во второй половине дня. Александр Яковлевич взял с собой цейсовский бинокль и диктофон - записывать результаты наблюдений, словно всю жизнь прослужил в наружке. Диктофон для разведчика наружки - вещь очень полезная. Можно сходу безошибочно фиксировать детали, которые могут оказаться очень существенными при составлении отчёта.
Я проехался на всякий случай мимо дома Ершова по улице Голубева и потом направился к райотделу. Знакомого "пассата" не было ни там, ни там. Начал крейсировать по улицам Московского района, но "пассат" нигде не попадался. Тогда я решил проехаться мимо здания прокуратуры и по пути, возле театра музкомедии, на парковке, мне померещился знакомый автомобильный контур. Я сделал круг по кольцу на площади и свернул в сторону вокзала, проезжая вблизи театральной парковки. Точно! Это был "пассат" Ершова. Что же он тут делает? И тут я вспомнил, что в здании театра в подвальчике работает частное кафе, в котором я как-то раз побывал. Это была специфическая забегаловка, где снимали стресс сильные мира сего. Скорее всего, Ершов сидит именно в этом кафе. В театре сейчас никого, кроме уборщиц, быть не должно, что ему там делать? Я развернулся на площади Мясникова и проехался в обратную сторону. Метрах в трёхстах от театра по улице Клары Цеткин была возможность неприметно запарковаться. "Пассат" хоть и с трудом, но был виден в зеркале заднего вида. Вот где я позавидовал Александру Яковлевичу с его биноклем.
В полчетвёртого к "пассату" подошёл хозяин, которого можно было узнать только по полосочке усов. Краем глаза я успел заметить, что он перед этим с кем-то, кто мог бы быть и Сапрыкиным, попрощался. "Горбыль" завёлся с пол-оборота, я развернулся и неспешно поехал к кольцу. Ершовский "пассат" проехал вокруг клумбы на перекрёстке передо мной и направился в сторону райотдела. Я сопровождал его на значительном отдалении. Ершов, как я и предполагал, зашёл в райотдел. Я поставил "горбыля" метрах в ста пятидесяти. Нельзя мозолить глаза объекту машиной, которая стала почти музейной редкостью.
В начале шестого Ершов стремительно выбежал из отдела и сорвался с места в карьер. Я едва успел заметить его на светофорном перекрёстке, когда он повернул направо. Я удержал контакт с "пассатом", примчавшимся к опорному пункту милиции недалеко от моего дома. Минут через двадцать Ершов вышел из опорного пункта и, уже не спеша, приехал домой. Я занял наблюдательную позицию у соседнего дома и добросовестно вглядывался в окна его квартиры. Ничего примечательного. Никаких признаков подготовки отъезда семейства Ершовых на дачу мною замечено не было, тогда как дачный люд активно переносил корзинки и тюки в машины, которые одна за другой отъезжали со своих стоянок. Завтра во дворе будет относительно свободно.
Чёрт возьми! Надо же позвонить Борису! Я проехал на почтамт и позвонил с телефона-автомата. Борис уже начал переживать, что я не звоню. Он взял билет на первый поезд и будет к девяти утра в Минске.
Я приехал на дачу первым. Александр Яковлевич появился через час. Он привёз с собой подробный отчёт, исполненный от руки чётким почерком канцелярского работника. Ему удалось установить, что следователь Сапрыкин появился на рабочем месте в пятнадцать часов тридцать девять минут, прибыв на "Пежо-405" вишнёвого цвета. Такая машина была и у театра. Значит, я не ошибся, что Ершов попрощался именно с Сапрыкиным. Далее Сапрыкин в 16-50 покинул здание прокуратуры и, "не предпринимая попыток для выявления наружного наблюдения", проехал к большому дому в Зелёном Луге, где машина Сапрыкина простояла неподвижно до прекращения наблюдения в 19-15. "В целях недопущения расшифровки разведчик НН держал значительную дистанцию и не смог установить, в какой именно подъезд проследовал объект, покинув автомобиль". Александр Яковлевич привёл довольно полный словесный портрет объекта и отметил также, что объект водит машину не вполне уверенно: резко тормозил, при трогании с места на светофорах у него дважды глох мотор. Что ж, всё правильно. Опера обычно водят машины лучше, чем следователи. У Ершова стиль езды вполне профессиональный, придраться не к чему, поэтому я и не стал писать никакого отчёта. Это немного огорчило Александра Яковлевича. Ему нестерпимо хотелось вернуться в старое время, когда справки, агентурные сообщения, сводки наружного наблюдения, сводки оперативно-технических мероприятий - о, это - очень большой секрет! т-сс! - установки, аналитические справки и постановления аккуратно приобщались к корочкам с грифом "совершенно секретно", набиравшим вес и значимость.

* * *

Поезд прибыл практически без опоздания. Багаж Бориса поместился в одном увесистом чемодане. Я представил Александра Яковлевича как своего бывшего начальника по конторе, с которым мы ради равновесия поменялись местами, когда я стал зловредным частником. Короче, Александр Яковлевич - свой человек, и темнить перед ним, что лежит в чемодане Бориса, нет никакого смысла. Тем более, у него среди нас самое высокое звание - подгенерал, то есть полковник.
По прибытии на дачу мы первым делом затопили баньку и только потом устроили совещание. Разнобоя во мнениях не обнаружилось. Первое, что мы установили, было то, что мне волей-неволей надо исчезнуть. Бережёного Бог бережёт. Но просто сбежать куда-нибудь за границу, что считал целесообразным Александр Яковлевич, нельзя. Нет никаких гарантий, что прокуратура не раскрутит именно ту зловещую версию, не соберёт толстое дело "свидетельств" и не объявит меня в розыск через Интерпол. За границей разбираться никто не станет, и я тогда с гарантией пропал. Уходить на нелегальное положение - крайне рискованно. Всё равно, рано или поздно, попадусь. Остаётся одно, и это второе, что мы констатировали: не дать этой версии ни малейших шансов прямо в самом начале. А для этого надо собрать железные доказательства того, что опер Ершов, а возможно, и следователь Сапрыкин, связаны с мафией. Ну и я не остановлюсь на этом, а пойду до самого "крестоносца", с которым у меня, пусть это и не есть культурно с моей стороны, имеются очень серьёзные личные счёты. Это третье, в котором поначалу меня поддержал один Борис. Александр Яковлевич примкнул к нам после некоторого колебания, сделав заявление, достойное увековечения: "Мы загоняем себя всё сильнее в тиски цивилизованности и утрачиваем естественные инстинкты, без которых судьба самой цивилизации подвергается опасности нравственной деградации. Вор должен сидеть в тюрьме, убийца должен искупить вину кровью!".
После такой мобилизующей вводной части мы занялись разработкой конкретного плана действий. Борис доложил о технических чудесах, которые он привёз с собой. Прежде всего, весьма совершенную радиозакладку для автомобиля производства Израиля. Возвращать её назад необязательно: она списана, ни за кем не числится, и такими закладками пользуются все матёрые жулики на свете. Тень на Бориса они никак не бросят, если объект её и обнаружит. Вместо второй закладки Борис приготовил очень интересный "пояс недисциплинированного агента", как он выразился. Прочный пояс, который надевается под одежду, содержит в себе радиозакладку с микрофоном и небольшой пороховой заряд, который может быть взорван радиосигналом извне. При любой попытке освободиться от пояса он взрывается сам. Заряда хватит, чтобы выпустить кишки "недисциплинированному агенту" без малейшего ущерба окружающим.

- Не знаю, пригодится ли он вам, но я его, на всякий случай, сделал. Деактивировать пояс можно только с помощью управляющего устройства по радио или специальным ключиком вручную. Если волею случая утратятся и ключик, и управляющее устройство, недисциплинированному агенту, чтобы выжить, придётся года три носить пояс на себе и ждать полного разряда встроенной батарейки.
- Это Вы сами придумали? Первый раз о таком поясе слышу, - заметил Александр Яковлевич.
- Идею я подцепил в каком-то детективе, наверное, у Джеймса Бонда. И вот попробовал в свободное от службы время. Первый прототип. Пока не знаю, не добавить ли грамм-другой пороха? Пояс опасен только в надетом состоянии. При неосторожном подрыве мимо тела будет лишь безобидный хлопок.

Мы с Александром Яковлевичем переглянулись, и вновь одна и та же мысль пришла нам в голову. Слово взял мой бывший шеф и, приняв характерную позу с наклоненной вперёд и вбок головой, сосредоточенно, в точности так же, как и на былых оперативных совещаниях, начал излагать чеканными фразами:

- Имеются неопровержимые данные о связи оперуполномоченного Московского райотдела милиции старшего лейтенанта Ершова с организованной преступной группой "Крестоносца" - так моё обозначение главного моего недруга стало оперативной кличкой, и я был отнюдь не против этого. Поэтому у нас имеются достаточные основания использовать новое оперативно-техническое мероприятие ПНА - надеюсь, всем присутствующим понятно это обозначение? - против… Предлагаю дать объекту разработки Ершову оперативную кличку "Ёрш".
- Вношу поправку, - вставил я, - с точки зрения конспирации правильнее было бы отойти от его фамилии и назвать его с сохранением родовой принадлежности "Пескарь".
- Согласен, - чуть подумав, кивнул Александр Яковлевич и продолжил: "Не возражаю против "Пескаря". Но для более убедительного изобличения преступника в рядах правоохранительных органов было бы целесообразно предварительно получить дополнительный компрометирующий материал с помощью оперативно-технического мероприятия "Т" в отношении личного автомобиля объекта. Я надеюсь, наш коллега из соответствующего подразделения сможет оборудовать машину объекта техникой при обеспечении прикрытия имеющимися силами оперсостава."

Мне хотелось зааплодировать, а Борис с недоумением поглядывал на меня, что за чудик тут разглагольствует? Я украдкой моргнул Борису, что всё, мол, в порядке, и Борис успокоился.

- Замечательно, Александр Яковлевич! Есть ещё порох в пороховницах. Я полностью с Вами согласен. Это самое правильное решение в данной ситуации.
- Послушаем нашего московского гостя, что скажет он по поводу проникновения в автомобиль, - продолжил привычную роль начальника Александр Яковлевич.
- А что тут говорить? Где "Пескарь" машину на ночь ставит?
- Возле дома на улице, гаража нет.
- Что за машина?
- "Фольксваген Пассат" примерно девяносто второго или девяносто третьего года выпуска.
- Замыкает двери ключом или дистанционно?
- Дистанционно.
- Отлично. Сигнализация?
- Неизвестно. Пока неясно.
- Неважно. Как освещение территории?
- Стоят фонари, но светят ли они в ночи, не знаю.
- На месте убедимся. Ну, я проблем не вижу. Есть у меня аппарат на такие типы машин. Пять минут, не более, и машина будет открыта дистанционно. Потом я вхожу в салон минут на десять. Есть там радиоприёмник?
- Судя по антенне, есть. Да и мыслима ли новая машина без такой пустяковины?
- Бывает, но будем надеяться, что наш "Пескарь" не столь отсталый скупердяй. Значит, я леплю ему закладку под приёмник, а потом машину снова ставлю на сигнализацию, и все дела. Предлагаю всю операцию начать в полтретьего ночи - самый сон у здоровых людей.
- Борис, а не будем ли мы слушать только радио и шум мотора?
- Не бойся. Евреи - ушлые ребята. Это - специальная модель с фильтрами на работающий приёмник, магнитофон и на мотор. Про суперпозицию колебаний слышал? Так вот, эта штуковина автоматически сбалансирует и вычистит всё, помимо того, что воспримут динамики, которые будут работать микрофонами. Сигнал будет чистейший.
- А на каком расстоянии его можно принимать?
- Километра два гарантирую. Тут хитрость в чём? Эта штуковина питается от аккумулятора автомобиля и излучает через антенну приёмника. Мощности выше крыши.
- Здорово!

Мы с Александром Яковлевичем переглянулись. Таких закладок в наше время мы не знали.

* * *

Александр Яковлевич и Борис приготовились попариться от души в бане, а я, памятуя строгий наказ Ивана Петровича, от такого удовольствия вынужден был уклониться. Я поехал на разведку к дому "Пескаря". "Пассата" на месте не было. Вот незадача! Чтобы чем-то себя занять, я решил вновь крейсировать по улицам и сразу направился в мой микрорайон. Ещё издали я заметил машину "Пескаря" рядом с моим подъездом. Несомненно, он приехал сюда ради меня. Наверняка опрашивает соседей. А раз так, значит, следствие начало отрабатывать ту самую версию. Иначе нет никакого смысла собирать обо мне оперативную информацию. Интересно будет почитать, что он наскребёт. У меня появилась полная уверенность, что "Пескарь" всё мне выложит и всю подборку покажет, никуда ему не деться. И за жизнь его я не дал бы сейчас больше десяти долларов. Дикая злоба раздирала мою душу. Мент в услужении бандитов хуже тех жлобов у "Крестоносца". Пристрелю гада и не поморщусь.
Меня в новом обличье вблизи никто не видел и, скорее всего, и "Пескарь" не узнает, что я изменил свою внешность. Стоп! А ведь он должен бы провести установку и на даче. Интересно, был он там уже или только поедет? Вроде бы поздновато, но посмотрим. Я стал за целый квартал от своего подъезда, откуда "пассат" ещё просматривался. Через двадцать минут "Пескарь" выехал на главную улицу и быстро умчался. Я его потерял и ехал наобум в сторону Московского шоссе. Я угадал его план! Он обогнал меня в Уручье - видимо, дал крюка по кольцевой, где нет светофоров, но в субботу ехать через город быстрее, чем в объезд, вот он и отстал. "Пассат" стремительно помчался в сторону Жодино - туда, где была моя дача. Замечательно! Я поеду нормальным темпом, чтобы не напороться на затаившихся ГАИ-шников с радаром, и покараулю его на выезде с дачи. Если он там объявится, то не останется ни малейших сомнений, что "Пескарь" трудится в выходной день исключительно ради меня. Есть, значит, мотивация. Неужели "Крестоносец" о моём воскрешении дознался и решил довести начатое дело до конца?
Через полчаса с небольшим я затаился на том же месте на просеке, где семь недель назад обдумывал, куда мне девать деньги "Крестоносца". "Пескарь" появился через час с лишним. Значит, он не формально поработал, а основательно побеседовал с несколькими соседями. Всё, сомнений нет. Меня уже, наверное, объявили в розыск. Если нет, то с понедельника уж точно буду красоваться на стендах "Обезвредить преступника". И тут до меня дошло, что я сделал грубую ошибку. "Пескарь" ведь может через ГАИ найти мой "Мерседес", опросит Сергея Ивановича и узнает, что я теперь рыжий! Так… Думай, голова, шапку куплю… Во-первых, вчера он точно у Сергея Ивановича не был. Сегодня он точно в ГАИ не полез - суббота, всё-таки. Значит, к Сергею Ивановичу ради машины не ездил… Показания об обстоятельствах моего ранения тот уже дал, и менять там что-либо для версии моего покушения на самоубийство нет необходимости. Наоборот, эти показания должны стать той единственной правдой для придания правдоподобности всей остальной лжи. А вот проверка судьбы "мерседеса" в ГАИ может быть сделана уже в понедельник. Надо его опередить! Здорово было бы надеть ему ПНА уже завтра.
Я, выждав минут пять, чтобы ненароком не попасть "Пескарю" на глаза, направился на дачу Александра Яковлевича. Я застал идиллическую картинку: оба моих соратника дружно храпели, разморённые баней. Я им тихо позавидовал. Надо бы и мне перед сегодняшней ночной операцией вздремнуть. Мне повезло. Усталость сморила и меня, и я также мирно уснул.

* * *

Александр Яковлевич разбудил меня в одиннадцать часов. Они, оказывается, давно уже были на ногах, а я разоспался. Я вымыл голову обжигающе горячей водой, выпил пиалу зелёного чая и доложил результаты своей разведки.

- Ну и везучий ты, Алик. Ещё бы сутки ты прожил в своей квартире, оказался бы уже на следующий день в казённом доме.
- Точно! Спасибо Александру Яковлевичу. Сейчас мне понятно, чего это "Пескарь" вчера сломя голову в опорный пункт ездил. Меня уже вчера хотели взять, да напоролись на пустую квартиру.
- Поехали теперь на разведку перед операцией, - предложил Александр Яковлевис, и мы все трое отправились в колымаге моего бывшего шефа к дому "Пескаря".

"Пассат" стоял на своём месте в свете близкого фонаря. Рядом с ним стояла старая "Волга", а впереди можно было бы запарковать ещё две машины. В окнах "Пескаря" света уже не было. Мы медленно проехались мимо "пассата", и Боря всё внимательно осмотрел.

- В порядке, едем на базу.

На "базе" Боря переоделся в свой рабочий комбинезон, приготовил все свои мудрёные игрушки, всё перепроверил и начал свой инструктаж серьёзным тоном, как на боевой работе:

- Александр Яковлевич, Вы будете обеспечивать прикрытие у подъезда впереди, я Вам укажу ещё на месте. Вот Вам баллончик с газом. Если вывалится какой тип, без колебаний глушите его. Будем иметь, как минимум, десять минут. Алик, тебе придётся перекрывать арку. Вот и тебе баллончик. Баллончиками пользоваться умеете?
- Да не приходилось.
- Пойдёмте на улицу, покажу.

Мы попробовали пустить струи газа. Действительно, ничего сложного.

- Вот вам сигнализаторы тревоги. Если форс-мажор, нажать на кнопку. Но только при форс-мажоре.
- Понятно.
- Не удалось мне "воки-токи" привезти, но обойдёмся. Не бином Ньютона. Вопросы есть?
- Нет.
- Поехали!

 

Продолжение следует

 

Обсудить этот текст можно здесь