| Редакция | Авторы | Форум | Гостевая книга | Текущий номер |

 

 

Виктор Каган


Листая старые тетради

***
Пел бы тебе в ожиданьи рассвета,
Зная, что там на рассвете умру.
Пел бы тебе я, да голоса нету.
Пел бы тебе, да мотив перевру.

Пел бы тебе о любви и печали,
Лбом утыкаясь в колени твои,
Чтобы, услышав меня, замолчали,
От немоты ошалев, соловьи.

Пел бы, чтоб песня стала рассветом.
Пел бы, подставив горло лучу.
Может быть, я и спою тебе летом,
А в январе умирать не хочу.

***
Последнюю связующую нить,
как сука - пуповину, отгрызаю.
Пусть этот новый Я живет
хоть в тридесятом царстве от меня
за семь морей и пару океанов.

Пусть не тоскует. Вы ему пишите.
О чем, о чем? Да я откуда знаю!?
Болит живот - пишите про живот!
Душа - про душу! Впрочем, все херня
за семь морей и пару океанов.

А вы не тратьте время, не ищите
и не завидуйте невиданному раю -
Бог вокруг пальца всех нас обведет!
Ключом от дома бывшего звеня
за семь морей и пару океанов,

хоть тыщу раз его вы прокляните,
а все одно - уж я-то это знаю -
он, все одно, обратно позовет
ожогом долетевшего огня
за семь морей и пару океанов.

Дышите этим воздухом, дышите
и, стоя на краю, не будьте с краю.
Но как ни стой, а все это пройдет!
И я тогда не отыщу меня
за семь морей и пару океанов.

Последние связующие нити,
чтоб не порвали, сам перегрызаю
и отправляюсь в дальний перелет,
махнув себе, не различив меня, -
за семь морей и пару океанов.

***
Дум не думаем - говорим разговоры.
Наступаем на грабли, отходя покурить.
Что попало едим и врачуем запоры.
И не слышим, как движутся к нам командоры,
Чтобы с нас нашей жизнью за жизнь спросить.

Как попало живем. Как попало страдаем.
Как попало грешим. И страшась отвечать,
В виртуальные игры со смертью играем,
Утешаем себя намалеванным раем
И со лба не стираем - не видим! - печать.

Уже кожа дымится. Уже пахнет паленым.
Но случайный оргазм важнее чумы.
И, воняя дешевеньким одеколоном,
Королевски гордимся нарядным фасоном,
А пацан не смеется … и счастливы мы,

Нету моря, что было бы выше колена,
Засыпаем в объятиях сладкого плена,
Мыши правят свой бал в тишине коридора,
Не спеша догорает в камине полено …
Но - дыханье чумы … Но - шаги Командора …

***
Ну, повезло, поехало, помчало!
В Америку вот даже занесло.
А началось с чего и где начало -
Что вспоминать? Оно уже прошло.

Нас разнесло, развеяло по миру.
Мы проросли Бог знает где и как.
А там еще тоска по конвоиру
И злой захлеб натасканных собак,

И глотки митинговых графоманов
Рифмуют Макашов и Баркашов,
И философия казачьих атаманов,
И на душе кровоточащий шов,

И передел в российском беспределе,
И гарь войны, и злой разгул беды,
И старый спор - ряды ли пожидели
Иль поредели вечные жиды?

Друзья остались там заложниками чести,
Судьбы, любви, семьи, привычек, суеты …
А я, придя в себя на новом месте,
У зеркала стою с вопросом: "А кто ты?!".

Кто прав, не прав - судить об этом Богу.
Не времени, не нам, а только лишь Ему.
Но одного никак я не пойму -
Ведь Он давно указывал дорогу …

***
Выпей водки, занюхай хлебом,
Но не ешь. И водкой запей.
Под каким, безразлично, небом -
Все равно ты просто еврей.

Уж такая тебе дорога -
Утирая слезы сквозь смех,
Слушать голос сурового Бога,
Отличаясь от вся и от всех.

Уж такая твоя порода
И природа, и смысл, и суть -
Вечный Жид, повторенье Исхода,
Путь, с которого не свернуть.

А иначе евреем бы не был.
Так что ты ни о чем не жалей,
Выпей водки, занюхай хлебом,
Но не ешь, и водкой запей.

***
Со щитом, а глядишь - и уже на щите.
И поминки - лишь пьянка по поводу.
Вспоминать о тщете, суете, нищете -
Только портить последние проводы.

И нальем, и повторим, и снова нальем,
Чтоб забыться. И, правда, забудем,
Вспоминая о них, и о ней, и о нем,
Что и мы там когда-нибудь будем.

Не солжем, но и не пожалеем елей.
Об умерших - никак или только заслуги.
И старинная песня про ночь потемней -
Как молитва об умершем друге.

На Руси, как всегда, ни темно, ни светло -
То ли к ночи, а то ли к рассвету.
Умирают друзья. Их уж столько ушло,
Что оглянешься - вроде и нету.

Собираемся разве что лишь у могил,
И стаканчик поставив, накрытый горбушкой,
Перед камнем стоим, а на речи нет сил
Под утруской судьбы и усушкой.

И спиною уже примеряясь к щиту,
Вспоминаем былое и бывшее.
Это счастье - помаять еще маяту,
Неизвестно за что привалившее

Прежде, чем наступает последний черед
Возвращенья долгов, подведенья итогов.
А потом и в дорогу - ногами вперед
В край заоблачных вечных чертогов

Из земной нищеты, маяты, суеты,
Где лишь мертвые срама не имут.
А бесхозными не залежатся щиты -
Их идущие следом поднимут.


***
И когда мне казалось, что дышу я едва
Что уже не найти ни концы, ни начала,
Как второе дыханье, являлись слова,
Подчиняясь размера и рифмы лекалу.

Но обломки лекала хрустят под ногой,
И слова твоего не касаются слуха,
Будто это не ты. Будто кто-то другой.
Будто в слухе зияет слепая проруха.

Крик ли, шепот, вопрос ли - висит немота.
Ты не слышишь. И я не услышу ответа.
Равнодушного слуха сомкнулись врата -
Сухоцвет перед ними, и в них ни просвета.

Ни концов, ни начал. Тишина умерла.
Слово сплющено серою гирей молчанья.
И на месте тепла шевелится зола,
Будто шепчет неслышно: "Прости" на прощанье.

1983-2001
Москва - Ленинград - Санкт-Петербург - Даллас

 

 

Обсудить этот текст можно здесь