Portfolio

Инна Ослон

Дорожное движение

Америка - очень большая страна. Ее обширность понимаешь не по карте, где все доступно, а по дороге, убегающей назад под колесами. Так, через два дня путешествия попадаешь из Техаса в Вирджинию, другой мир с другим климатом, - и это все еще американский Юг.

Как легко и беззаботно путешествовать по Америке! Можно забыть дома расческу, одежду, карты, - вдоль дороги есть все. А когда проголодаетесь, ресторанчик покажется из-за поворота. Вот на этих поворотах, на повсеместности мотелей и возникла набоковская "Лолита". На гладкости дорог, на обтекающем машину воздухе, на свободе перемещения возникает чувство свободы, хотя сначала была свобода, дороги появились позже.

Не знаю, как вы, а я только в дороге ощущаю себя в Америке. В оседлые периоды Америка для меня обыкновенная, неэкзотичная страна. Пока не увижу какой-нибудь кактус, юкку или пасущихся лошадей. Может, природа и климат Далласа, где я живу, для вас достаточно необычны, но для меня они - сама повседневность.

Экзотика там - где нас нет. Там, где снег, горы или березовые рощи. Там, где не слишком жарко для вишневых садов. Там, где ягель, или там, где пустыня.

В начале июня едем на северо-запад и обратно. Плоские крыши в Нью-Мексико, горы в Колорадо, кустики шалфея в Юте, фермы в Айдахо, гейзеры в Вайоминге, пыль в Канзасе, красная глина в Оклахоме.

Поезжайте и вы на северо-запад, а обратно вернитесь по другой дороге, и увидите: гирлянды из красного перца в Нью-Мексико, каньоны в Колорадо, неожиданно цивилизованный Солт-Лейк-Сити, дорогу, три раза петляющую из Айдахо в Вайоминг, снижение гор до Колорадо, равнинную часть Колорадо, незаметно переходящую в Канзас, добротные немецкие городки, мемориальный комплекс в Оклахома-Сити.

По тому же маршруту... Художественный Санта-Фе в Нью-Мексико, Bed and Breakfast в Айдахо (у хозяев - лыжи, верховые лошади, мотосани, индейские снегоступы). Континентальный водораздел в Вайоминге - дорога пересекает его три раза, на трех горных перевалах. (Так, дети, значит по эту сторону реки текут в Тихий океан, по эту - в Атлантический. А вот эта речка, интересно, в каком направлении течет? Ну конечно же, вниз.) Живописные тоннели в Колорадо. Элеваторы в Канзасе. Близость дома в Оклахоме.

Встряхнем калейдоскоп впечатлений. 11 тысяч футов над уровнем моря. Моря нет, но уровень чувствуется, внизу - пропасть каньона. Пасущиеся бизоны с клоками неопрятной шерсти. (А я-то думала, что их уже не осталось, ну, может, в зоопарке.) Клубки перекати-поля, американское название которого tumble weed не звучит осуждающе. Остров посреди Соленого озера. Множество птиц на утесах и островках. Есть и пляж, но, чтобы зайти в воду хотя бы по пояс, надо километра два брести по какому-то опаринскому бульону, полному мелких-премелких мошек. Когда берег стал виднеться как в перевернутый бинокль, а вода поднялась чуть выше щиколоток, наше с дочкой терпение кончилось.

А всего-то путешествия было девять дней.

В первый день путешествия по стране зубных врачей, в городе Амарилло, я увидела два покосившихся желтых зуба, одиноко торчащих из нижней челюсти. Этот неамериканский стоматологический ансамбль принадлежал коренному белому автомеханику, похожему на русского алкоголика. И, кажется, это было самое сильное впечатление за всю поездку.

На второй день путешествия я увидела восторг людей при виде вокзала и поезда. И то, и другое - туристское, экскурсии по близлежащему горному району. На этот восторг мы и пришли посмотреть, не на поезд же.

На третий день путешествия я посетила своего коллегу, живущего в Колорадо. Чтобы добраться до него, мы впервые за всю свою жизнь в Америке проехали по гравийной дороге. Ему 11 миль до своего почтового ящика, несколько дольше до городка, где школа, магазины и курортники. Но дом со всеми удобствами, кабинет с огромным количеством словарей. Он переводчик, композитор и поэт.

На четвертый день путешествия, совершив головоломный подъем по крутым виражам, попали в зажатый меж гор городок, где симпатичный хозяин старинной, со столетним стажем гостиницы, праздновал рождение третьего ребенка. Он нам охотно рассказал о себе, о жене-голландке, об истории гостиницы, честно объяснил, что еще все-таки не сезон и взял совсем немного, показал, как отпереть входную дверь после полуночи, где позавтракать утром. Он не был пьяным. Он был нормальным доброжелательным американцем, с которым так легко разговориться, что бы ни врали об американском национальном характере. А когда у нас на приборном щитке засветилось изображение мотора, другие незнакомые люди, оставив свои дела, охотно заглядывали под капот нашей машины.

На пятый день путешествия, в центре Солт-Лейк-Сити, учрежденческий люд высыпал в полдень на улицы, чтобы съесть свой ланч под ласковым горным солнышком, а какой-то мирный сумасшедший тащил огромную коробку с бесплатно раздаваемыми сластями, которыми он запасся для своей собаки, и нас уговаривал пойти туда же и взять то же.

Не помню на какой день путешествия посетили музей знаменитой Орегонской тропы. Благородные индейцы ничего плохого переселенцам не делали, но сильно воровали скот, и по ночам семьи располагались так, чтобы живым кругом защитить свое четвероногое имущество.

Кстати, индейцев нигде не видели, даже в прелестной горной долине, по закону им принадлежащей.

Еще был какой-то исторический форт, где я по советской привычке, навсегда ушибленная жилищным вопросом, быстренько оценила размер отведенной солдатам и офицерам жилплощади. Получилось не шикарно, но вполне терпимо.

Был бывший шахтерский городок с бережно хранимой историей открытия, разработки и добычи, с разными камушками, с техническими приспособлениями, даже с фотографиями инженеров, демонстрирующих, что мужской костюм за последние пятьдесят лет практически не изменился.

Говорят, что у американцев нет истории. Зато везде замечательные музеи, многие совсем маленькие, местные, держатся на голом энтузиазме. Я с удовольствием рассмотрю выпускное платье старшей мисс Смит, которое кружилось на ней в 1909 году, и спальню младшей мисс Смит с кувшином для умывания и самодельным стеганым одеялом. И спасибо, что нет вымпелов переходящего Красного Знамени. Меня интересуют плита и кухонная утварь, парты и грифельные доски, кабинет врача и его инструменты. Меня не интересуют цифры надоев местных фермеров, история уже знает, что они надоили достаточно.

Меня занимает архитектурная сторона американского жилища. Особенно двери, выходы, проходы. Их всегда в избытке. В советских квартирах был единственный вход, он же выход. Даже в доставшихся от дореволюционных времен домах двери на черную лестницу были заколочены. Чтобы брать было легче, когда придут. Что поражает, так это два выхода из маленькой хижины первого поселенца, музейно сохраняемой до наших времен. Сложенная из подручных бревен, самодельная, низенькая, именно хижина, а никак не дом, и даже не изба, но с двумя дверями! Думаю, что местные уроженцы, в отличие от меня, удивляются размеру, а не дверям. Года через три поселенец осилил настоящий дом. Десятилетия через три в коммунальных комнатушках такой площади еще жили многие советские семьи.

Если вы захотите повторить мой маршрут, не торопитесь выезжать из Далласа, сначала заедьте в Old City Park - именно там находится хижина, а также скромные домики чернокожих техасских железнодорожников самого начала 20 века. Трехкомнатные, комнаты вагончиками, одна за другой. Между комнатами двери, и из каждой комнаты двери на улицу. Так что дверей много, и американское жилище небезвыходно.

Ну, вышел из дома, сел в машину и укатил куда-то, удаляясь от адреса постоянного места жительства, посещая то ли барахолки, то ли казино, то ли пещеры, то ли музеи, то ли заповедники, то ли храмы, останавливаясь то ли в дешевых мотелях, то ли в дорогих гостиницах, заказывая то ли привычные, то ли новые блюда, в зависимости от вкусов, кошелька, снобизма, консервативности. Многие истерично фотографируются на фоне кого (чего) угодно, Минина и Пожарского, статуи Свободы, Гранд Опера, опереточных индейцев, кинематографических ковбоев, восковых фигур, вывесок, природных явлений, чтобы вбить в ваши недоверчивые головы: "Я там был! Я там был! Я там был! "

В дороге очень важны дороги, но о них просто нечего сказать. Они прекрасно размечены, совершенны и банальны. Времена, когда в американских просторах можно было заблудиться, прошли - дорожные знаки не дадут. Ни вы, ни ваши сегодняшние-шмотки-будущие-артефакты не попадут в музей путников сбившихся, скажем, с 80-го хайвэя. Ну и хорошо. Шансы на возвращение домой практически стопроцентные.

Шансы на неподпорченную водительскую историю 50 на 50. Штраф пугает не столько материальными издержками, сколько неприятным осадком и нудными последствиями в виде отсидки на водительских курсах. Нажимая на газ, будьте бдительны и предусмотрительны, учитывайте повадки охотников. Полицейские и их машины прячутся в следующих укрытиях: за кустами, если есть кусты, в ямках, а не на горках, если дорога идет вверх-вниз, в боковых улочках, выходящих на главную. А еще они работают парами. Если увидели полицейского, остановившего машину на той стороне дороги, остерегайтесь его коллеги на этой.

Ну вот и доехали до границы штата, которая не так уж условна, хотя бы потому, что в разных штатах разное ограничение скорости. А вот и центр для путешественников. Остановитесь, зайдите. Кофе там хоть и вполне условен, но горяч и бесплатен. А еще есть множество ярких брошюрок о достопримечательностях штата и хорошие карты.

Карты нужны не для того, чтобы доехать, а чтобы ехать с интересом. Мне почему-то больше всего нравятся физические, где бледно-зеленый переходит в бледно-коричневый, который, взбираясь уступами вверх, темнеет и достигает самого глубокого оттенка на самых высоких горах. Интересно сравнивать карты с действительностью. Они не врут относительно фактов, но не совпадают с тем, что вы воспринимаете зрением. Перед вами волнистая долина, окаймленная низкими холмами, а по карте - вы на очень большой высоте.

Карты честно указывают высоту, но сами горы не показывают. Поэтому надо ехать. Есть горы внушительные, скалистые, острые, есть гладкие, есть покрытые снегом в июне, есть голые, есть одетые хвойным лесом, есть почти черные, есть блекло-зеленые от травки, есть всех оттенков коричневого. Если вы хотите лично убедиться в том, что географии вас учили правильно и с подъемом вверх сменяются природные зоны, надо ехать в горы. Если вы хотите проверить, действительно ли в пещерах прохладно в самую адскую жару, придется спуститься в пещеру.

Ну почему я должна верить какой-то фразе из путеводителя про Йеллостоунский национальный парк? Или вашим рассказам о нем? Я, может, увижу его совсем не таким. Ваши фотографии цветные, а мои впечатления еще цветнее. И честнее. Я не выбирала ракурс, не думала ни об освещении, ни о вкусах туристов.

И сознание мое имеет предел, разместить вдвое больше невозможно. Да будь у меня миллион, не стану я путешествововать круглогодично, чтобы не перестать видеть, чтобы разные земли не показались одним и тем же большим сувенирным магазином, где кружки, кружки, кружки, майки, майки, майки, значки, значки, значки...

Пора возвращаться домой, в привычный климат, в привычный пейзаж, в повседневность, в размеренность, к делам, к обязанностям, к вечному недовыполнению планов. Заправим еще раз машину бензином, а мыть не будем, - до дому еще три дня пути и много пыли и мошек об стекло. Какая огромная и величественная страна! На одном побережье сеется мелкий дождик, к другому побережью приближаеся тайфун, а мы посередине, в безводье, и едем мимо бесконечных предупреждений о повышенной опасности пожаров. Ботанический сад в Денвере - заезжаем. Очередной музей развития края - пропускаем. По этому городку пройдемся, разомнем ноги. В этом ресторанчике съедим свой последний дорожный обед.

Приближаемся к дому. Цифры показывают, что проехали 3300 миль. До дому миль шесть. Показался родной хайвэй, потом ближайшая улица, потом наша улочка, потом дом. Он стоит и с места не сдвинулся, только четче определился в географическом пространстве.

Обсудить этот текст можно здесь