| Редакция | Авторы | Форум | Гостевая книга | Текущий номер |
Анатолий Клёсов
Рецензия на рецензию.
Часть 2
О книге "Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны"
Продолжим.
Первые - а зачем начиная с 13 июня 1941 (!) колючую проволоку на границе стали резать? Разве так к обороне готовятся? К обороне - так проволоку ставят, во много-много рядов. И минируют сплошняком. А тут наоборот - провели массовое разминирование, опять же в мае-июне 1941-го! "... германская разведка наблюдала снятие советских минных полей и других заграждений в мае и июне 1941 года. Снятие заграждений на границах - это необходимый элемент последних
приготовлений к войне. Не к оборонительной войне, конечно..." ("Ледокол", 176).
"Мерецков (до 1 февраля 1941 г. - начальник Генерального штаба СССР - А.К.) приказал: "... Ранее созданную полосу обеспечения на западных границах уничтожить, команды подрывников распустить, заряды снять, мины обезвредить, заграждения сровнять с землей". ("Ледокол", с. 78).Еще цитата, тогда - начальника отдела заграждений и минирования инженерного управления РККА Старинова (Старинов И.Г., "Мины ждут своего часа", с. 186) "В начале мая 1941 года, после выступления Сталина на приеме выпускников военных академий, все, что делалось по устройству заграждений и минированию, стало еще более тормозиться".
А вторые про колючую проволоку не отвечают. Но про мины цитируют книгу В.Анпилова "Крушение похода Гитлера на Москву, 1941" (с. 78): "Серьезным недостатком обороны приграничных районов в инженерном отношении явилось отсутствие минно-взрывных заграждений, которые по приказу наркома обороны разрешалось устанавливать лишь в "мобилизационный период" (Помогайбо, с. 404). И продолжают - "Как германская разведка могла наблюдать в мае и июне "снятие советских минных полей", когда мины не устанавливались?" (Помогайбо, с. 404).Не устанавливались? - с удивлением спрашивает рецензент? Тогда как "стало еще более тормозиться" в начале мая 1941 года все, что делалось по минированию? - см. выше цитату полковника ГРУ Старинова... И какие мины обезвредить по приказу начальника Генштаба Мерецкова, если не устанавливались? - см. цитату выше?
Странно это читать у Помогайбо.
Не только о массовых разминированиях в приграничной полосе пишет Суворов, что - по его мнению - свидетельствует о подготовке внезапного удара Советской армией. Были сохранены мосты через реки. "Например, только в полосе 4-й советской армии было шесть таких мостов" (через Буг - А.К.)" ("Ледокол", с. 79). "В момент начала войны все эти мосты были захвачены германскими войсками, через них переправилось огромное количество войск, застав 4-ю советскую армию врасплох. Армия потерпела сокрушительный разгром. Но разгром 4-й армии открывал путь в тыл сверхмощной 10-й армии. И эта армия потерпела совершенно небывалый разгром. Не встречая больше преград, Гудериан устремился к Минску" ("Ледокол", с. 79). И сохранение мостов явно не рассматривалось как промах, а то и преступление со стороны командования. Как свидетельствует Суворов, начальник штаба 4-й армии Л.М.Сандалов, который отвечал за эти мосты, не был расстрелян, как обычно делалось в то время. Напротив, "от полковника в июне 41-го он очень быстро дошел до генерал-полковника" ("Ледокол", с. 79), написал мемуары "Пережитое" (Воениздат, 1966). Так для чего это мосты были сохранены, резонно спрашивает Суворов. Для обороны?? Или все-таки для будущего продвижения советских войск на запад?
Помогайбо и это не комментирует.
Еще о мостах. Как напоминает Суворов, германские войска без затруднений прошли по мостам не только через Буг, но и через Даугаву, Березину, Неман, Припять и даже Днепр. "Если бы их не подготовили к взрывам, мы могли бы это квалифицировать как преступную халатность. Но дело тут серьезнее. Их подготовили к взрывам, но после того как была установлена общая советско-германская граница, их разминировали. Разминировали повсеместно..." ("Ледокол", с. 80).
Комментария Помогайбо нет.
Продолжим.
Первые - а зачем военные аэродромы прямо на самой границе разместили? Ведь так делает только тот, кто вот-вот внезапно нападать собирается. Кто обороняться - уводит аэродромы подальше, из зоны ожидаемых приграничных боевых действий.
А вторые и на это не отвечают. Переводят разговор на то, что Суворов вовсе не Суворов, а коммунист, самозванец, и Родину предал. Что технически, да и так - все правильно.
Вот такой получается разговор-дискуссия.
Вообще, говорят вторые, что об этом всем толковать, всех же умных генералов постреляли, что вы хотите от тех, новых назначенцев? Вон они какие тупые. Возьмем, к примеру, комкора Д.Г.Павлова, с 22 июня 1941-го - командующего Западным фронтом, и затем расстрелянного после страшного разгрома этого фронта. Смотрите. Перед войной Павлов был главой Автобронетанкового управления Красной Армии. Вот как описывает его "видение" А. Помогайло: "быстроходный танк должен был, пользуясь складками местности, стремительно сблизиться с противником, ворваться на его позиции и начать давить пехоту и артиллерию. То, что танку придется бороться с танками противника, бывшему кавалеристу Павлову в голову не приходило" (с. 356). Вот какой тупой главный танкист Советского Союза. У Германии - 3350 танков (было на Восточном фронте, по данным Суворова) или 6292 танка (всего, по данным Помогайбо), а ему, Павлову, и в голову не приходило, что с танками придется бороться. Естественно, по мнению Помогайбо.
Но вернемся к тому, какие же еще основные аргументы приводит Суворов в подтверждение гипотезы о том, что Советский Союз готовил удар по фашистской Германии. Причем готовился ударить первым. Причем ударить вот-вот, летом 1941-го. Но до этого - цитата из материалов военного историка, генерала Д. Волкогонова - "Этюды о времени", с. 223-225 (цит. по книге Помогайбо, с. 317-318). Они были написаны в начале 90-х годов. Напомню, что свой "Ледокол" Суворов написал в 1981 г, и то, что написал позже Волкогонов, знать не мог."Мне в составе комиссии недавно довелось распечатать сотни "особых папок" Политбюро ЦК довоенного и послевоенного времени... Но не было ничего обнаружено о конкретном тайном замысле Сталина напасть на Германию. .. Однако, я уверен в этом, Сталин прикидывал какие-то наступательные варианты... поразительный документ, подготовленный в Генштабе для Сталина, но, по всей видимости, так и не доложенный ему. То ли не решились, то ли разговор состоялся устно. Датирован документ 15 мая 1941 года. Там говорится: "Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность опередить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск...". Напечатана подпись - Г.К.Жуков, но генерал армии не расписался".
Иначе говоря, ничего шокирующего и необычного в концепции Суворова нет. Идея не только витала в воздухе, но и нашла отражение в военных архивах. Суворов ее сгустил, сконцентрировал, скрепил своим прочтением доступных документов и мемуарной литературы - прочтением в своей манере (об этом еще чуть ниже), и представил свою интерпретацию на суд читателя. Правда, в ряде случаев методы "сгущения" и "концентрирования" вызывают некоторое недоумение, но об этом также ниже.
Так что же он представил?Пройдемся еще раз, по основным моментам.
По основным моментам. И по "блохам".Про то, что войска и штабы были стянуты к самой границе, что аэродромы были там же, и оказались под первым ударом врага, что колючую проволоку на границе резали в середине июня 1941-го, что проводили разминирование - как при подготовке нападения, а не минирование - как при подготовке обороны, что топографические карты европейской территории врага к самим границам подвозили, что русско-немецкие разговорники в миллионах экземпляров там же, на границе, вагонами и эшелонами стоили - об этом уже было выше. Подробности, даты, тиражи, и соответствующие ссылки на документы и мемуарную литературу - у Суворова. Здесь, в рецензии, это все привести невозможно. Технически можно, но ни к чему. Главная мысль - готовилось нападение на Германию и Румынию. Готовилось в огромных масштабах. Готовилось под плотной завесой секретности.
Хотя - почему переброска оборонительных армий к границе должна проводиться с такой секретностью? Наступательных армий - конечно. Но почему оборонительных? Чтобы ввести врага в заблуждение, что, якобы, защиты границ нет, валяй, нападай?
И я, читатель, прочитав книги Суворова и книги и статьи его непримиримых критиков, могу сказать более осторожно: безусловно готовилось нападение. Пусть после первых приграничных боев, как думалось командованию, или внезапно, при наступлении правильного момента - но удар по Германии и Румынии планировался со всей неизбежностью. Получается, что главный вопрос, в который все упирается - планировался удар первыми или вторыми? Суворов предполагает - первыми. И не только потому, что слишком много к этому было свидетельств, но и потому, что коммунизм агрессивен по своей природе. Вот этого-то ему критики простить не могут.
Говорит Владимир Буковский, в предисловии к книге "Ледокол": "Да ведь и мысль-то эта настолько проста, настолько самоочевидна, что просто диву даешься, как же она не пришла никому раньше? В самом деле, неужто можно всерьез относиться к официальной версии советских историков, согласно которой получалось, что Сталин, не доверявший собственной тени, так "поверил" Гитлеру, что прозевал войну? Поверил на слово тому, по одному подозрению в связи с которым только что расстрелял свой высший командный состав? Поверил настолько, что полностью демонтировал всю свою линию обороны на западных границах? И, так сильно поверивши, продолжал бешено наращивать темп вооружения, разворачивать все новые и новые дивизии? С кем же он тогда воевать собирался?"
Но рецензент отвлекается. Тема такая, что строки разбегаются. Возвращаемся к свидетельствам Суворова, к критике их со стороны А. Помогайбо, и моей, рецензента, оценкой свидетельств и критики.
Главный аргумент Помогайбо в отношении того, что Сталин не планировал и не мог планировать упреждающий удар по Германии и Румынии - что СССР к войне летом 1941-го не был готов. Похоже, что в полной мере готов действительно не был. Волкогонов ("Этюды о времени") пишет (цит. по книге Помогайбо, с. 331-332): "Специальной проверкой частей, проводившейся с 23 мая по 5 июня 1941 года в Киевском, Западном, Прибалтийском особых военных округах, Одесском военном округе, установлена неудовлетворительная готовность войск... тревожная картина состояния частей... Несколько ранее А. Запорожец докладывал Сталину и другим членам Политбюро специальной запиской ... что "укрепленные районы, строящиеся на наших западных границах, в большинстве своем небоеспособны". И следом же Волкогонов пишет: "А Сталин за полтора месяца до начала войны утверждал, что в случае нападения Германии СССР быстро перейдет в наступление!". Значит, Сталина эта "небоеготовность" не пугала, и на наступление он рассчитывал. Даже при нападении Германии! И уж тогда подавно мог рассчитывать на наступление первым, с учетом фактора внезапности.
Так вот. Я, прочитав "Ледокол" Суворова, как и другие его книги, утверждаю, что Суворов создал интересную концепцию, весьма противоречивую, но интересную. Первые разделы книги "Ледокол" убедительно проводят читателя по ступеням создания агрессивной военной сталинской доктрины. Эпиграфом к первой главе "Ледокола" взяты строки М.Фрунзе - "Мы партия класса, идущего на завоевание мира". Суворов подробно показывает, как Советский Союз готовил германских командиров в то время, когда они лишены были готовиться на своей собственной территории. Ведь "после Первой мировой войны Германия потеряла право иметь мощную армию и наступательное вооружение, включая танки, тяжелую артиллерию, боевые самолеты" ("Ледокол", с. 10). Они получили все это на территории Советского Союза. Германским командирам были выделены "учебные классы, полигоны, стрельбища. Сталин открыл доступ германским командирам на самые мощные в мире советские танковые заводы: смотрите, запоминайте, перенимайте" (с. 10).
"Сталин с какой-то целью не жалеет средств, сил и времени на возрождение германской ударной мощи. Зачем? Против кого? Конечно, не против самого себя! Тогда против кого? Ответ один: против всей остальной Европы" ("Ледокол", с. 10).
Суворов подробно показывает дальнейший постепенный разворот Германии против Советского Союза. Перевод промышленности Германии на военные рельсы. И, наконец, приближающееся столкновение двух систем. Подготовка Советским Союзом мощного удара. По мнению Суворова - превентивного. По мнению его критиков - ответного.
Беда Суворова в том, что он все тащит "до кучи". Принципиальные положения высказаны, мемуары и документы процитированы, картина в целом ясна, концепция изложена, а он все попавшиеся под руку детали и мелочи туда же тянет. Естественно, делает проколы. Так же не бывает, чтобы всё было в строку. Каждое лыко. Вот это Помогайбо и атакует. Благо, Суворов столько проколов оставляет, столько огрехов, столько морщин, что утюжь - не хочу. И еще, что существенно, цитирует, весьма вольно обрезая фразы первоисточника. Ну просто раздолье для критиков. Особенно любителей ловить блох. Блох у Суворова - тучные стада.
Мне, честно говоря, все равно. Я принципиальные положения выделяю. Профессия такая. А Помогайбо - напротив, ни одной блохи не упустит. Но - имеет право. Он - критик.
Рассмотрим.
Суворов пишет: "Сталину в ФЕВРАЛЕ 1941 года понадобилась песня о великой войне против Германии. И Сталин такую песню заказал - вот что главное" ("День М", предисловие). Речь идет о песне Лебедева-Кумача "Вставай, страна огромная". Помогайбо не спорит, что заказал в феврале. Но пишет - после полстраницы ёрнических комментариев: "... я лично сомневаюсь, что эта песня предназначалась для нападения" (с. 180). Вот так, Суворов - что заказал песню о великой войне (про нападение в данном случае он не говорит), Помогайбо - что заказал песню об обороне (так, во всяком случае, читается). Опять дискуссия по типу "он говорит, она говорит". Казалось бы - ну не можешь предметно возразить по сути, промолчи, будь добр. Нет, тут, видимо, ставилась сверхзадача - возражать любой ценой, по всем позициям. Неважно, факты или их интерпретация - все равно возражать.
Даже, когда возражать не получается - все равно возражать. Как здесь.
Суворов: "Наращивание советской военной мощи никак не диктовалось внешней угрозой, ибо началось ДО прихода Гитлера к власти... Если коммунисты создавали гигантские арсеналы оружия не для защиты своей территории и своего населения, то тогда - для чего? Товарищи коммунисты, вам слово" ("Ледокол", с. 35). Помогайбо, после цитирования: "Поскольку я не коммунист и Резуну не товарищ, отвечать на этот вопрос я не буду" (с. 371).Или здесь. Помогайбо: "В главе 14 ("День М" - А.К.) Резун задает читателю вопрос: когда была сформирована 112-я танковая дивизия? Я, честно говоря, не знаю, когда была сформирована 112-я дивизия, заниматься розысками не хочу и потому Резуну на его вопрос не отвечу" (с. 260).
Или здесь. Суворов начинает главу 7 книги "День М" так: "Сталин ходил в сапогах, в полувоенной одежде. Сталинская партия подражала вождю: обувалась в сапоги, одевалась в полувоенную одежду. Глянем на фотографии Кирова, Маленкова, Кагановича...". Помогайбо: "Смотрим на фотографии. Фотоснимков Маленкова так просто не найти, но я знаю библиотеку, где эта фотография есть. Сходил, посмотрел, как просил Резун. Да, сапоги на месте. Форма на месте. Все сходится" (с. 240). Больше к этому Помогайбо не возвращается. И возразить не получилось, но потоптался. Видимо, чтобы не зря в библиотеку сходил. Сверхзадача.
Суворов ("День М", глава 11): "К началу 1941 года Сталин подготовил все необходимое для нанесения внезапного удара, для подавления германской авиации на аэродромах... У Сталина был уникальный бронированный штурмовик Ил-2... Это был единственный в истории броневой самолет, настоящий летающий танк". Помогайбо, вслед за этой цитатой: "Ну что тут сказать? Самолет Ил-2 "подготовил" не Сталин; это была инициатива С.В.Ильюшина..." (с. 252). Действительно, ну что тут сказать? Опять сверхзадача. Хотя тут даже на блоху не тянет.
Суворов о пулемете ШКАС: "Советская промышленность была готова к массовому выпуску пулемета ШКАС для многих типов самолетов, но прежде всего для Су-2" ("День М", глава 11). Помогайбо, сразу вслед за этой цитатой: "Создание ШКАС к Су-2 не имеет совершенно никакого отношения. Первый в мире авиационный скорострельный 7,62-мм пулемет ШКАС (Шпитальный, Комарницкий, авиационный, скорострельный) появился еще в 1932 году" (с. 254). Каково? Суворов - о массовом выпуске пулемета, Помогайбо, оспаривая (!) - о его создании. Ну как опять не вспомнить о сверхзадаче? Оспорить любой ценой!
Суворов, о танке, разработанном в США Дж. Кристи в начале 30-х годов: "Американский танк был куплен и переправлен в Советский Союз по ложным документам, в которым числился сельскохозяйственным трактором. В Советском Союзе "трактор" выпускался в огромных количествах под маркой БТ - быстроходный танк" ("Ледокол", с. 26). Помогайбо: "Американский танк (без указания, о том ли танке речь - А.К.) был куплен и переправлен в Советский Союз вовсе не по "ложным документам", а легально, закупочной комиссией Халепского..." (с. 352). И далее, Помогайбо: "Нелегально был вывезен другой танк, разработанный Кристи" (с. 352). Значит, гадай, читатель, какой "другой", и не о нем ли вел речь Суворов. Но - возражение сделано, слова Суворова оспорены. Сверхзадача?
Суворов пишет ("День М", глава 13) - "100-ю стрелковую дивизию, как и 1-ю Пролетарскую стрелковую дивизию, содержали в лучшем виде: этими номерами как бы очерчена вся Красная Армия. Можно отчетливо видеть стремление высшего командования показать, что в Красной Армии везде - от 1-й до 100-й - революционный порядок. И если везде железный порядок установить не получалось, то по крайней мере в 1-й и 100-й дивизиях он был. Совсем не случайно в ходе войны 100-я стрелковая дивизия самой первой была удостоена гвардейского звания и стала называться 1-й гвардейской стрелковой". Помогайбо, дав к этой цитате Суворова еще другие, пишет: "Дизизия стала знаменитой еще раньше наступления под Ельней, за которые (так в тексте - А.К.) и получила звание гвардейской. Но Резуну все это невдомек" (с. 257-258). Что - невдомек? К чему это?
А неважно. Сверхзадача.
Cуворов: "В конце 1939 года в том же Уральском военном округе создаются 110-я, 125-я, 128-я стрелковые дивизии, и каждую из них мы потом находим на германских границах. Причем 125-я, по советским источникам, - "непосредственно на границе" Восточной Пруссии" ("Ледокол", с. 248). Помогайбо: "... на германских границах 110-я никогда не была" (с. 435). Ссылки нет. Раз опровержение, то ссылку дать все-таки надо. Или опять сверхзадача?
Суворов: "19-я армия, самая мощная армия Второго стратегического эшелона, тайно разворачивалась НЕ ПРОТИВ ГЕРМАНИИ. В этом проявляется весь советский замысел: самая мощная армия Первого стратегического эшелона - против Румынии, самая мощная армия Второго стратегического эшелона - прямо за ее спиной, тоже против Румынии" ("Ледокол", с. 253-254). Помогайбо: "Что касается 19-й армии, то она находилась близ Киева, а не против Румынии" (с. 438). И цитирует Конева: "Еще в Москве я получил задачу от Тимошенко. Указав районы сосредоточения войск 19-й армии, он подчеркнул: "Армия должна быть в полной боевой готовности, и в случае наступления немцев на юго-западном театре военных действий, на Киев, нанести удар и загнать немцев в Припятские болота" (цит. по: Соколов Б. "Неизвестный Жуков: портрет без ретуши", с. 212-213).
Да, казалось бы - нестыковка у Суворова и военачальников. Припятские болота от Молдавии далеко будут. Но это только казалось бы, что нестыковка. Потому что у Суворова опечатка. Надо читать - 9-я армия, а не 19-я. Про эту ударную 9-ю армию у Суворова много изложено, страницами. Невнимательно прочитал Помогайбо эти страницы, раз за эту опечатку ухватился. Или опять сверхзадача?
Вот как говорит Суворов о 9-й армии: "...тут мы подошли к небольшому, но знаменательному открытию: в первой половине июня 1941 года в Советском Союзе создавалась самая мощная армия мира, но она создавалась НЕ НА ГЕРМАНСКОЙ ГРАНИЦЕ. Это потрясающий факт (по крайней мере для меня лично). Есть достаточное доказательство того, что титаническое наращивание советской военной мощи на западной границе вообще, и в Первом стратегическом эшелоне, в частности, было вызвано не германской угрозой, а другими соображениями. Положение 9-й армии ясно указывает на эти соображения: она создавалась НА РУМЫНСКОЙ ГРАНИЦЕ" ("Ледокол", с. 149).
В книге "День М" (глава 23) Суворов пишет, и Помогайбо на с. 301-302 цитирует: "Жуков не был мелочным. Он не любил наказаний типа выговор или строгий выговор. Жуковское наказание: расстрел... Генерал-майор П.Г. Григоренко описал один случай из многих... Вместе с Жуковым из Москвы прибыла группа слушателей военных академий - офицерский резерв... Ситуация: отстранен командир стрелкового полка, из резерва Жуков вызывает молодого офицера, приказывает ехать в полк и принять его под командование. Вечер. Степь на сотни километров. ... В степи ни звука, ни огонька - маскировка. Ориентиров никаких. Пала ночь. Всю ночь офицер рыскал по степи, искал полк... До утра офицер так и не нашел свой полк. А утром Жуков назначил на полк следующего кандидата. А тому, который полк найти не сумел - расстрел". И Помогайбо пишет: "Когда я прочитал такое, я поразился, каким злодеем оказался Г.К.Жуков. А потом прочитал Григоренко. У него написано совсем другое" (с. 302). Так, и что же у Григоренко? Помогайбо дает цитату из Григоренко, точнее, из книги Б. Соколова "Неизвестный Жуков: портрет без ретуши" выдержку в две с половиной страницы. Видимо, "совсем другое" - это более объемная цитата и соответствующие детали, в частности, что речь шла о майоре Т. Поскольку конец цитаты таков: "Следователь спросил: - Почему не выполнили приказ комкора? В ответ майор рассказал, что делал всю ночь и чего достиг... - Достаточно. Все ясно. Уведите! Через полчаса ввели в ту же палатку снова: - ... К смертной казни через расстрел" (с. 304). И тут же Помогайбо пишет: "Итак Резун, взяв воспоминания Григоренко, их просто переврал. Сфальсифицировав историю с Жуковым..." (с. 304).
Есть разница - по сути - у Суворова и Григоренко? Или опять у Помогайбо цель - вставить слова "переврал", "сфальсифицировал"? Хотя, допустим, у Суворова - Жуков, а у Григоренко в цитируемом отрывке - следователь, хотя и со ссылкой на комкора Жукова. Может, это имеет в виду Помогайбо? Опять приходится критика расшифровывать, поскольку обвиняет, но в чем конкретно - прямо не говорит. Ладно, открываем "Читая маршала Жукова" Петра Межирицкого. Глава 20 "Халхин-Гол". Цитируем: "Вот жуковская жестокость под Халхин-Голом в пересказе генерала П.Григоренко: Жуков назначал командиров в части и подразделения, и они должны были добраться туда без провожатого до наступления рассвета. Добравшийся вступал в командование и шел в бой. Не добравшийся шел под трибунал".
Стало быть, не сфальсифицирована история с Жуковым. Опять та же сверхзадача была у Помогайбо.
Кстати, еще из воспоминаний о Жукове в том же ключе. Суворов, "День М", глава 23. Помогайбо эту выдержку не упоминает. "Свидетель - Арсений Ворожейкин, дважды Герой Советского Союза, генерал-майор авиации. Во время войны он вошел в первую десятку советских ассов. А тогда, летом 1939 года, был молодым летчиком. Ситуация: возвращался с боевого задания вечером. Сгущался мрак.
Бензин на исходе. Внизу - колонна войск. И не понять в сумерках: свои или
японцы. И бензина нет покрутиться над колонной. Дотянул до аэродрома. Сел.
О замеченной колонне можно было не докладывать: в воздухе он был один, мог
бы промолчать, не видел ничего да и делу конец. Но доложил: видел колонну,
а чья, не понял, вроде японцы. Через некоторое время молодого летчика вызывают прямо к Жукову. И вопрос: чья же колонна, наши или японцы? Летчик отвечает, что рассмотреть было невозможно. Дальше произошло вот что: "Жуков спокойно сказал: - Если окажутся наши, завтра придется вас расстрелять. Можете идти..." ("Красная звезда", 5 августа 1992 года).
В главе "Фотографии Резуна" Помогайбо воспроизводит подпись под фотографией в книге Суворова "Ледокол": "203-мм гаубица Б-4. Каждый снаряд весит сто килограммов, не считая зарядов. Орудия такого типа можно применять только в наступательных операциях. Сосредоточение тяжелой гаубичной артиллерии - верный признак готовящегося наступления. Летом 1941 года в приграничных районах СССР было сосредоточено более пятисот артиллерийских полков, в том числе - артиллерийские полки большой мощности и дивизионы артиллерии большой мощности. На каждое орудие было заготовлено по 600 снарядов". О том, что снимок был сделан летом 1941 года ни в подписи, ни в книге нет. В принципе, могло бы быть помещено фото гаубицы и из музея. Помогайбо: "... У солдат на плечах погоны. Не было 22 июня 1941 года у советских солдат погон. Погоны в Красной Армии появились в 1943 году" (с. 263). Опять снова здорово. Суворов гаубицу демонстрирует, а Помогайбо его ловит на том, что фото не относится к 22 июня 1941 года. Наверное, подпись к фото можно и так прочитать. А можно и не так. Но сверхзадача же!Суворов, приводя одни за другими данные о подготовке наступления Красной Армией на румынском направлении летом 1941 года (День М, глава 23): "А теперь глянем, что ...писал в той же "Красной звезде" (27 июля 1991 года) заместитель начальника Генерального штаба ВС СССР генерал армии М.А. Гареев: "Направление сосредоточения основных усилий советским командованием выбиралось не в интересах стратегической обороны (такая операция просто не предусматривалась и не планировалась...), а применительно совсем к другим способам действий... Главный удар на юго-западе пролегал на более выгодной местности, отрезал Германию от основных союзников, нефти, выводил наши войска во фланг и тыл главной группировки противника...". И дальше: "Сравним мнения двух генералов (первый в цитате Суворова был генерал-лейтенант Власов, "попавший в плен в 1942 году, который на допросе показал, что "концентрация войск в районе Львова указывает на то, что удар против Румынии намечался в направлении нефтяных источников". Власов настаивал, что Сталин готовил нападение на Германию и Румынию, что подготовка Красной Армии была ориентирована исключительно на наступление, а оборонительная операция не готовилась и даже не предусматривалась (Протокол допроса от 8 августа 1942 года)". И далее - "Они говорят об одном: никакой подготовки к обороне, только наступление, причем, наступление на юго-западном направлении, то есть из Львовского выступа с целью отрезать от Германии нефть и основных союзников".
Помогайбо, повторив часть этой цитаты (с. 306), Власова не упоминает, а о Суворове, процитировав и обрезав о Власове, и еще раз повторив часть последней фразы "... никакой подготовки к обороне, только наступление" говорит следующее: "...Резун сделал подлог... А подлог в следующем: Гареев говорит не просто об обороне, а о "стратегической обороне". И далее: "До 26 июня советское командование не предполагало стратегической обороны, здесь Резун абсолютно прав. Командование предполагало оборону другого типа - жесткую на линии государственной границы, с ударами мехкорпусов по прорвавшемуся противнику. На этапе мобилизации. После мобилизации предусматривался переход в контрнаступление" (с. 307). "Подлог" здесь, конечно, сильное слово. Поскольку опять мы упираемся в варианты интерпретации терминов и сроков наступления и/или обороны-наступления. Но частная задача решена, слово "подлог" произнесено, даже дважды.
Помогайбо: "Резуну очень не нравится появление на границе советских разведчиков до 22 июня 1941 года. Он считает это проявлением агрессивных планов Сталина" (с. 327). Это сказано по поводу следующий цитаты из Суворова ("День М", глава 24): "Так вот у командира ... батальона подчиненный
командир эскадрона просит разрешения выслать разведку на "ту сторону
реки"... Представляю ту же ситуацию где-нибудь в 1970 году: молодой
офицер-разведчик спрашивает у командира разведбата разрешения послать
разведгруппу на ту сторону реки... скажем, в Западную Германию. Представляю себя лично, задающего этот вопрос моему комбату... Да меня бы за такой вопрос вмиг простынями повязали и под вой сирен доставили в соответствующее учреждение". Помогайбо: "Высылались на румынский берег разведгруппы? Да, высылались. Сохранились рапорты, благодаря которым можно судить, для каких целей это делалось" (с. 327). Приводится выдержка из мемуаров Г. Сечкина "Граница и война": "Доношу, что в течение марта, апреля, мая и июня месяцев 1941 г. в управление пограничных войск Белорусского округа поступило большое количество разведывательных материалов..." (с. 327). Естественно, поступало. Они, материалы, могли служить для организации как обороны, так и наступления. Непонятно только, что здесь Помогайбо у Суворова не устраивает. Видимо то, что Помогайбо наступление начисто исключает. Генштаб перед войной, значит, не исключал (см. выше выдержку из Волкогонова), а Помогайбо - исключает. Опять сверхзадача?Суворов о том, что плакат художника Ираклия Тоидзе "Родина-мать зовет" расклеивался в первый же день войны. "На улицах Ярославля - к вечеру 22 июня. В Саратове - "во второй половине дня". 22 июня в Куйбышеве этот плакат клеили на стены вагонов воинских эшелонов, которыми была забита железнодорожная станция. В Новосибирске и Хабаровске плакат появился не позднее 23 июня. Самолеты тогда ...за сутки до Хабаровска не долетали. Но если предположить, что самолет загрузили плакатами 22 июня, и за ночь он долетел до Хабаровска, то возникает вопрос: когда же эти плакаты печатали? 22 июня? Допустим. Когда же в этом случае Ираклий Тоидзе творил свой шедевр? Как ни крути: до 22 июня. Выходит, творил не в порыве ярости благородной, а до того, как эта ярость в нем могла вскипеть. Откуда же он знал о германском нападении, если сам Сталин нападения не ждал? Загадка истории..." ("День М", предисловие). И тут же Суворов приводит свидетельства бывшего старшего лейтенанта на призывном пункте в Минске, что эти плакаты были получены как секретные пакеты огромных размеров в декабре 1940-го, за полгода до войны, с предписанием "Вскрыть в День М". Приказ снять гриф секретности и вскрыть поступил по телефону 22 июня. Плакаты тут же расклеили.
Помогайбо: "А когда должен был появиться плакат с военной присягой...? Не в первый день войны?" (с. 181).Суворов об одном, Помогайбо о другом. Сверхзадача.
Суворов: "Итак, 13 июня 1941 года - это начало самого крупного в истории всех
цивилизаций перемещения войск. Теперь самое время снова взять в руки Сообщение ТАСС от 13 июня и перечитать его внимательно" ("Ледокол", с. 205). Помогайбо, комментируя эту цитату: "...Резун привязывает переброску войск с сообщением ТАСС от 13 июня, тогда как распоряжение на переброску было отдано 13 мая. Подлог Резуна тут примитивный" (с. 421). Комментарий совершенно непонятен. Какой подлог? Суворов посвятил немало страниц всем трем датам, которые он считает важнейшими в предвоенный период: 13 мая - распоряжение на переброску войск к границам с Германией и Румынией; 13 июня - сообщение ТАСС о том, что войны не будет; в тот же день, 13 июня - начало переброски войск к границам. Какой подлог? Вот - выдержки из "Ледокола" Суворова. Их объем диктуется тем, что цитируемые в них факты образуют базу основной концепции Суворова - о том, что СССР летом 1941 года готовил превентивный удар:"Окончательное решение о выдвижении (войск Первого стратегического эшелона - А.К.) было принято 13 мая 1941 года... Осуществление планов началось ровно через месяц: 13 июня началось всеобщее выдвижение войск к границам" ("Ледокол", с. 166)
"Директива командующего войсками о начале переброски Второго
стратегического эшелона была передана 13 мая. Вот в предвидении ее и было опубликовано "опровержение" ТАСС (от 8 мая, о том, что "никакой "концентрации крупных военных сил" на западных границах СССР нет и не предвидится" - А.К.). Ровно через месяц переброска Второго стратегического эшелона началась, и тогда ТАСС вновь выступил со своим Сообщением, что ничего серьезного в Советском Союзе не происходит, кроме обычных перевозок резервистов на учения" ("Ледокол", с. 192)"13 мая 1941 года семь командующих внутренними военными округами ...
получили директиву особой важности: в каждом из семи округов развернуть по одной новой армии, на формирование армий обратить все штабы и войска округов, командующим округами лично возглавить новые армии и ровно через месяц, 13 июня 1941 года, начать перегруппировку на запад" ("Ледокол", с. 228)."13 июня 1941 года московское радио передало не совсем обычное
Сообщение ТАСС, в котором утверждалось, что "Германия так же неуклонно
соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и
Советский Союз..." и что "эти слухи (т.е. слухи о готовящемся нападении
Германии на СССР. - В. С.) являются неуклюже состряпанной пропагандой
враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны..."("Ледокол", с. 195)"...13 июня 1941 года ТАСС передает Сообщение о том, что Советский Союз не собирается нападать на Германию и перебрасывает войска на германские границы учений ради, а 15 июня советские генералы в приграничных округах получат приказ только для их ушей: быть готовыми к захвату рубежей на чужой территории в любой момент" (Ледокол", с. 186).
"13 июня 1941 года, в день передачи по радио Сообщения ТАСС, произошло
окончательное и полное разделение структур управления в западных
приграничных военных округах, кроме Ленинградского. В тот день Нарком
обороны отдал приказ вывести фронтовые управления на полевые командные
пункты" ("Ледокол", с. 277)."Под прикрытием Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 года весь Первый
стратегический эшелон двинулся к границам Германии и Румынии" ("Ледокол", с. 166). И здесь же: "Повторим кратко состав Первого стратегического эшелона: шестнадцать армий; несколько десятков корпусов, как входящих в состав армий, так и отдельных; общее количество дивизий - 170. Самая мощная из армий - на румынской границе. Из общего числа армий две - горные, готовые отрезать Румынию и ее нефть от Германии. Из десятков корпусов - пять воздушно-десантных, один морской десантный и несколько горнострелковых" ("Ледокол", с. 164)."... Первый стратегический эшелон Красной Армии... был выведен за пределы государственных границ СССР, которые существовали до начала Второй мировой войны. Под прикрытием Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 года в западные районы СССР началась переброска Второго стратегического эшелона" ("Ледокол", с. 97)
"...13 июня началась новая небывалая тайная перегруппировка войск, которые должны были образовать Второй стратегический эшелон Красной Армии" ("Ледокол", с. 200).
"В один день, 13 июня 1941 года, в момент передачи странных сообщений
по советскому радио, на бескрайних территориях Центральной России,
Северного Кавказа, Сибири, Урала, от Архангельска до Кубани и от Орла до Читы, прежний военно-территориальный порядок практически перестал
существовать. Если бы вспыхнул бунт, то его нечем было подавить: ВСЕ
дивизии ушли к германским границам. Мало того, но и решение на подавление было бы некому принимать: практически все генералы тоже ушли тайно на запад" ("Ледокол", с 231)"Возникает вопрос: почему все восемь армий не начали движение
одновременно? Ответ простой... 13 июня, когда началась новая сверхогромная тайная переброска войск, всем армиям просто не хватило вагонов" ("Ледокол", с. 199)."13 июня 1941 года - это момент, когда 77 советских дивизий (Второго стратегического эшелона, по данным Суворова, "Ледокол", с. 205 - А.К.) внутренних военных округов "под видом учебных сборов" устремились к западным границам. В этой ситуации Адольф Гитлер не стал дожидаться, когда советские генералы создадут "уставную плотность - семь с половиной километров на дивизию", и нанес удар первым" ("Ледокол", с. 250).
"В каждом грандиозном процессе есть критический момент, после которого
события принимают необратимый характер. Для Советского Союза этим моментом была дата 13 июня 1941 года. После этого дня война для Советского Союза стала совершенно неизбежной, и именно летом 1941 года, вне зависимости от того, как бы поступил Гитлер" "Ледокол", с. 262)."13 июня 1941 года и в течение нескольких последующих дней в Советском
Союзе были введены в действие все механизмы войны. Процесс развертывания советских фронтов зашел так далеко, что тысячи исполнителей уже были посвящены в секреты экстраординарной важности. В середине июня 1941 года Советский Союз уже проскочил критический рубеж, после которого война становится неизбежной. Если бы Гитлер решил проводить "Барбароссу" на несколько недель позже, то Красная Армия пришла бы в Берлин не в 1945 году, а раньше" ("Ледокол", с. 281).
Так где подлог с датами 13 мая и 13 июня? Более того, на указанные выше выдержки Суворова Помогайбо не отвечает.В книге "Ледокол" Суворов пишет о создании общей советско-германской границы, шириной 570 км, после подписания пакта Молотова-Риббентропа и выдвижения в Польшу германских и советских войск (с. 36-38): "Советские границы были действительно отодвинуты на 200-300 километров, но при этом Германия продвинулась на 300- 400 километров на восток. От этого безопасность Советского Союза не повысилась, а наоборот, понизилась. Но кроме этого возник совершенно новый фактор: общая советско-германская граница. И как следствие этого - возможность войны, в том числе и внезапной" (с. 37). Из изложения Суворова следует, что Сталин и его военачальники не могли не принимать это во внимание. И принимали, и, скорее всего, принимая, и продвинули границы на запад. Предполагая (или не исключая - А.К.) возможность внезапного нападения на Германию.
Помогайбо это не комментирует.
Развивая эту мысль, Суворов ("Ледокол", с. 39) цитирует И.Г. Старинова, тогда начальника отдела заграждений и минирования инженерного управления РККА: "Глупое создавалось положение. Когда мы соприкасались со слабыми армиями относительно небольших государств, наши границы действительно были на замке. А когда нашим соседом стала фашистская Германия, инженерные оборонительные сооружения вдоль прежней границы оказались заброшенными и частично даже демонтированными" ("Мины ждут своего часа", с. 176)
Помогайбо это тоже не комментирует.
Суворов: "...явные признаки подготовки к вторжению" описаны в "официальной "Истории Краснознаменного Киевского военного округа. 1919-1972" (с. 147): "В начале 1941 года гитлеровцы приступили к строительству мостов, железнодорожных веток, полевых аэродромов"... "А вот что делали советские железнодорожные войска в то же самое время. Цитируем ту же книгу (с. 143): "Железнодорожные войска в Западной Украине вели работы по развитию и усилению железнодорожной сети" ("Ледокол", с. 82). Так немцы готовились к вторжению? Или к обороне??
Теперь еще раз о снятии колючей проволоки. Суворов пишет ("Ледокол", с. 85): "В начале июня германские войска начали снимать колючую проволоку прямо на границе. Маршал Советского Союза К.С.Москаленко считает, что это неопровержимое свидетельство того, что они скоро начнут агрессию" ("На юго-западном направлении". С. 24). Но и Красная Армия делала то же самое, правда, с небольшим опозданием".Когда? 21 июня 1941 года! Продолжим цитирование Суворова по книге "Е.Г. Решина "Генерал Карбышев" (с. 204). 21 июня 1941 года Карбышев выехал в 10-ю армию, в Белоруссию. Но "перед этим Карбышев с командующим 3-й армией (также в Белоруссии - А.К.) В.И.Кузнецовым и комендантом Гродненского УРа полковником Н.А.Ивановым побывали на погранзаставе. Вдоль границы, у дороги Августово-Сейно, еще утром стояли наши проволочные заграждения, а когда они проезжали вторично, заграждения оказались снятыми". Суворов продолжает: "Интересно, что командующий 3-й армией, которому предстоит тут воевать, комендант Укрепленного района, который теоретически назначен для обороны (на деле - для наступления) ... никак не реагирует на такие действия. Наоборот, снятие заграждений по времени совпадает с визитом на погранзаставу. Опять же вопрос: а что им, собственно, там надо? ... Остается только один вариант: чекисты резали проволоку для того, чтобы пропустить армию-освободительницу на территорию противника. Точно так же чекисты резали свою проволоку перед "освобождением" Польши, Финляндии, Эстонии, Латвии, Бессарабии, Буковины. Теперь настала очередь и Германии..." ("Ледокол, с. 86).
Помогайбо это не комментирует.
Журналистское расследование Помогайбо
На этом цитирование пока прекратим. Иначе придется переписать всю книгу Суворова. У него там подобных примеров - большая часть "Ледокола". Вывод Суворова - Красная Армия готовилась к нападению.
А что А. Помогайбо? Помогайбо пишет (с. 5): "Странно, что ни одно из официальных исторических учреждений - и ни один автор исторических трудов - за это не взялись" (т.е. за опровержение концепции Суворова - А.К.). Здесь же: "интервью в Институте военной истории вопроса для меня не прояснило". Далее, на стр. 320, Помогайбо с огорчением пишет, что встретившийся ему сотрудник Института военной истории "ничтоже сумняшеся заявил, что в "Ледоколе" он не видит ничего крамольного". Как и "недавно скончавшийся приверженец его (Суворова) теории Бунич" (с. 5). Как и Владимир Буковский, цитата из которого приведена выше.
Тогда А. Помогайбо провел свое собственное "журналистское расследование" (с. 5). На мой - рецензента - взгляд, Помогайбо ничего принципиального у Суворова не опроверг. Дал богатые сопроводительные комментарии, привел много обширных цитат, и обнаружил в книгах Суворова массу второстепенных несоответствий. На это и оказался направленным основной запал книги Помогайбо. Правда, во многих случаях критика Помогайбо читается по принципу "он сказал, она сказала". Но поскольку она касается практически всегда вопросов второго плана, то не так и важно. Хотя, повторяю, бывает интересно взглянуть на альтернативную трактовку. А что из них верно - пусть разбирается третий, более сведущий. Так из комментариев Помогайбо часто получается.
Помогайбо начинает критику Суворова в совершенно второстепенном варианте. Не критикой принципиальных положений, не критикой концепции в целом, а цитатой Суворова из книги "Последняя республика", глава 1: "Сталин демонстративно носил Золотую Звезду Героя Соцтруда, а Золотую Звезду Героя Советского Союза не только не носил, но и отказывался получать". Что не так? Да все так. После обширных цитат из Молотова и Рыбина, телохранителя Сталина, Помогайбо фактически повторяет то самое, что сказал Суворов. А именно: "Сталин носил только одну звездочку - Героя Социалистического Труда" (Ф. Чуев. "Сто сорок бесед с Молотовым". С. 254). "... Сталин посмотрел на Звезду, указ, выругался, обратно передал это мне. При этом добавил: "Отдайте это тем, кто придумал эту чепуху" (А.Т. Рыбин. "Записки телохранителя". С. 41).
Вот такая критика. Похоже, Помогайбо фактически отталкивается от Суворова, чтобы представить читателям свою книгу, особенно не пересекающуюся с положениями Суворова. Самодостаточную, так сказать. Используя книги Суворова как повод для издания своих собраний материалов по Второй мировой войне. Тоже дело.
Второе критическое положение - на более серьезную тему, хотя и сформулированную Суворовым риторически. А именно - почему Советский Союз проиграл Вторую мировую войну. Что подразумевал Суворов под таким высказыванием - он сам подробно писал в своей книге "Последняя республика". С этого мы начинали эту рецензию. Помогайбо на тридцати страницах подробно объясняет, что это - неправда, и что Советский Союз на самом деле "был в числе стран-победительниц". Спасает то, что Помогайбо при этом приводит много интересных исторических материалов про первые вооруженные выступления Гитлера в 1923 году, про приход Гитлера к власти, про взаимотношения будущих союзников, цитирует Трумэна, Ллойда, Рузвельта, Ленина, Сталина, Троцкого ("1917"), А. Буллока ("Гитлер и власть"), Д. Смита ("Муссолини"), фон Риббентропа ("Откровения и признания"), Е. Ржевскую ("Геббельс. Портрет на фоне дневника"), Г. Гудериана ("Воспоминания солдата"), А.И.Уткина ("Россия над бездной"), К. Филби ("Моя тайная война"), И.С.Симанчука ("НИГ разгадывает тайны"), Д. Краминова ("Правда о втором фронте") А.И. Шахурина ("Крылья победы", В.Г. Трухановского ("Уинстон Черчилль") и других авторов. Действительно, интересно.
Суворов пишет, что Константин Симонов в 1939 году "в пьесе "Парень из нашего города" описывает сражение советских войск на Халхин-Голе против 6-й японской армии: "Ты сейчас о последней сопке думаешь, а я - о последнем фашисте". А Помогайбо Суворова поправляет, что пьеса "Парень из нашего города" была написана в декабре 1940 года. Возможно.
Далее Помогайбо отмечает: "На сцене пьеса появилась весной 1941 года; этот год есть в любой энциклопедии. Но Резун энциклопедии не читает".
Крепко. Главное, по делу.
И так далее.
Помогайбо цитирует Суворова в отношении событий в Германии 1933 года: "Ни коммунисты, ни социал-демократы в отдельности не имели 43 процента голосов. Их имел Гитлер. И он победил". Заметим, что Суворов не пишет, что Гитлер победил на выборах. Известно (но Суворов об этом тоже не пишет), что президент Гинденбург предоставил пост канцлера Гитлеру как главе самой массовой партии Германии (на выборах нацисты получили 230 мест, коммунисты 89 мест, и социал-демократы - 133 места). Как же слова Суворова комментирует Помогайбо?
А так:
"Это открытие (Суворова) просто эпохально. Потому что все немцы до сих пор думают, что Гитлер на выборах НЕ ПОБЕДИЛ" (с. 20).
Так и Суворов не пишет, что Гитлер победил на выборах. Победил, поскольку стал канцлером.
В общем, стиль критики Помогайбо уже с самого начала книги становится примерно ясен.
И так по всей книге. О другом пишет разумно, хорошие цитаты приводит, а как про Суворова - как меняют человека.
Про комментарии Помогайбо по поводу финской кампании и соответствующей главы в книге Суворова я уже отмечал выше. Суворов об одном, а Помогайбо - о другом. Но язвительно. Что есть, то есть.
Ну ладно, еще несколько примеров. Но только несколько, поскольку их, таких - не счесть.
Описывая низкую горючесть дизельного топлива (по сравнению с авиационным бензином), что важно во время войны, Суворов пишет: "...Теперь налейте в ведро дизельного топлива и суньте в него факел. Огонь погаснет, как в воде". Он - танкист, я ему верю. Но у Помогайбо - своя задача. Может, и сверхзадача. Процитировав эту фразу Суворова, Помогайбо пишет: "Для украинских почитателей Резуна хочу заметить: ... дизели украинских танков ходят на авиационном керосине, а он отлично горит за счет высокой очистки".Это в войну было? Или когда? И причем здесь украинские танки?
И тут же после этого Помогайбо пишет: "А вот дизельный двигатель танков Т-34 и КВ действительно имел перед немецкими двигателями огромное преимущество. ... зажечь дизельный танк было очень непросто... Реально это было осуществимо только при попадании в Т-34 через задние жалюзи...".
Ну, слава Богу... И стоило было... Или сверхзадача такая?
В "Последней республике" Суворов неаккуратно пишет: "... Черчилль 4 июня (1940 г) произносит свою самую знаменитую речь: "Мы никогда не сдадимся". 30 июня германские войска захватили Нормандские острова. В тысячелетней истории Британии это первый случай, когда противник захватил часть британской территории".
В "Ледоколе" Суворов пишет более аккуратно: "30 июня германскими вооруженными силами захвачен британский остров Гернси. В тысячелетней истории Британии совсем не много случаев, когда противник высаживается на Британских островах" (с. 298).
Угадайте, пропустил ли ошибку Помогайбо? Даже при том, что она исправлена задолго до того, как Помогайбо написал свою критическую книгу? Даже при том, что она, эта ошибка, не имеет ровно никакого отношения к сути положений Суворова?
Правильно, не пропустил. Он воспроизводит первую (естественно, первую - не вторую же, исправленную) цитату, пишет: "Первый случай в тысячелетней истории? Да неужели?" - и после этого на полстраницы приводит очень важные и имеющие отношения сведения: 1003 год... 1016 год ... 1066 год... 1066 год...
Интересно? Пожалуй. Имеет отношение? Нет.
Кстати, у самого Помогайбо в его критической книге ошибок и описок предостаточно. Нужно ли их здесь с иронией анализировать, язвительно комментировать, издеваться над автором? Естественно, нет. Но чтобы не быть голословным, приведу несколько - с определенным сочувствием к автору.
Стр. 181 - Помогайбо пишет: "Летом, а именно 22 июня 1941 года, подписала капитуляция Франция" (так в тексте). Ошибка на год, и дата характерная.
Стр. 149 - у Помогайбо (цитируя Суворова): "... И вот командир 4-го вдк генерал-майор Жадов вызывает к себе помощника начальника оперативного отдела штаба корпуса генерала А.Я. Горячева:
- Вы знаете, товарищ капитан, что такое золото?
Он был ошарашен таким неожиданным вопросом..."Еще бы не быть ошарашенным... Когда генерала "товарищем капитаном" называют...
У Суворова, конечно, тот капитаном был - с самого начала эпизода ("Последняя республика", глава 20). Представляю, как Помогайбо здесь развернулся бы, буде Суворов такую опечатку сделал...
Стр. 211-223 - Помогайбо описывает хронологию военных переговоров Ворошилова с представителями Англии и Франции. Пространная цитата занимает у Помогайбо 12 страниц текста, она познавательна, но не имеет ровным счетом никакого отношения к тому, что пишет Суворов. На стр. 221 Помогайбо пишет: "Во время перерыва в переговорах, 20 августа, Гитлер обратился к Сталину с настойчивой просьбой принять Риббентропа для подписания пакта о ненападении... Утром 21 сентября (А.К.) состоялось новое заседание на переговорах... 22 августа, на последнем заседании...". Что-то здесь не так, чехарда какая-то... Но поскольку мы знаем, что договор Молотова-Риббентропа о ненападении был подписан 23 августа, после упомянутых здесь заседаний, то ошибся Помогайбо с датой 21 сентября, на месяц промахнулся. Бывает. Хотя Суворову он подобные вещи не прощает.
И даже не только подобные, но и те, которые сам выдумывает. Помогайбо, с. 177: "Во Франции есть такой классик - Экзюпери, которого Резун наверняка не читал".
Ну ладно, проехали.
Суворов цитирует "Советскую военную энциклопедию" (т. 2, с. 489): "11 июля 1943 года танковая дивизия "Адольф Гитлер" 2-го танкового корпуса СС нанесла удар в стык 95-й гвардейской стрелковой и 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии 33-го гвардейского стрелкового корпуса..." (Последняя республика, глава 20). Вопросов нет - источник серьезный. И вдруг - Помогайбо, сразу после этой цитаты: "В любой книге про Курскую дугу написано, что немцы на Центральном фронте действительно ударили в стык - стык 70-й и 13-й армий... В этом стыке немцев встретил 17-й гвардейский стрелковый корпус" (с. 141). Немедленное впечатление - что Суворов опять ерунду несет, не знает ничего. Если бы не "Советская военная энциклопедия". Другой стык, значит. Опять, видимо, Помогайбо сверхзадачу выполняет... И тут же усиливает - Суворов о том, что в стыке были десантники, а на самом деле там были пограничники, поскольку 17-й корпус был в основном составлен из бывших пограничников. И в подтверждение этого - две цитаты, Черняховского и Рокоссовского. И тут же - критика: "Резун этой армии (70-й, на базе погранвойск - А.К.) как-то не заметил. Он был слишком увлечен поисками десантников" (с. 141).
Дело сделано, щелкнули по носу Суворова. А у того рядом слова стояли, немедленно проясняющие картину - "Это совсем другой участок Курской дуги, а история та же: немцы били с двух направлений...". Так что права была энциклопедия, просто про разные участки Курской дуги речь шла. Помогайбо передернул, только и всего. Что ради сверхзадачи не сделаешь...
Характерный момент. Выдержка из Рокоссовского про Курскую битву заканчивается фразой: "Разве такое изгладится из памяти народной!". Помогайбо продолжает: "Не изгладилось. Изгладилось только у одного английского писаки" (с. 142).
Вам не противно? Мне - да.
Суворов пишет: "Но на кавказском направлении перед германскими дивизиями и корпусами 4-й танковой армии..." ("Последняя республика", глава 18). Помогайбо, возражая Суворову: "На Кавказ 4-я танковая армия немцев не наступала. 4-я танковая шла на Сталинград. На Кавказ наступала 1-я танковая армия..." (с. 117). Да, дал Суворов маху... Или не очень? Потому что в том же абзаце у Помогайбо вдруг читаем, что в состав 1-й танковой армии с 13 июля 1941 г. были переданы часть сил 4-й танковой. Опять дискуссия нечетка, размыта. Вроде неправ Суворов, но опять, как посмотреть. Чтобы разобраться, даты надо сравнивать. А нужно ли, поскольку исходное высказывание Суворова было просто проходным примером, никак к основным положениям его концепции не имеющее отношения. Опять ловля блох.
Ну ладно, сравнили даты. Суворов говорил о событиях в период между 6 августа и 4 сентября. Так что Помогайбо опять не о тех датах говорил. Опять пришлось через его критику с трудом продираться, с трудом связывать то, о чем Суворов, и о чем Помогайбо. Хотя, должен заметить, и у Суворова нечеткое изложение.
Продолжим цитату Суворова: "...перед германскими дивизиями и корпусами 4-й танковой армии вдруг встали стеной два советских... гвардейских корпуса, 10-й и 11-й. Их появление в самый критический момент именно там, где надо, спасло ситуацию" ("Последняя республика", глава 18).
"Итак, гвардия спасла ситуацию" - пишет (читай - иронизирует Помогайбо на с. 117). "Теперь посмотрим...". Посмотрели. Прочитали выдержку из книги А.А. Гречко "Годы войны" (с. 246), здесь же приведенную Помогайбо: "Части... 11-го гвардейского стрелкового корпуса вели ожесточенные бои. Массовый героизм... Гвардейцы понесли тяжелые потери, но выстояли". Иронический вывод Помогайбо: "Выстояли. В этот день. 11-я гвардейский (так в тексте - А.К.) задержал немцев лишь на два дня" (с. 119). И здесь же - основное заключение Помогайбо: "А как себя проявили в это время 10 и 11 гвардейские корпуса, которые, по Резуну, спасли ситуацию? А никак" (с. 118). По Суворову - спасли ситуацию. По Помогайбо - задержали на два дня, то есть никак не проявили. Это и есть критика, несогласие, ирония? - "Вот они, начинаются, "чудеса" Резуна" (с. 117) - с этой фразы начиналось цитирование Суворова в данной главе.
Опять ловля блох, или передергивание, или другая интерпретация, другое прочтение со стороны Помогайбо? Или опять выполнение сверхзадачи в отношении Суворова? И так - по всей книге. Хотя, справедливости ради надо сказать, что в данном случае 10-й гвардейский стрелковый корпус вроде как бы действительно оказался не при чем. По данным Помогайбо со ссылкой на А. Гречко, он, 10-й корпус, в то время был в резерве (с. 118).
Суворов ("День М", глава 6): "...но в то время во всем мире не было ничего, что могло бы сравниться по характеристикам с советской 130-мм корабельной пушкой". Помогайбо: "Любой читатель на этих словах захлопнет книгу... калибр 130 мм - это совсем небольшой калибр" (с. 231). Возможно. Но я, читатель, озадачен. Опять ребус. У Суворова - характеристики, у Помогайбо - калибр. Это же не одно и то же. Зачем же сразу "любой читатель" будет книгу захлопывать? И чью книгу? Тем более, что тут же Помогайбо приводит цитату на страницу, которая начинается словами: "В годы Великой Отечественной войны 130-мм пушки Б-13 стали самыми распространенными морскими орудиями среднего калибра" (с. 232).
Суворов ("День М", глава 6): "Лиепая находилась так близко к границе, что бои за город начались уже 22 июня. Оборону Лиепаи от нападения с суши никто не готовил". Помогайбо: "Итак, по Резуну, Лиепаю от нападения с суши никто не готовил" (с. 234). И тут же дает цитату из книги Н.Г. Кузнецова "Накануне" - опять на страницу. Читаем: "Для обороны Либавы (дореволюционное название Лиепаи - А.К.) с моря строились береговые батареи. Работы шли полным ходом. Видно было, что базе обеспечена надежная защита с моря. Но с сухопутным направлением дела обстояли неважно". Так о чем Помогайбо? Опять сверхзадача?
Несколькими страницами дальше - опять нестыковка у Суворова и по данным Помогайбо. Суворов: "Но вдруг под Сталинградом появляется свежая, отборная, новенькая 32-я гвардейская стрелковая дивизия". Помогайбо: "Сталинградская битва началась и завершилась без 32-й стрелковой гвардейской дивизии. Она была занята у Новороссийска и Туапсе" (с. 122). Здесь же, в подтверждение - обширная, на страницу, выдержка из книги "32-я гвардейская", написанной бывшим солдатом этой дивизии Н.К. Закуренковым. И вдруг - стоп! Что такое? Н.К.Закуренков: "32-я гвардейская стрелковая дивизия 2 января 1943 г. получила приказ к утру 9 января сосредоточиться в районе Солодка. Сдав туапсинский участок обороны частям 236-й стрелковой дивизии, (32-я) дивизия 3 января 1943 г. начала совершать комбинированный марш по железной дороге - автотранспортом и пешим порядком". Поскольку ликвидация окруженной по Сталинградом 330-тысячной группировки гитлеровцев закончилась только 2 февраля (у Помогайбо - 31 января, но не будем мелочиться), то есть оставался еще месяц для возможного участия 32-й дивизии в Сталинградской битве. Помогайбо этот месяц не упоминает, хотя события августа-сентября описывает (по ссылкам) подробно. Имеющиеся у меня карты, довольно подробные, не показывают Солодка. Так что где находилась 32-я дивизия между 3 января и 2 февраля - не имею понятия. Помогайбо это тоже не поясняет. Так и остается неясным, кто прав - Суворов или Помогайбо. Ни тот, ни другой вопрос не проясняют. Но Помогайбо-то критикует.
Комментарий Я.А. Гельфандбейна, полковника артиллерии в отставке: "Вопрос спорный. Под Сталинградом, еще в боях на излучине Дона, была 32-я авиадесантная дивизия, я ее поддерживал огнем. Быть может, просто путаница, поскольку она воевала как стрелковая. Да и селение Солодка мне припоминается" (личное сообщение).
Хотя, неправ здесь скорее всего СуворовХотя, неправ здесь скорее всего Суворов. Вот в каком контексте он пишет про 32-ю дивизию: "Но вдруг под Сталинградом появляется свежая, отборная, новенькая 32-я гвардейская стрелковая дивизия. Тут же за ней - 33, 34, 35, 36-я". На самом деле, насколько я (рецензент) знаю, 33-я гвардейская стрелковая дивизия 62-й армии была в числе первых, принявших удар врага. В середине июля 1942 года 6-я немецкая армия под командованием Паулюса разорвала фронт советских войск и устремилась в направлении Сталинграда. 17 июля она встретилась с передовыми отрядами 62-й армии, которые держали удар на протяжении шести дней. Вечером 22 июля противник вышел к переднему краю главной полосы обороны 62-й армии. 23 июля удар был нанесен по 33-й гвардейской стрелковой дивизии, которая сражалась на правом фланге 62-й армии. 32-й стрелковой дивизии там, насколько мне известно, в то время не было.
Еще пример достаточно очевидной неаккуратности Суворова. Он пишет (со слов американского историка Стивена Залога : "Как известно, германские танковые войска были разделены в начале войны на четыре танковые группы, которые вскоре преобразовались в танковые армии, Так вот: в июне 1941 года в Литве, в районе города Рассеняй, один советский КВ в течение суток сдерживал наступление 4-й танковой группы. Танковая группа - это четверть всех германских танковых войск. Один советский танк против германской танковой армии" (Последняя республика, глава 19). М-да. Помогайбо приводит мемуары фон Манштейна "Утерянные победы", командующего 56-м танковым корпусом, что входил в состав 4-й танковой группы. 4-я группа шла несколькими колоннами. 56-й танковый корпус шел восточнее Расейняй, 41-й танковый корпус - западнее, оба корпуса шли несколькими танковыми дивизиями. Только две дивизии, 1-я и 6-я танковые дивизии 41-го танкового корпуса шли фронтом наступления 40-50 километров. С учетом танковых дивизий 56-го танкового корпуса фронт наступления составлял не менее 75 километов. Поскольку пушка танка КВ могла прицельно стрелять только на 2-3 километра, да и то в условиях ровной местности, то нельзя не согласиться с Помогайбо, что Суворов, цитируя Стивена Залогу, да еще без указания ссылок, несколько загнул. По мемуарам Манштейна, его 56-й танковый корпус прошел за два дня, 22 и 23 июня, 170 километров. Рассейняй он прошел, точнее, обошел, уже к вечеру 22 июня.
В следующей, 20-й главе Суворов пишет, как генерал-майор принял под командование стрелковый корпус "с приказом остановить 4-ю танковую армию Клейста". На самом деле, как справедливо пишет Помогайбо, Клейст руководил 1-й танковой армией. Всё правильно. 1-й армией - Клейст, 2-й - Гудериан, 3-й - Гот, и 4-й - Гёпнер. Суворов не мог этого не знать. Допустил досадную опечатку.
В 21-й главе Суворов пишет о том, почему "советское превосходство (в танках) не сказалось в июне сорок первого?". И тут же отвечает: "Причина проста: Красная Армия готовила агрессию... и потому танки были собраны ордами у самой границы (точно так делали и немцы, только у нас танков было больше...При внезапном ударе советских танкистов перестреляли еще до того, как они добежали до своих танков, а танки сожгли или захватили без экипажей... Внезапный удар, советские войска отошли на несколько километров, - и это конец: лучшие в мире танки остались без топлива, без боеприпасов, без запасных частей".
Вряд ли, говорит Помогайбо, и приводит выдержку из книги "Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945", с. 54, в которой говорится, что советские мехкорпуса, в которых были сосредоточены основные танковые силы, находились во втором эшелоне, располагавшемся в 50-150 км от границы, и в третьем эшелоне, в 150-400 км от границы. Конечно, "кое-где они были ближе к границе, а входивший в 16-ю армию мехкорпус растянулся во время перевозки в эшелонах до самого Байкала. Тем не менее подавляющая часть советских танковых соединений была далеко от границы и "перестрелять" танкистов, пока они добегали до своих танков, было просто невозможно" (с. 164).
В книге "День "М", главе 6, Суворов пишет: "...если бы Сталин ударил по Германии в 1940 году, отбиваться Германии было бы нечем, ибо
промышленность все еще не была мобилизована". Помогайбо справедливо пишет, что, напротив, в 1940 году перевес был у Германии, и приводит цифры, что в 1940 году Германия произвела, например, снарядов 26,016,000 против 14,921,000, произведенных Советским Союзом. По минам было подобное же соотношение. В целом в 1939 году доля Германии в мировом производстве вооружений составляла 43% против 31% у СССР, в 1940-м - 40% у Германии и 23% у СССР. Так что отбиваться Германии было чем. Видимо, действительно неправ был Суворов, когда писал, что "Создание Наркомата боеприпасов в январе 1939 года не было ответом на германскую подготовку к войне. Советская разведка знала, что в тот момент германская промышленность работала в режиме мирного времени" ("День М", глава 6). Точнее, советская разведка могла и не знать, что в 1938 году доля Германии в мировом производстве вооружений составляла 46% (против 27% у СССР). Эти цифры приведены в книге Помогайбо (с. 237) со ссылкой на ряд изданий. Но советская разведка не могла не знать, что в том же 1938 году мирного времени уже не было, поскольку Германия уже захватила Австрию и Чехословакию.Суворов много места уделяет готовности СССР к наступательной войне, и о советской военно-воздушной мощи (в частности, "Ледокол", с. 30-32, 120-124). Помогайбо приводит другие данные. По ним получается, что "эффект внезапности действительно имел место только на рассвете 22 июня 1941 года. Однако самые большие свои потери советская авиация понесла утром и днем" (с. 368), в том числе в воздушных боях. По книге М. Мельтюхова "Упущенный шанс Сталина", "по германским данным, первый удар привел к уничтожению 890 советских самолетов - 668 на земле и 222 в воздушных боях, потери люфтваффе составили всего 18 самолетов. Советская авиация оказалась неэффективной" (с. 368). "К вечеру 22 июня потери советских ВВС, по германским данным, достигли 1811 самолетов - 1489 уничтоженных на земле и 322 сбитых в воздушных боях, а люфтваффе потеряло 35 самолетов и около 100 самолетов было повреждено" (с. 368). Иначе говоря, "днем (22 июня) немцы сбили в воздухе еще 100 самолетов, а потеряли 17" (с. 368). Из чего Помогайбо делает вывод, что советская воздушная мощь и готовность к наступлению Суворовым заметно преувеличены.
Суворов многократно упоминает "линию Сталина" и "линию Молотова" в отношении оборонительных полос и укрепленных районов ("Ледокол", с. 88-105). Помогайбо: "Насчет "Линии Сталина". Такой "линии" не существовало... Теперь насчет "линии Молотова". Я думаю, можно выдать патент на этот термин Резуну. До его творения я этот термин нигде не встречал" (с. 380).
Суворов: "В июле 1940 года на германской границе создается еще одна армия... 26-я" ("Ледокол", с. 141). Помогайбо: "...не соответствует фактам. 26-я армия появилась не в июле 1940 года, а 1 января 1941 года". И цитирует М.И. Мельтюхова, "Упущенный шанс Сталина": "27 декабря 1940 г. был издан приказ наркома обороны No. 0074 о переводе с 1 января 1941 г. управления армейской кавалерийской группы КОВО на новый штат и переименование его в управление 26-й армии" (с. 387).
Суворов: "...В 1940 году нумерация армий не была нарушена. Просто в это время все номера от 18 до 28 включительно были уже заняты. Развернув пять армий против Японии и двенадцать против Германии и ее союзников, летом 1940-го советское руководство принимает решение о создании еще одиннадцати армий. Одна против Японии, десять - против Германии" ("Ледокол", с. 141-142). Помогайбо: "Летом 1940-го? Совершенная фантастика. Я опишу судьбу всех предвоенных армий после 17-й" (с. 387). И начинает: "Приказ о создании 18-й армии был отдан 22 июня 1941 года, уже после начала войны... Теперь перейдем к 19-й армии. Управление этой армии было сформировано в мае 1941 года... 20-я армия была сформирована в июне 1941 года... 21-я армия была сформирована в июне 1941 года..." И так далее (с. 387-390).
Суворов: "Создание войск во внутренних округах и переброска их в западные приграничные - это процесс, начатый 19 августа 1939 года. Начатый решением Политбюро, он никогда не прекращался, постепенно набирая силу" ("Ледокол", с. 248). Помогайбо (с. 435): "На это я процитирую историка Д. Волкогонова… "Разочарую автора: действительно, 19 августа заседание политбюро состоялось, но военный вопрос стоял такой: "Об отсрочке призыва в РККА рабочих строительства железной дороги Акмолинск-Карталы…" И все" (Волкогонов Д. Этюды о времени", с. 225). Хотя - рецензент не совсем удовлетворен комментарием Волкогонова и приведением его Помогайбо. Строго говоря, Суворов не пишет, что заседание Политбюро состоялось 19 августа 1939 года. Он пишет, что создание войск и их переброска (что, в общем, не одно и тоже) были начаты 19 августа 1939 года, на основании решения Политбюро. Когда было принято решение Политбюро - у Суворова нет. Эти две фразы у Суворова разделяет точка. Не исключено, что прав Волкогонов и не прав Суворов, но твердой уверенности здесь нет.
Суворов - быстрота и натиск. К вопросу о правильном и корректном цитировании
И вот теперь настало время перейти к тому, насколько историческим и другим сведениям и цитатам Суворова можно полностью доверять. Приведенные выше примеры - сигнал, что Суворов приводимые сведения не всегда выверяет. И таких проколов у него много. И что особенно печально - то, что действительно, правы критики, обращается Суворов с цитатами порой весьма вольно. Не в том смысле, куда в свой текст их вставить, а в том, насколько приведенная им цитата соответствует смыслу, вложенную в нее исходным автором. Лично для меня, рецензента, это не снимает основные выводы Суворова, но несколько расшатывает базу, на которой эти выводы покоятся. Снижает доверие.
Я не знаю, увлечение ли это автора своей теорией, или хладнокровный обман, желание любой ценой убедить читателя в верности своей гипотезы. Думаю, это не знает никто, и не может знать. И меня, рецензента и читателя, настораживают критики, которые ТОЧНО знают, что это - хладнокровный обман. Я вижу у них предвзятость, желание растереть автора в порошок любой ценой. И это в свою очередь вызывает у меня серьезное недоверие к их категорическому "критическому анализу".
Приведенные ниже примеры рассыпаны по тексту книги Помогайбо. Я выбрал несколько наиболее убедительных. Естественно, я исхожу из того, что полные цитаты, приводимые Помогайбо - правильные.
Для начала - пример не самый важный в отношении основных концепций Суворова. Но, в общем-то, показательный в своей простоте и наглядности. Суворов, "Ледокол", с. 22: "7 ноября 1927 года Сталин бросил лозунг: "Невозможно покончить с капитализмом, не покончив с социал-демократизмом" ("Правда, No. 255, 6-7 ноября 1927 г.)". По Помогайбо, у Сталина цитата выглядит иначе: "Невозможно покончить с капитализмом, не покончив с социал-демократизмом в рабочем движении" (Сталин И.В. Сочинения. Т. 10. С. 250). Далее Помогайбо на протяжении почти страницы продолжает цитировать Сталина и поясняет, почему Суворов выбросил конец цитаты и как это меняет смысл положения Сталина. Возможно. Но в любом случае, цитату-то Суворов действительно урезал, какой-то смысл в этом урезании для него был.
Еще одно цитирование Сталина, и еще один обрыв фразы на половине предложения ("Ледокол", с. 22). Суворов, цитируя: "Во-первых, неустанная борьба с социал-демократизмом по всем линиям... включая сюда разоблачение буржуазного пацифизма" (т.11. С. 202). По Помогайбо, Сталин: "Во-первых, неустанная борьба с социал-демократизмом по всем линиям... включая сюда разоблачение буржуазного пацифизма с задачей завоевания большинства рабочего класса на сторону коммунизма" (Сталин И.В. Сочинения. Т. 11. С. 201-202). Помогайбо опять считает, что Суворов так цитировал с умыслом (с. 349-350). Возможно. Но цитата действительно урезана, и акцент действительно несколько смещен.
Суворов, приведя выдержку из речи Сталина на объединенном пленуме ЦК и ЦКК 1 августа 1927 года, далее пишет: "Опубликована впервые только через 25 лет" ("Ледокол", с. 23). По Помогайбо (с. 350), эта речь опубликована в 1928 году, в сборнике "И. Сталин. Об оппозиции. Статьи и речи 1921-1927 гг, М.-Л., 1928".
А вот этот пример несколько серьезнее. Суворов, показывая агрессивные намерения Сталина еще в 1927 году, в отношении, видимо, всей Европы, приводит цитату Сталина: "... разгромить фашизм, свергнуть капитализм, установить советскую власть, освободить колонии от рабства" (т. 11. С. 202). По Помогайбо, там опять обрыв цитаты на полпути: "... разгромить фашизм, свергнуть капитализм, установить советскую власть, освободить колонии от рабства, организовать всемерную защиту первой в мире Советской республики" (Т. 11. С. 202). По Помогайбо, полное цитирование смещает акцент в сторону "что тут агрессивного...?".
Перейдем ближе к войне.
В книге "День М", главе 23, Суворов пишет, и Помогайбо цитирует (с. 304): "Летом 1941 года Рокоссовский командовал 9-м механизированным корпусом на Украине. Корпус готовился к нанесению внезапного удара. В начале июня вся артиллерия корпуса была тайно переброшена в приграничные районы, и весь корпус получил приказ на тайное выдвижение к границам". Однако проверка Помогайбо по мемуарам Рокоссовского ("Солдатский долг") и Баграмяна ("Мои воспоминания") показала, что артиллерия 9-го мехкорпуса переброшена к границам не была, и весь мехкорпус 22 июня 1941 находился в 250-300 км от границы. Он смог вступить в бой только 24 июня. Действительно. Рокоссовский: "Войскам было приказано выслать артиллерию на полигоны, находившиеся в приграничной зоне. Нашему корпусу удалось отстоять свою артиллерию... И это выручило нас в будущем". Он же: "И самое тревожное обстоятельство - истек май, в разгаре июнь, а мы не получили боевую материальную часть". Это - к готовности "нанесения внезапного удара" корпусом. Хотя, конечно, до 6 июля время еще было. Баграмян: "На направлении главного удара гитлеровцев в 250-300 километрах от границы располагались 9-й, 19-й механизированный корпуса". Рокоссовский: "24 июня 9-й мехкорпус вышел в район сосредоточения и вступил в бой".
В целом, конечно, нестыковка у Суворова и военачальников.
В книге "Последняя республика", глава 20, Суворов пишет: "Весной 1941 года в Красной Армии создаются пять воздушно-десантных корпусов... Численность каждого корпуса - 10419 человек ... Но нашлись недоверчивые полковники и генералы. Усомнились... Я спорить не буду. Официальная история ВДВ за меня говорит: "Укомплектование корпусов личным составом к 1 июня 1941 года было закончено". И далее - "Свидетельства того, что все пять корпусов находились в полной готовности к десантированию, неисчислимы". Важность этих положений в следующем: "... в оборонительной войне прыгать никуда не надо". Действительно, воздушно-десантные силы - средство наступления. Вывод - к 1 июня 1941 г. десантники были готовы наступать. И далее: "летом 1941 года Советский Союз находился в самой последней стадии перед нанесением внезапного удара. Это единственно возможное объяснение. Остальные прочие сразу отпадают" (Глава 20).
Однако, как справедливо указывает Помогайбо, ключевая цитата, приведенная Суворовым - "Укомплектование(воздушно-десантных) корпусов личным составом к 1 июня 1941 года было закончено" не совсем верна. Она на самом деле следующая: "Укомплектование корпусов личным составом к 1 июня 1941 года было закончено, но обеспечить их боевой техникой в достаточном количестве не удалось" ("Советские воздушно-десантные". Воениздат, 1986, с. 51). Так что к 1 июня нападать им было, видимо, рано. Акценты Суворовым были несколько смещены.
К этому же - из книги "32-я гвардейская" (Н.К. Закуренков), о формировании 2-го воздушно-десантного корпуса (из указанных выше пяти): "к 1 июня 1941 года ... был сформирован 2-й воздушно-десантный корпус численностью 8013 человек... на базе 225-й стрелковой дивизии... Он был укомплектован личным составом, но получение боевой техники и вооружения планировалось лишь в середине августа 1941 г." Да, нападать им было рановато не только 1 июня, но и 6 июля...
Возражая оппоненту, заявившему, что воздушно-десантный корпус на 22 июня был "абсолютно недеспособным" ("Последняя республика", глава 24), Суворов приводит цитату из книги "Тринадцатая гвардейская" о готовности 212-й, 5-й и 6-й бригад: "Первая из них имела хорошую боевую и специальную подготовку...5 и 6-я воздушно-десантные бригады были укомплектованы старослужащими красноармейцами...". Но при этом, по Помогайбо, опускает важное начало цитаты: "В конце июня приступил к боевой и политической подготовке 3-й воздушно-десантный корпус, в состав которого входили 212, 5 и 6-я воздушно-десантные бригады. Первая из них имела хорошую боевую и специальную подготовку.." Иначе говоря, корпус приступил к занятиям уже после начала войны, после 22 июня. Нападать им было тоже рановато, не только 1 июня, но и 6 июля... Это - к вопросу об аккуратном цитировании.
Дальше - больше. Суворов, продолжая о том, что готовилось нападение на Германию ("Ледокол", с. 182-183): "Из воспоминаний Адмирала Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецова мы знаем, что после назначения Г.К. Жукова начальником Генерального штаба была разработана "очень важная директива, нацеливающая командующих округов и флотов на Германию, как на самого вероятного противника в будущей войне" ("Накануне", с. 313). Впечатляет. Но вот что у Кузнецова было - не в урезанном виде: "В конце января 1941 года из разговора с начальником штаба К.А. Мерецковым я понял, что в Наркомате обороны озабочены положением на границах. Под давлением очевидных фактов готовилась очень важная директива, нацеливающая командующих округов и флотов на Германию, как на самого вероятного противника в будущей войне" (Помогайбо, с. 409). Вот так смещаются не только акценты - искажается смысл.
Суворов: "В своей секретной речи 5 мая 1941 года Сталин заявил, что "война с Германией начнется не раньше 1942 года". Эта фраза - наиболее известный фрагмент сталинской секретной речи... в Кремле Сталина слушают ВСЕ выпускники ВСЕХ военных академий..." ("Ледокол", с. 182). Помогайбо: "Такой фразы в речи Сталина от 5 мая не было. Я привожу ниже речь Сталина от 5 мая - пусть читатель попытается поискать эту фразу сам" (с. 404). Речь Сталина приведена на стр. 404-409, от "Товарищи, разрешите мне от имени Советского правительства и Коммунистической партии поздравить вас с завершением учебы..." и до "Еще раз поздравляю вас и желаю успеха". М-да, действительно, ничего близко к цитируемой Сувором фразы нет. Более того, нет вообще упоминания о "1942 годе", и не только, но и о "будущем" годе, "следующем" годе, или любых подобных контекстных вариантах. Прокол у Суворова, и немалый.
А вот еще одно "нехорошее" цитирование Суворовым. Выдержка из Н.Г. Кузнецова ("в 1941 году - адмирал, нарком ВМФ СССР, член ЦК, член Ставки Главного командования с момента ее создания"). Цитата, приведенная Суворовым ("Ледокол", с. 319): "И.В.Сталин вел подготовку к войне - подготовку широкую и разностороннюю, - исходя из намеченных им самим ... сроков. Гитлер нарушил его расчеты" ("Накануне", с. 321). Помогайбо приводит истинный текст, без отточий: "И.В.Сталин вел подготовку к войне - подготовку широкую и разностороннюю, - исходя из намеченных им самим отдаленных сроков. Гитлер нарушил его расчеты" (выделено Помогайбо, с. 461).
И еще одно, весьма существенное цитирование Суворовым. После фразы: "Существует немало указаний на то, что срок начала советской операции "Гроза" был назначен на 6 июля 1941 года" ("Ледокол", с. 336) Суворов пишет: "Генерал армии С.П. Иванов прямо указывает на эту дату: "...германским войскам удалось нас упредить буквально на две недели" ("Ледокол", с. 336). Несколько раньше Суворов дает эту цитату чуть по-другому. После слов "Начальник Академии Генерального штаба генерал армии С.П. Иванов с группой ведущих советских историков написали научное исследование - "Начальный период войны". В этой книге Иванов не только признает, что Гитлер нанес упреждающий удар, но и называет срок" Суворов цитирует: "немецко-фашистскому командованию буквально в последние две недели перед войной удалось упредить наши войска" (с. 212). Немного смущает, что хотя обе цитаты из Иванова даны в кавычках, они разнятся - пусть непринципиально, но цитирование есть цитирование. И дальше Суворов делает принципиальный вывод: "Если Советский Союз готовился к обороне или даже к контрнаступлению, то упредить это нельзя... В 1941 году, как говорит Иванов, германский удар был нанесен с упреждением в две недели" (с. 320-321).
Аргумент сильный. Но по данным Помогайбо, Суворов опять обрезал цитату на самом важном месте. На самом деле у Иванова так: "немецко-фашистскому командованию буквально в последние две недели перед войной удалось упредить наши войска в завершении развертывания и тем самым создать благоприятные условия для захвата стратегической инициативы". Опять, смещены не только акценты, но и принципиальный смысл. Можно интерпретировать слова Иванова так или иначе, но цитата Суворовым была урезана принципиальным образом.
Эпилог рецензии. ... истина дорожеБезусловно, Суворов написал интересные книги. Здесь - вслед за А. Помогайбо - обсуждались выдержки из трех - "Ледокол", "Последняя республика" и "День М". На взгляд рецензента, в них Суворов высказал и попытался обосновать два, в сущности, основных положения: (1) Советский Союз готовил удар по фашистской Германии, причем готовился ударить первым, и (2) Сталин хотел мощным броском завоевать всю Европу. Для обоснования этих положений Суворов выстраивает многослойную, "глубоко эшелонированную" систему доказательств, свидетельств, наблюдений, выдержек из воспоминаний военачальников, командиров, руководителей военных производств. Могла ли эта "система" оказаться без сбоев? Нет, конечно. Уж слишком разномасштабны приводимые данные. Иногда у Суворова перепутаны номера воинских подразделений, вплоть до номеров армий. Ошибки или опечатки в фамилиях. В общем, для критиков - раздолье. Но при чтении книг Суворова эти мелочи не заслоняют главного - читать интересно. Интересно следить за мыслью автора. Интересно ощущать новое, необычное видение автора, особенно в отношении давно известных событий и их давно известной интерпретации.
И тут увлеченность автора его порой подводит. Суворов допускает вольности, непростительные для профессионального исследователя. Когда некоторые цитаты участников, а то и творцов событий не вписываются в его концепцию, Суворов "подгоняет" цитаты. Он обрывает их перед неудобным местом, выбрасывает ключевые слова, тем самым смещая акценты, и то и меняя смысл цитируемых высказываний. На взгляд рецензента, это не умаляет масштаба концепции Суворова, но оставляет определенное "послевкусие". Теряется полное доверие к автору. Не "полностью теряется доверие", а "теряется полное доверие".
Именно поэтому книги Суворова не относятся к "жанру" научного исследования. У него - свой жанр: политико-фантазийная литература альтернативных трактовок. Для того, чтобы книги этого жанра были интересны, автор должен быть мастером пера, увлечен предметом, быть профессионалом в своей области. Суворов всем этим с блеском владеет. Поэтому его интересно читать, следить за полетом мысли. А критиковать "со звериной серьезностью" - пустое.
Но это, тем не менее, дает обильную пищу критикам, в данном случае - А. Помогайбо.
Можно, конечно, принять точку зрения, что достаточно одного ложного положения, чтобы считать всю работу ложной. Но тогда можно с легкостью необыкновенной с водой выплеснуть, так сказать, и ребенка. Масштаб рассматриваемых Суворовым вопросов слишком велик для столь резких движений. Возьмем, скажем, тот самый отрывок про финскую кампанию и моделирование ее на военном компьютере. Что там ложного? Где "подтасовки"? Даже, допустим, что Суворов про компьютер все выдумал, и все за компьютер сочинил сам. Ну и что? Честь и хвала, что так увлекательно написал, и защитил честь солдат и командиров, совершивших подвиг. Возможно, переломивших ход будущей войны. Написал мастерски и по делу. И таких мест у Суворова - много. Поэтому Суворов и чертовски интересен.
Более того, некоторые историки идут дальше Суворова. Член-корреспондент Российской АН А.Н.Сахаров: "... Основной просчет Сталина и его вина перед Отечеством заключалась на данном этапе и в тех условиях не в том, что страна должным образом не подготовилась к обороне... Упреждающий удар спас бы нашему Отечеству миллионы жизней и, возможно, привел бы намного раньше к тем же политическим результатам, к которым страна, разоренная, голодная, холодная, потерявшая цвет нации пришла в 1945 г., водрузив знамя Победы над рейхстагом. И то, что такой удар нанесен не был, ...является одним из основных исторических просчетов Сталина" ("Война и советская дипломатия: 1939-1945 гг.". Вопросы истории. 1995, No. 7, c. 38).
Для объективности, рецензент постарался привести наиболее очевидные случаи неверных цитирований и прочих проколов Суворова. Их не так много, этих очевидных случаев. Достаточно, чтобы иному испортить впечатление, но, полагаю, недостаточно, чтобы разрушить основные концепции. А неочевидных случаев - масса, но они, как правило, сводятся к другой интерпретации событий, выдержек, оценок. На взгляд рецензента, именно из таких неочевидных моментов, других интерпретаций, и просто придирок, подтасовок, передергиваний и состоит в значительной степени критическая книга А. Помогайбо. Та самая "звериная серьезность" критика. В остальном книга Помогайбо весьма интересна, как было отмечено в самом начале данной рецензии - в особенности там, где не имеет никакого отношения к критике Суворова, Там, где дает подробные описания событий военного и предвоенного периода, развернутые выдержки политических и военных деятелей, конструкторов боевой техники, непосредственных участников событий. Это места книги Помогайбо фактически дополняют книги Суворова, являются, так сказать, важным вспомогательным материалом при чтении и анализе интереснейших находок, а порой и "акробатических" приемов Суворова. И в этом ценность книги Александра Помогайбо.
Anatole Klyosov
Bostonaklyosov@comcast.net
http://aklyosov.home.comcast.net
Обсудить этот текст можно здесь