Portfolio

Давние дела

Сергей Эйгенсон

(окончание)

Ладно, хватит злобствовать, это все еще горе завтрашнего дня. Пока что нефтяной родник Самотлора и других месторождений Югорской земли безотказно поит Западную и Восточную Европу нефтью и кормит всю необъятную Советскую страну, хоть, скажем прямо, и не все в ней места одинаково. В год моего приезда на Севера, семьдесят шестой, новосозданный "Нижневартовскнефтегаз", пять тысяч трудящихся по штатному расписанию, добыл сто двадцать четыре миллиона тонн. Так что в Москве не идиоты, понимают, что за мельница "Сампо" тут работает. И вот кому-то там, на самом верху, вдруг пришло в голову : "А что же у нас такое дело - и не под замком?" А и вправду. Едешь по месторождению и думаешь: "Видать, никаких диверсантов в природе не существует, брехал железный нарком товарищ Ежов. Иначе бы тут ...". Труб - многие тысячи, почти все, если и заложены к траншею, то по следующей весне всплыли. Скважины тоже тысячами считаем. Площадки подготовки на десятки миллионов тонн в год, целый Кувейт на одном гектаре. Везде газ, нефть, высокое давление. И все это никем не охраняется, даже и не огорожено. А даже и огорожено, то на сто метров в сторону от проходной и спокойно входишь на объект через пролом. Только и делов, что на сапоги налипнет с полпуда грязи, если после дождя. По такому КСП, комплексному сборному пункту подготовки нефти можно часами ходить, делать там что-нибудь, прикручивать или откручивать - никому и в голову не придет спросить, кто и зачем. Людей-то в вахту на весь Самотлор, на пару тысяч квадратных километров, на все цеха добычи со скважинами и трубами, на всю подготовку с сепараторами, печами и насосами - человек триста. Автоматизация - плохо, хорошо, а работает. Иначе, пердячьим паром, сроду бы всю эту махину не поднять. Потом посмотрел по белу свету - оказалось, что и на татарском Ромашкинском, и на ямальском газовом Уренгое, и на американском Ист-Тексасе то же самое. Бочки и трубы видны, а человека редко-редко встретишь. Но после химических и нефтеперерабатывающих комбинатов, где раньше бывал, немного эта патриархальность кажется странной. А впрочем, и там ... не я ли самый в девятнадцать лет через стенку уфимского "Синтезспирта" лазил в ночную смену за черемухой в соседний лесок, девицам из лаборатории в презент?
На месторождении, однако, народу все-таки немало. Строители, буровики, монтажники, "Татры" грузы возят, земснаряды дамбу поперек озера отсыпают. Всякие ремонтники - киповцы, электрики, слесаря. Начальство - пролетариату разгон давать. По лету, как утром едешь на север - обязательно парочка-тройка пацанов с удочками голосует: "Дядя, вы по Самотлорской или по Белозерной дороге?" Эти две дороги-бетонки с двух сторон обходят озеро и кольцом соединяют все почти площадки. С юга, от города, к их развилке пятнадцать километров такой же бетонки, считая от "Алеши", памятника первоосвоителям, что строится на развилке с дорогой на Мегион . На севере дороги сходятся на Белозерном товарном парке, откуда идет стокилометровый зимник до Варьегана, строится и там бетонка. Но пока не дошла. Подвезешь мальчишек до нужного километра, выгрузишь, а дальше они на целый день, а то и с ночевой. На самом-то Самотлоре-озере рыбы и вообще живности никакой нет - от торфа на дне вода стерильная, но на месторождении озер не сочитать. Есть и рыбные, скажем, Окуневое - уже и по названию все понятно.
По осени и взрослых хватает. Конечно, эти леса не особенно грибные да ягодные против Покачей или Варьегана, белых не встретишь, больше моховики и красноголовики, и клюква с брусникой не самые урожайные. Но от города недалеко и есть дороги, это самое главное. Можно на служебном КАВЗике в месткомовскую субботнюю вылазку. Можно точно так же, как рыбаки, с дюралевым коробом для ягод за плечами на попутном рабочем автобусе, что вахтовиков развозит, а дальше на своих двоих через релки и болота к заветному месту. Кто-то уже купил по очереди месткома вожделенный Жигуль и прикатил на нем со всем семейством. Великое дело дорога в нашем болотном краю. В этих вот самых местах, сказывал знакомый изыскатель, они шесть лет назад делали съемку площадки под КСП-3. Так за хлебом посылали человека в Старый Вартовск, два дня туда - два дня обратно по релкам в обход топи. Ну вот, а теперь это полтора часа езды почти нормальной, кабы вот только не проклятые ступеньки от просевших бетонных плит.
Пожарные, конечно, недовольны, потому, что от костров рыбаков и грибников каждую осень начинает гореть торф. Оно и само по себе не в радость, хоть бы и в Подмосковье, а если по этому торфу нефтяные и газовые трубы проходят? Пока обходилось без крупных аварий, но ведь на сто раз один может и не повезти. Пытались запретить - а как уследишь? Так вот, это ведь всё без злого умысла, а если бы?

В нашей компании эта тема обсуждалась довольно активно. Все ведь на месторождения ездят, все с отечественным разгильдяйством не по слухам знакомы, у всех образования хватает, чтобы представить себе ход дел при злом умысле. В то, что диверсантов отлавливает КГБ, поверить тут никто не мог, потому, что уж об этой организации мнение было совершенно определенным - муходавители. Только и могут, что отлавливать диссиду, и то потому, что те совсем не прячутся, открыто свои адреса и телефоны называют, а если б по фамилии только - то и не нашли бы. Правильное это было мнение или нет - я сейчас обсуждать не хочу. Просто информирую, что было именно такое. В конце концов сошлись на версии, что каждого агента-диверсанта ЦРУ пасет человек из западногерманской БНД. И как только тот соберется взрывать Самотлор, его тихо пришивают на месте в целях бесперебойности советского нефтеэкспорта в ФРГ. Заодно эта версия объясняла находки "подснежников", вытаявших по весне неопознанных бичевских трупов, что на наших краях не редкость. Даже и мне пару раз приходилось находить при майских обследованиях газосбора и потом ментам сообщать к их, ментовскому, большому неудовольствию. Наиболее радикальные из дискуссионеров, слыхавшие от Вражьего Голоса про Штази, утверждали, что тут вообще работает, вроде как на Токийской олимпиаде, "Объединенная Германская команда" против которой янкам никак не устоять.
У меня, вообще-то, было несколько отдельное мнение. Все-таки, мои приятели и приятельницы по краю почти не ездят, вся их работа связана с Нижневартовском и ближними промыслами. А мне с моей трубкой Пито-Прандтля и с пробоотборниками приходится немало мотаться и в другие места Западной Сибири. Что и приводит меня к заключению, что диверсии на месторождениях - мартышкин труд. Ну, сожгут пару десятков тысяч тонн, это уж по максимуму, остановят добычу на паре площадей на месяц - и всё. Самое уязвимое у нас в области - это полоса, по которой идут нефте- и газопроводы от Нефтеюганска к Тобольску и дальше. Где-нибудь у Демьянки ширина коридора километра четыре, а в нем десять ниток нефтепровода и три - газопровода. И еще будет строиться труба для сжиженного газа, та самая, что потом рванет под Улу-Теляком и погубит пять сотен душ. Я, кстати вспомнить, через семь лет по этой трубе проехал от Пыть-Яха до Уфы через неделю после пуска, за два года до взрыва. Пробы отбирал. Очень впечатляли трассовые семисотмиллиметровые задвижки за кладбищенской оградкой и калиткой, закрытой на проволочную закрутку. Если местному жителю бензин нужен - подъезжает и открывает проботборный краник в ведро. Большая часть тут же испарится, но немного остается, можно в бак долить. Октановое число, правда, совсем не гостовское, но ехать, хоть и убивая мотор детонацией, все-таки можно.

Об охране в демьянских болотах, конечно, тоже говорить не приходится. Там недалеко от трубопроводного коридора проходят железка Тюмень-Сургут и зимник - два из трех путей, соединяющих главный теперь нефтяной район, Широтное Приобье с Большой Землей. Третий - река по летнему времени. Вот по этому зимнику возвращался однажды мой нижневартовский знакомый с большого строительного совещания, которое проводил министр в Тобольске. Юра туда поехал за восемьсот километров на своем служебном УАЗике. Можно, конечно, доехать на машине двести кэмэ до Сургута, а оттуда на поезде, ну, а там, в Тобольске, как? И социальный уровень теряется и просто неудобно. Скажет министр: "А теперь все поехали на комбинат" - и что? Проситься, чтобы кто знакомый подвез? Или на общественном транспорте? В общем, возвращаются они прекрасным солнечным днем по зимнику. Снег блестит, дорога накатана. Одно горе - с обгоном на такой трассе проблемы. В сторону не возьмешь. Если только на редких разъездах, где дорога пошире, либо с бережением по параллельной встречной полосе, если движение позволяет. А тут перед ними идет ЗИЛ стотридцатый, груженый коровьими полутушами. ОРСовская машина, везет продукт на Севера. Все-таки, даже и после продовольственного ускромнения, в столовых мясные блюда остались, талоны на два кэгэ мясопродуктов как-то отовариваются, что-то к праздникам через месткомы распределяется, чтобы буровикам и строителям все же новогодний стакан не хеком закусывать. Забастовок у нас не бывает в связи с отсутствием классового антагонизма, но доводить дело до скандала не велено.
Ну, вот, а тут машин встречных нет, да и вообще кругом никого, дело-то уж под вечер. Только они собрались обгонять, вдруг Юра обратил внимание, что одна полукорова как-то нехорошо лежит. Немного она симметрию в кузове нарушает. Поленились ее разгильдяи как следует пристроить. Его водитель тоже обратил на это дело внимание. Тему они эту обсуждать не стали, да и что тут говорить: лежит и лежит, в Тюмени или Ишиме погрузили, в Радужном или Мегионе сгрузят. Да и седок с водителем не первый год по промыслам мотаются, давно уж все разговоры переговорили за семь-то лет вместе. Обгонять они, значит, не стали, водитель не заторопился, а седок не понукал. Так и тащились за зилком часа полтора, уж и стемнело, зимой-то в наших краях темнеть начинает рано, часа в три. Тут ОРСовский грузовик подпрыгнул на ухабе и та самая полутушка соскользнула - и в снег. Ну, их там в кузове штук двадцать, накладывают штабелем, а сверху обычно брезентом прихватывают или, как на этот раз, брезентовым ремнем. Но так надежности поменьше, как видите.
Те уехали дальше, так и не заметив потери. Наши же путешественники как раз и подъехали, увидали, что тут на дороге лежит. Не доставаться же волкам! В ней не менее, как килограмм восемьдесят. Тяжело, конечно, ворочать на морозе вдвоем, да и места в УАЗе мало, однако северяне трудностей не боятся. Начальник так и говорит, что все, что делается в этом суровом краю, это настоящий подвиг. А вы как думали? Справились и с этой задачей, благо, дорога пустая, никто не мешает. Хоть неудобно, и холодно, задние ноги-то наружу из машины торчат, так что и странников продувает, хоть и в полушубках, но проехали оставшиеся километров сто пятьдесят и под полуночь прибыли в Нижневартовск. Там и колоду, и топор нашли, на куски нарубить для честного раздела. А рубить Юрка умеет, он еще в Москве в магазине подрабатывал, когда в керосинке учился.
Я про Юру, про его похождения и мысли с афоризмами могу много рассказывать, но уж сейчас не время, другим разом. И отвлекся я насчет этого интересного случая на трассе больше к тому, что места там глухие даже и вдоль зимника, а уж шаг в сторону, так дивизию можно в тайге спрятать, только непонятно, чем кормить. Туши-то не каждый день падают. Ну, а маленькая группа, да снаряженная с учетом местности, там вполне может на все нитки трубы по радиомине налепить, добраться до станции и в виде туристов уехать куда угодно, а уж там нажать на соответствующую кнопочку, как рекомендует полковник Старинов. Вот если, залитый разлившейся нефтью, заполыхает весь трубный коридор - это, действительно, будет Армагеддон с Геенной за один сеанс.

Понятно, что это всё, слава тебе Господи, праздные упражнения ума. Никаких нет сомнений, что диверсантов в природе не существует, одни только измышления всяких ежовых да абакумовых с целью выслужиться перед начальством и повысить себе цену. У Богомолова, конечно, лихо изложено про СМЕРШ - но, коли б они всамделе чем-то важным занимались, так не маялись бы на фронте дурью с посадкой Солженицына, Копелева и прочих врагов народа. Может и есть где-то на свете что-то такое - вот только не в Стране Советов. Смешно и говорить - ну, какой у нас может быть терроризм?! Все, что было, то и отшумело при Савинкове и Дзержинском и уже никогда не вернется. Там где-нибудь, в Северной Ирландии, в Южной Африке, на Западном Ириане ... а у нас ... не надо смешить людей! В нынешней жизни у советского человека главная опасность - челюсть вывихнуть, когда зевает. Господи, да кончится когда-нибудь эта тягомотина, вожди на трибунах, очереди с талонами, единый политдень, глушилки, сельхозработы? Попозже один из следующего поколения выразил это так: "Перемен, мы ждем перемен!" Как хохлы говорят: "Хай гiрше - та iньше!" Тем более, великий человек, создатель водородной бомбы, надеется, по слухам, что когда-нибудь удастся совместить блага капитализма и социализма, свободу с надежностью. Да-а, как молоды мы были! Кто это там говорил, что все учатся на ошибках, но умный человек - на чужих?
Но пока мы лясы точим, празднословим насчет шпиёнов и техники безопасности, где-то там в отделе родилась служебная записка на ту же совершенно тему. Пожила, обросла визами и экспертными заключениями. Кого-то похвалили за бдительность, кому-то намекнули, что: "Мух, - мол, - не ловите, опочили на былых лаврах, так и на пенсию недолго". Ну, и поехало. Прихожу, как всегда, в субботу платить за свою комнатушку, а мне говорят, чтобы освобождал помещение, есть указание из адмхозотдела объединения очистить гостиницу под большой заезд из столицы. Щщас! Куда я? Палатку в скверике ставить? Холодновато - январь. Давеча вообще минус пятьдесят было, так первый раз в жизни гало видел. Солнце невысоко стоит, прямо над заобским лесом, а к нему еще четыре побледней: слева, справа, сверху и снизу. Вот, такое дело, наверное, император Константин перед сражением видел, как описано и нарисовано у Фламмариона в старой книжке. Я и рот раскрыл, чуть миндалины не застудил. Во дела! Но красота - красотой, а чё же с гостиницей делать? Я, на счастье, недавно из московской командировки вернулся. Еще апельсины раздать не успел. Так что сходил в объединение, Нину Палну угостил, потом в гостинице администраторшу Люсю. Хоть и строгое указание, но не круче килограмма апельсинчиков деткам к ужину в маловитаминном Нижневартовске.
Но много народу все-таки выселили. Приезжаю вечером домой с месторождения - совсем у меня в проходной комнате новые соседи, таких пока и не бывало. Три полковника, один просто милицейский, два других в армейской повседневной форме с петлицами и погонами внутренних войск. И в буфете гостиницы кителей полно. Пара дней прошла в утренних приветствиях и вечернем "Доброй ночи". Ну, я еще пару раз уточнил им, как старожил, где в гостинице что находится. Однако, слухами земля полнится, так что и до меня дошло, в чем тут штука. Приехало их, по рассказу нашей секретарши Вали, обычно компетентной по части новостей донельзя, душ сто старших эмвэдэшных офицеров и четыре генерала. Генералы, конечно, остановились в деревянной гостинице "Самотлор" на обском берегу, где и самые высокие персоны останавливаются, вплоть до Косыгина А.Н.. А полковников и прочую массу разместили в "Северной" и "Строителе". Целью у всей этой команды, будто бы, посмотреть на месте Самотлор и подготовить дело по его принятию на их, ментовскую, охрану. Это, конечно, имеются в виду не сыскари, или вневедомственная охрана, а те самые Внутренние Войска. Ну, что ж, правдоподобно, тем более, и мы с ребятами недавно что-то такое обсуждали. А давно известно, что хорошие мысли приходят в умные головы одновременно.
На третий вечер, захожу в номер - мои менты за столом, сидят, бухают потихоньку. Меня зовут: "Давайте, - мол, - уважаемый абориген, примем по маленькой за Вашу Западную Сибирь и ее окрестности". Мужики как мужики. Можно и выпить. Тем более, у меня в заначке пара бутылочек югославского напитка "Виньяк", так что нахлебником не окажусь. Когда оказалось, что один из полковников родом из Уфы, а я на Севера уехал из коммуналки на Тверском рядом с Театром Пушкина, а муж моей ростовской кузины Светы в Ростове следователь по особо важным и в московском НИИ МВД защищал диссертацию три года назад, а еще один полковник, тот, что постарше, в детстве жил на Трехпрудном, рядом совсем ... в общем, понеслась душа в рай. Как в старом шлягере - Я называю всех земляками, Кого встречал на Волге и на Каме ... . Освоили за вечер ихних две водяры плюс мой пузырь "Виньячка", два раза ходили за добавочной закусью в буфет и расстались друзьями уже под полночь. В смысле, я у себя в комнатке до койки добрался, а они у себя в большой.
За неделю еще поужинали так вот разок. А потом собрались мои соседи вместе со всем воинством - и на крыло. На прощание еще мы с ними посидели, побеседовали за граненым под столовское азу. Конечно, мои собеседники, как любые советские люди, с удовольствием демонстрировали свою причастность к Большим Делам, хотя в выдаче государственной и ведомственной тайны очень уж далеко границ не переходили. Вот из этих бесед, да еще из того, что тогда и чуть позже дошло до меня, как до Шахразады, из других источников, от приятелей в министерстве, горкоме, главке и тюменской региональной структуре Госплана, я понемногу и восстановил - зачем же приезжали мои соседи и почему вдруг уехали? Не со мной же ханку пьянствовать.
Будто бы, было поручение Совмина насчет проработки вопросов охраны Самотлора. Вот эти все ребята приехали, таскались дней десять по месторождению, смотрели что и как на местности дополнительно к картам. Получилось у них, что для надежной охраны месторождения надо окружить его по периметру, всего, наверное, километров триста, через леса и болота двойным проволочным заграждением с вышками и с КПП на всех дорогах. По коридору пустить собачек. Девять смен караула, собачьи проводники, тыловое обеспечение, автобат, да не один. Получается в итоге не менее, как дивизия Внутренних Войск. Казармы, плацы, караулки, собачьи утепленные вольеры, чтоб животные не перекинулись на морозе вроде недавнего, госпитали, простой и ветеринарный, клубы, городок для занятий, дома для офицеров. Практически, второй Нижневартовск надо построить для этого всего. А и так строители еле справляются, для добычи и для добытчиков не успевают объекты строить. Можно, конечно, стройбаты пригнать. Еще один город получается уже под их размещение. Одним словом, даже в то дурное время ума хватило этим всем не затеваться, благо, по слухам, как раз наш главный куратор Байбаков Н.К. вместе с Предсовмина Косыгиным эту затею не очень одобряли. Так и бросили затею.
Другое дело, по моему скромному мнению, что лучшее - враг просто хорошего. Шестьсот кэмэ колючки это, конечно, чересчур. Но вот сделать контроль на тех трех дорогах, по которым только и можно на месторождение попасть - расход был бы невелик. А такой контроль и тогда выставлялся, недели за две до Нового Года менты начинали машины с Самотлора проверять - не везет ли кто елку без порубочного билета, что в горсовете продают. Если заловят - меньше, чем десяткой, не отделаться. Нынче, небось, и подороже. Я-то лично с этим не связывался, цена тому билету пятерка, чего жлобиться - или мы не на Севере живем? Недавно, кстати, прочитал я в Сети, что ФСБ и Минэнерго регулярно посылают в Сибирь указания усилить и ужесточить. Тамошние компании и сами в мечте все перекрыть. Бог уж с ними, с террористами, но ведь крадут бесперечь кабеля с промысла на цветной металлолом. Или еще для чего. Я как сейчас помню, что задолго до всякой Перестройки наша контора регулярно без связи оставалась, срезали местные умельцы ночами метров по сто воздушки для каких-то своих надобностей. А Вы говорите - Застой! Мысль и тогда кипела - как бы где чего ... .

Тут, конечно, еще один есть вопрос. Как же такие вещи становились известны любому интересующемуся? Хотя бы и мне? Все-таки, люди при оформлении допусков подписку дают - и такая непринужденная утечка. Ну, это еще что! Вот я вам под конец еще одно, последнее сказанье доскажу. И по стременной, да и по домам. Года за полтора до этих дел живу я в вышеупомянутой коммуналке с женой и шестилетним сыном. Соответственно, гуляем мы с парнем по бульвару от улицы Горького до Никитских ворот почти каждый вечер. Садик у него прямо в нашем дворе, раньше там чей-то особняк был, теперь детсад, а через двадцать лет быть в этом здании, естественно, банку. Вот он из садика домой придет, покормится - и пошли мы с ним вдоль бульвара о жизни беседовать. Однажды Санечка меня спрашивает: "Пап, а правду детки в саду говорили, что у нас будут завод жвачки строить?" - Я как-то и растерялся: "Не знаю, сынок, надо у людей спросить". - На следующий день иду к Андрюше Дьяченко. Андрей по специальности химик-квантовик, один из лучших по своей части в Институте им.Зелинского, а по общественному положению - институтский признанный, статусный диссидент. Не до выхода на площадь, но ... Разумеется, с соответствующей платой за репутацию невыездом никогда никуда и пожизненным пребыванием в должности остепененного МНСа. Задал я ему свой вопрос про жвачку: "Ты, - дескать, - Энди, все знаешь, за это тебя и начальники так любят. Что там у вас, в свободомыслящих кругах, известно насчет такого проекта?" - Призадумался Андрюша, велел напомнить через пару дней. Тогда и сообщил, что, действительно, вопрос рассматривался на Совмине и чуть ли не на Политбюро, но пока отложен. Не из идеологических соображений, хотя раньше-то чуингам считался таким же империалистическим наркотиком, как и ядовитая кока-кола. Просто Минздрав дело придержал до проверки отечественного продукта на канцерогенность. Меня и тогда смутило - ну, могут быть утечки. Но не в детский же сад № 788 Краснопресненского района?! Андрюша меня пограмотней, разъяснил: "У тебя там что рядом? Улица Алексея Толстого? Ну вот, от тамошних жильцов и их деток". - "Андрей, но ведь в нашем детсаду политбюровских внуков нет". - "Конечно, нет, у них садик свой. Но нянечки, прочая обслуга из ихнего садика куда своих детей водит? К вам. Вот тебе и утечка. Сусловская внучка узнала, на хвосте в свой сад принесла, нянечка услышала - с сыночком поделилась, тот с твоим Сашкой. Всего-то три звена!". - Ну что ж, правдоподобно.
Тем временем, после аварии на заводе, когда я вечерами сидел в цеху, считал варианты всяких способов лечения трубы, их начальник сменил гнев на милость. Как раз сдавался рядом с их объединением дом улучшенного ленинградского проекта в пятом микрорайоне, два подъезда под гостиницу для иностранных специалистов, а три, в основном, под газопереработочное начальство. Я и получил в июне ордер на двухкомнатную квартиру и быстро забыл про свои бесприютные скитания. А к сентябрю привез сына и жену. Вот мы с ней как раз стоим на фоне этого самого дома. Наша квартира на пятом этаже в четвертом подъезде. Как раз получается у нее над головой, чуть ко мне поближе.

Обсудить этот текст можно здесь